Посвящается Г. К.
Глава 1
Нинка была женщиной доступной, как городская библиотека. Нрава она была простого, особым воспитанием не испорчена, в общем, - «простая советская девушка», как писали тогда в газетах. Правда, обладала она одним, уже редким в то время качеством: Нинка была доброй и открытой женщиной.
Она была красивой и пользовалась успехом у мужчин, а потому любила их компании. Родом Нинка была из рабочего предместья большого южного города. Её «мамка», как она называла свою мать, по полгода упахивалась на большой клубничной плантации, приносившей за сезон стабильные пять – шесть тысяч тогдашних советских рублей, с чего вся семья кормилась, одевалась и добром приростала.
Жили они в большом доме, который построил Нинкин отец, слесарь одного из городских заводов, таскавший с родного предприятия всё, что плохо лежало и потому создавший дома хорошую слесарную мастерскую, позволявшую ему иметь стабильный «левак»: желавших отремонтировать холодильник или стиральную машину у расторопного мастера было хоть отбавляй!
Так она и росла,- всеобщая любимица, - не зная ни тягот, ни лишений, ни стоимости куска хлеба.
Когда исполнилось восемнадцать, родители выдали её замуж за нападающего из футбольного клуба «Терек». Его родители подарили молодым двухкомнатную квартиру в центре города, а Нинкина «мамка» - мебельный гарнитур. Молодой муж всё время пропадал - то на сборах, то на играх, и опасаясь оставлять Нинку дома одну, в конце-концов отвез её жить к свекрови.
Вскоре Нина забеременела. Футболист, узнав эту новость, страшно огорчился:
-Мы с тобой молодые, ещё не нажились как следует, не создали крепкой материальной базы, так что рано нам детей заводить. После аборта молодые прожили вместе ещё год. Всё это время Нинка раздумывала, а не сделала ли она ошибку, выйдя замуж? Эта мысль со временем полностью завладела её сознанием и, однажды, когда футболист был на очередных сборах, Нинка, потихоньку от свекрови собрала пожитки и уехала к сестре - в Ростов.
В гостях Нинка пробыла недолго - через неделю за ней приехал муж.
-Ты меня опозорила! – кричал он, - моя семья теперь презирает меня! Ты нанесла всем нам оскорбление своим уходом! Если не вернёшься домой, я тебя силой увезу!
...К тому времени Нина уже твёрдо решила, что обратного пути у неё нет, поэтому взяла она билет на первый попавшийся поезд и уехала из Ростова
Глава 2
Поезд шёл на Украину. Cоседка по купе, узнав, что Нина сбежала от мужа, дала ей адресок, где бы Нина могла первое время пожить.
Вот так, по стечению обстоятельств, Нина оказалась в краях, с которыми ей пришлось связать добрую половину своей жизни.
Места эти, нашпигованные терриконами угольных шахт, с незапамятных времён были изрезаны древними сухими балками, а привольная ковыльная степь, изуродованная добросовестным трудом строителей коммунизма, местами напоминала марсианский пейзаж.
Посреди степи, белея новостройками окраин, стоял самый восточный украинский город. До России был час езды по пыльному шоссе и русским духом здесь было пропитано всё: русским был говор его населения, русскоязычными были его школы, улицы города носили имена русских революционеров, писателей и общественных деятелей.
Горожане, в основной своей массе, были пришлыми людьми: в прошлом здесь охотно селились донские казаки и беглые крестьяне, позже, уже в наше время - приехавшие на заработки вчерашние колхозники; в угольных шахтах и на предприятиях «большой химии» трудились тысячи «зэков», которых исправно поставляли бесчисленные «зоны».
Летом город вымирал под палящим солнцем, и три неработающих фонтана уныло пылились в его центре, своим видом нагоняя тоску на бабулек, выгуливающих диатезных внуков.
Зимой город тонул в холодных дождях пополам со снегом и густая глиняная каша неторопливо стекала на его улицы со склонов холмов, тянущихся вдоль убогой речушки, катящей грязные воды к Донцу и далее – к самому Батюшке-Дону.
...Нина быстро нашла себе работу. Её взяли машинисткой в бюро шахтостроительного гиганта, благо, учась в школе она успела окончить курсы машинописи. Немного пожив у знакомых случайной своей попутчицы, Нина получила койку в общежитии городского троллейбусного управления, в котором таких жиличек, как она, было больше половины.
На работе её оценили за безотказность и готовность безропотно работать сверхурочно. Печатала она грамотно и быстро, а потому вскоре стала лучшей машинисткой отдела.
Спустя некоторое время Нина стала встречаться с парнем, работавшим слесарем - наладчиком в Горкомунхозе. Гриша, a именно так звали его, целыми днями колесил по городу на старом «Москвиче» и ремонтировал разбросанные по его улицам винные автоматы. Работенка была не пыльная, и денежная – Гриша регулировал автоматы так, что обнаружить недостачу было невозможно и с ним Нина привыкла «угощаться» бесплатным винцом.
Когда через полгода встречь слесарь сделал Нине предложение выйти за него замуж и она согласилась. Гриша решил не откладывать в долгий ящик знакомство Нины со своими родителями, жившими в одной из казацких станиц.
Все шло хорошо. В своих мечтах уже видела Нина уютное семейное гнездышко, но в назначенный для поездки день жених к поезду не пришел и Нинка, будучи женщиной сообразительной, сразу поняла, что жених её бросил. Проплакав неделю, она решила начать новую жизнь.
И вот, в это самое время, у Нины появился новый приятель – Генка Сазонов.
Генка работал инженером в диспетчерском отделе их Объединения, и занимался распределением материалов по строящимся шахтам. Он и раньше с интересом присматривался к красивой девушке из машинописного бюро, а потом решил, что пора уже познакомиться с ней поближе.
Он уж было собрался куда-нибудь её пригласить - в кино или на танцы, но судьба распорядилась совсем по другому.
Глава 3
Надо сказать, что Генка Сазонов в силу своего служебного положения водил знакомство с доброй половиной города. Ну, может быть, не со всей его половиной, а с чуть меньшим количеством людей, по разным причинам имевшим с ним дело, но человек он был нужный, а потому известный. Тогда он был ещё свойским парнем, ценил дружбу, но по настоящему был привязан лишь к одному Серёге.
Они знали друг друга с детства. В школе сидели за одной партой, вместе дрались с мальчишками соседних улиц и, пока были ещё пацанами, дневали и ночевали друг у друга. Повзрослев, они стали видеться реже, но дружбу сохранили прежнюю. И вот, в конце мая, когда было уже совсем тепло, они решили выбраться на пикник. Инициатором этой вылазки, как обычно, был именно Генка. В самом этом предложении для Сергея не было ничего неожиданного - они часто убегали из своего серого города на природу: то по грибы, то на рыбалку, а чаще всего – на шашлыки. Они были молоды, не связаны семейными узами и предпочитали всем иным мужским развлечениям именно «шашлыки», так как никакая другая вылазка за город, на природу, не давала им возможности развлечься и отдохнуть в обществе не очень строгих дам.
В то время Сергей всё ещё переживал недавний разрыв со своей девушкой, с которой у него произошла следующая история.
Вернувшись из армии, он собрался жениться на бывшей однокурснице Ирке, с которой переписывался всё то время, пока служил. Уже было объявлено о дне свадьбе, но тут «добрые люди» со скамейки во дворе внесли существенные коррективы в их планы. От них, от этих местных блюстителей нравственности, Сергей узнал, что Ирка, пока он топтал плац в своём военном городке, вела далеко не монашеский образ жизни. По причине вспыхнувшей ревности и последовавшего за этим объяснения, во время которого Ирка кричала Сергею: «Ну и что, что я спала с ними? Тебе тоже достанется!», свадьба была расстроена.
Будучи парнем из приличной семьи, Сергей рос джентльменом и считал себя в истории с Иркой в чём-то виноватым. Долгое время после их разрыва он пребывал в полном душевном расстройстве, ни с кем не встречался и редко появлялся в компаниях.
Генка, видя, что с Сергеем творится неладное, всячески старался его растормошить. Вот и на этот раз, решив вытащить друга на природу, он пообещал познакомитъ его с «одной классной девушкой».
В пятницу, после работы, Генка заехал за Сергеем. Побывав в нескольких магазинам, они купили мяса и вина, забросив затем покупки к Сергею.
Уже расставаясь, Сергей спросил Генку:
-Так с кем, на этот раз, ты решил меня познакомить?
-Есть у меня одна. Девушка – высший класс! – ответил Генка, пожимая на прощание протянутую ему руку.
Глава 4
В субботу утром компания собралась под перронными часами пригородного вокзала. Ешё на подходе Сергей услышал смех - это Генка развлекал друзей новыми анекдотами. Девушки, окружив его, от души весилились, шутками отвечая на остроты, не забыая посматривать в сторону парней, солидно покуривающих в сторонке.
Подойдя, Сергей поздоровался и посмотрел на часы: до отхода электрички оставалось около десяти минут. Чтобы скоротать время, Сергей стал исподволь разглядывать девушек. Трое из них были ему знакомы, - "педички" с истфака местного института, а вот четвёртая... Снисходительно посматривая на веселящихся студенток, она молча стояла рядом и в общем весельи участия не принимала.
...Чуть выше среднего роста, хорошо сложенная шатенка с правильными чертами лица, «греческим» профилем и серыми задумчивыми глазами, она выглядела несколько старше остальных. Одета незнакомка была просто: веселенький сарафан с открытой спиной, лёгкие босоножки на невысоком каблуке да на тонкой кисти, - модный браслет «спиралька». Короткая стрижка чуть подкрашенных волос, неяркая помада, аккуратно нанесенная на слегка припухшие губы, - всё это говорило о неплохом вкусе молодой женщины.
«Это она», - решил Сергей, и не ошибся. Подойдя к девушке, он негромко спросил, обращаясь к ней:
-Мы с вами еще не знакомы!?
Девушка подняла на него глаза, и, слегка улыбнувшись, ответила:
-Нет, ещё не знакомы, но если хотите, так давайте познакомимся!
- Сергей, - назвал он себя.
- Нина, - ответила незнакомка и протянула ему руку.
Ладонь девушки была горячая и сухая, и, пожимая ее, Сергей вдруг подумал, что их сегодняшняя встреча, наверняка не последняя.
Продолжая откровенно разглядывать Нину, Сергей вдруг понял, что привлекло его к ней: было в ней что-то такое, от чего мужчины мгновенно теряют голову и влюбляются!
Сергею новая знакомая понравилась сразу. Всю дорогу, пока электричка медленно тянулась от одного полустанка до другого, развозя усталых рабочих, отпахавших ночную смену по их пригородным посёлкам и хуторам, он не сводил с неё глаз.
...Сидя у окна, Нина рассеянным взглядом провожала убегающий назад пейзаж. Сергей, поменявшись с кем-то из ребят местами, устроился рядом и попытался её разговорить.
-Скучаем?
-Грустим, - в тон ему ответила Нина и снова погрузилась в свои мысли.
Разговор не получался, и, понимая это, Сергей предпринял отчаянную, последнюю, как ему тогда показалось, попытку: он стал рассказывать Нине о себе:
о том, как жил все эти годы, пока учился в институте, о своей службе в армии, о непутёвой Ирке; о том, как ему теперь плохо и одиноко.
Нина, рассеянно слушавшая Сергея, постепенно оживилась, а когда он прешёл к рассказу о своих коллегах по проектному институту, рассмеялась:
- Моя жизнь покажется тебе ещё забавнее, чем собственная, если я начну о ней рассказывать, - пошутила она.
К тому моменту, когда, взвизгнув буксами, электричка остановилась на полустанке, к которому стремилась их компания, они уже разговаривали друг с другом, как давние знакомые.
...Растянувшись цепочкой компания шла по лесной тропинке. Воздух был настолько свеж и ощутимо плотен, что казалось - его можно резать на ломтики, а лучи солнца, пробиваясь сквозь зелень, резали лес светлыми, чуть-чуть размытыми по краям полосами света.
Нина шла впереди Сергея. Мерно покачивающиеся бедра, обтянутые тонким ситцем сарафана, стройные ноги с почти детской, нежной стопой, белая, еще не загоревшая кожа в широком вырезе сарафана притягивали взгляд так, что он уже пару раз по этой причине споткнулся о торчащие из земли корни деревьев.
Сергей понимал, что Нина чувствует его взгляд. Ему временами даже казалось, что она нарочно не оборачивается к нему и старается выглядеть равнодушной, желая вызвать ещё больший к себе интерес.
Вскоре они вышли к реке и, пройдя чуть по берегу, расположились на небольшой полянке, одной стороной выходящей на поросший лозой берег, а другой - примыкавшей к лесной опушке.
Не успевшая ещё выгореть трава была почти метровой высоты. Выбрав место, где травяной покров был не такой густой, все сбросили рюкзаки и принялись устраивать стоянку. Девчонки, расстелив покрывала, переоделись в купальники и улеглись на солнышке загорать.
Ребята собрали мангал и разожгли угли. Генка, достав из своего рюкзака ведерную кастрюлю с маринованным мясом, стал нанизывать его на шампуры, что-то напевая себе под нос.
Вскоре загорающим стало жарко – солнышко стало припекать - и они побежали к реке.
Сергей, до этого молча помогавший Генке, не выдержал:
-Генка, ты хорошо знаешь Нину?
Генка посмотрел на друга, затем не торопясь прикурил от тлеющего уголька сигарету и ответил вопросом на вопрос:
-Что, понравилась она тебе?
Сергей утвердительно кивнул головой.
-Так что, знаешь ты её? – спросил Сергей ещё раз.
Генка затянулся сигаретой, потом присел на сухую корягу и сказал, глядя на Сергея:
-Тут, Серёжа, вот какая история. Работает она у нас чуть более года, а познакомился я с ней совсем недавно, всего месяц назад, когда мы всей конторой ездили на экскурсию в Волгоград. Наградили нас тогда турпоездкой. Приехали мы в город-герой, весь день - по музеям а вечером, в гостинице, решили мы поездку отметить. Собрались в Нинкином номере: закуска, выпивка, танцы-обнимансы. Даже не знаю как так получилось, но весь вечер мы с ней протанцевали. Понимаешь, я её обнимаю, а она, чувствую, дрожит вся! Когда стали расходиться, она мне и говорит:
-а вы, Штирлиц, останьтесь!
Ну, ты должен меня, Серёга, понять, - не мог же я мимо такого подарка пройти!
Сергей, не ожидавший услышать от Генки таких откровений, молча слушал, холодея при каждом его слове. Он конечно не ожидал, что Нина окажется примерной девочкой, но чтобы так, запросто, переспать с первым попавшимся парнем? Сделать это так же просто, как выпить стакан воды?
-А зачем же ты меня с ней познакомил?
-Понимаешь, Серёга, с одной стороны, она мне конечно нравится. С другойстороны, если об этом узнает Катерина, мне будет полный писец! У неё отец, сам знаешь, где работает! Может он мне, как будущему зятю, поможет карьеру сделать? А тебе, после той истории с Иркой, надо девушку завести - для души. А ешё лучше - для тела! Вот я и подумал, что лучше Нинки тебя сейчас вряд ли кто расшевелит. Она девушка горячая и безотказная! Как раз то, что тебе сейчас надо. А то, что я сней спал, так это же случайность. Да и не жену же ты себе присматриваешь?! Или ты уже успел влюбиться? – Генка внимательно посмотрел на Сергея.
Сергей в ответ лишь неопределённо пожал плечами. Неприятный осадок, оставшийся у него после разговора с ним, испортил настроение, и, отойдя под каким-то предлогом в сторону, он, чтобы успокоиться, отправился побродить по лесу.
«Конечно, Генка рассудил по-мужски, знакомя со своей случайной любовницей – думал Сергей, - он ведь не мог предвидеть, что Нина может привлечь его так сильно». Одно было несомненно: Генка привёл ему «женщину на ночь», нисколько не сомневаясь в том, что так оно и будет.
Вернувшись в подавленном настроении к компании, Сергей устроился в сторонке, стараясь не глядеть на веселящуюся Нинку, которая под шутливые комментарии окружающих прыгала на одной ноге, стараясь вытряхнуть попавшую в уши речную воду.
...Солнце уже порядочно припекало, шашлыки были готовы и, откупорив бутылки с вином, все уселись обедать.
Шашлыки удались на славу. Все было съедено и выпито почти моментально. Во время обеда Нина сидела напротив Сергея и украдкой бросала на него удивлённые взгляды. Она явно не понимала, отчего Сергей вдруг изменился, отчего не смотрит на неё тем восхищённым взглядом, каким до тех пор глядел, отчего сторонится её.
После обеда компания стала таять. Кто-то пошёл собирать цветы, кто-то побрёл по берегу, отыскивая уединённое местечко для купания, и постепенно все разошлись.
...Посредине поляны, в высоких травяных джунглях, остались двое: Сергей и Нина. Сергей, после выпитого им вина немного отошёл душой, справедливо рассудив, что «пусть будет, как будет».
Сдвинув в сторону посуду, они с Ниной устроились загорать на том самом брезенте, который ещё недавно служил всем столом.
...Лежа рядом, они почти соприкасались друг с другом. Небольшая тучка, одиноко бредшая по небу, вдруг закрыла солнце и сразу стало прохладно. Сергей поднялся, и взяв одно из оставленных кем-то одеял, укрыл им Нину. Нина открыла глаза, а потом, протянув руку, сказала:
-Сядь рядом.
Когда он выполнил её просьбу, она вновь закрыла глаза, и Сергею подумалось, что она сейчас уснёт, если с ней не заговорить. Ему захотелось прикоснуться к этой девушке, которую вчера ещё не знал, которая так понравилась ему сегодня и которая так сильно влечёт его к себе.
Чувствуя, как громко и тревожно бьётся сердце, Сергей несмело прикоснулся губами к её руке.
…Нина пахла речной водой, а кожа была шелковистой и нежной. Волосы Нины были так близко от его губ, что Сергей взял в ладонь их прядь и поцеловал, вдыхая нежный и незнакомый запах её духов.
От неожиданности Нина вздрогнула и удивлённо посмотрела на Сергея. Улыбнувшись, она провела ладонью по его руке, и тогда Сергей склонился и поцеловал её в губы...
…Сколько длилось тогда то безумие? Насыщая друг друга любовью, слившись в единое целое, они отдавались друг-другу не скупясь на чувства: откровенно и страстно желая друг друга, никого не видя вокруг, не замечая течения времени - оно остановилось ради них, а затем потекло вспять…
...Обессиленные, Сергей и Нина долго лежали обнявшись, целуя и лаская друг-друга. Незаметно для себя они уснули.
Тем временем день уже катился к вечеру, и тучки, ранее поодиночке бредшие небом теперь собрались вместе и потемнели. Компания вновь собралась на поляне, решая, что делать дальше.
Сергей, проснувшийся от громких голосов, поднялся и присоединился к спорившим. Обсуждали вопрос: ехать домой или переждать непогоду в лесу. Подойдя к спорившим, Генка с иронией взглянул на Сергея, обнимавшего укутанную в одеяло Нинку. Выдержав его взгляд, Сергей в ответ лишь крепче прижал к себе Нину, и та, женским чутьём сразу всё понявшая, благодарно улыбнулась ему.
...Победил здравый смысл и, быстро собравшись, компания тронулась в обратный путь.
Им повезло: как только подошли к платформе, показалась электричка, идущая в сторону города. Первые крупные капли дождя упали на плиты перрона в тот момент, когда за ними закрылась дверь вагона.
Глава 5
Сергей позвонил Нине в понедельник утром и они договорились о встрече. Целый день, сидя за своим кульманом, а потом, мотаясь по городским стройкам, он думал только о Нине. К концу дня он он вернулся к себе в отдел. Не успел он просидеть и пяти минут, как зазвонил телефон, и Татьяна Ивановна, полная добродушная дама, жестом пригласила Сергея:
-Возьми трубку, это тебя.
-Миленький, - услышал Сергей голос Нины, - извини, что так получилось, но меня посылают в Обком, - там у них запарка в машинописном бюро, нужна помощь. Встретимся сегодня попозже, часов в семь вечера у почты, что напротив Обкома.
...Времени до встречи было еще много, и Сергей, побродив после работы по улицам, зашел в кафе. Взяв чашку жиденького кофе и булку, он присел за столик. Время было самое-самое для завсегдатаев этого «кафе-наливайки» и зал был почти полон. Здесь были как случайные посетители, забежавшие перехватить что-либо после работы, так и завсегдатаи, каждый вечер собиравшиеся своими компаниями в этом модном среди молодёжи месте.
В зале стоял размереннный гул голосов, изредка нарушаемый громким женским смехом да бурными приветствиями новых посетителей. По соседству с Сергеем сидела красивая молодая женщина с сыном. Пацану на вид было лет пять, и сидя за столиком, он болтал ногами, с любопытством и детской непосредственностью разглядывая соседей. Вымазавшись до ушей мороженным, он уставился на Сергея и стал строить ему рожицы.
Глядя на мальчишку, Сергей не смог сдержать улыбки, и женщина, видя, что тот не сердится на её сына, улыбнулась ему добро и грустно.
«Ещё одна мама–одиночка», - подумал Сергей, - «господи, сколько их , одиноких мам, растит своих детей без отцов! Что помешало им сохранить семью? Неужели и этот мальчик будет вскоре завидовать своим сверсникам, гуляющим с папами, мастерящим что-то вдвоём, или просто доверяющим им свои первые мальчишеские секреты?»
Выпив кофе, Сергей глянул на часы. «Как медленно тянется время», - подумал он, встав из-за столика.
Мальчишка наконец справился со своим мороженным и молодая женщина принялась вытирать салфеткой замурзанную мордашку.
-Всего вам хорошего, - попрощался Сергей.
Уже отходя, он краем глаза успел заметить, с каким живым интересом посмотрела вслед ему женщина.
...Наконец стрелки часов приблизились к семи, улицы опустели и на углу, у почты, кроме Сергея никого уже не было.
На противоположной стороне улицы высился Обком КП Украины. Построенный ещё в сталинские времена, он своей громадой перегородил главную городскую площадь, словно заявляя всему миру: «мимо меня не проскочишь»!
Массивные дубовые двери трёх подъездов, греческие портики и окна с зеркальными стеклами должны были вселять у простого народа уважение к режиму и уверенность в завтрашнем дне страны. Огромный герб Союза на фронтоне дополнял помпезный вид сооружения, а грязновато-белый крымский туф, которым оно было облицовано, придавал зданию вид вываленного в пыли мороженного.
Площадь перед зданием была пуста и редкие прохожие старались побыстрее перейти на противоположную сторону: Обком охранялся прогуливающимся вдоль стен патрулём милиции.
Подъездов, выходящих на площадь, было трое. Сергей загадал: если Нина появится из дверей левого крыла, то у них все сложится очень хорошо.
...Нина появилась в семь пятнадцать.
Она вышла из дверей центрального входа и, увидев ждущего ее Сергея, бросилась к нему на шею. Поцеловав, спросила:
-Соскучился, миленький? Ничего, я тебя сегодня развлеку! -Сейчас мы поедем ко мне в общагу, а потом я свожу тебя в такое местечко... – при этих словах Нинка мечтательно закатила глаза.
...Пока старый трамвай, грохоча на стрелках и кренясь на поворотах тащился через весь город в сторону автовокзала, рот у Нины не закрывался ни на минуту.
Вскоре Сергей уже знал, как зовут сотрудников отдела, где работала Нина, чем болеет теща начальника, и так далее и тому подобное. Когда же Сергей спросил, что она делала в Обкоме, лицо Нины моментально изменилось:
-Да так, ничего интересного, графики печатала.
Дальше они ехали молча, и, только перед самым концом поездки Нина сказала:
-Сережа, на следующей остановке нам сходить.
Путь от трамвайной остановки до Нинкиной общаги занял не более пяти минут.
-Подожди меня здесь, я быстро вернусь, - попросила Нина.
-Ты, наверное, голодная, - забеспокоился Сергей.
-Да я в Обкомовском буфете поела, ты не волнуйся, - и чмокнув Сергея в щеку, Нинка побежала вверх по ступенькам крыльца.
Вскоре она появилась вновь, переодетая в уже знакомый Сергею сарафан. В руках у нее была большая сумка, из которой торчал кусок розового казённого одеяла, испорченного синим чернильным штампом «Гортранс».
-Пошли, миленький, - Нина взяла Сергея под руку.
…Солнце уже садилось и красноватые брюшка облаков постепенно темнели. Становилось прохладно, и Сергей обнял Нину за плечи, пытаясь её согреть. Улица была пуста и пыльна; забор, вдоль которого шли, вскоре кончился, и парочка в конце-концов вышла к пустырю, поросшему редкой сизой полынью.
-Ну, вот мы и пришли, нам сюда, - и Нина показала рукой в сторону старого сада, где темнела одноэтажная развалюха какой-то постройки.
...Кусты сирени, сломанная садовая скамейка, сгущающиеся сумерки, - все это было необычно и так загадочно - маняще, что Сергей непроизвольно замедлил шаг и вопросительно посмотрел на Нину.
-Это наш местный «палкодром», - бодрым тоном объявила она.
-Что? - не понял Сергей.
-Пал-ко-дром, - еще раз, по слогам, повторила Нина и посмотрела на Сергея с усмешкой: «мол, что тут непонятного»?
-Понимаешь, у многих нет другого места, где можно было бы заняться любовью, вот они сюда и ходят. Оттого и зовут это место "палкодром"! – засмеялась Нина.
Зайдя за кусты сирени, и став так, чтобы ее не было видно с пустыря, Нина раскрыла сумку и достала одеяло. Аккуратно расстелив его на траве, она поманила Сергея, и, когда он подошел, обняла и прижалась к нему своим горячим, ждущим ласки телом...
…Так хорошо, как с Ниной, Сергею еще никогда ни с кем не было. В его прежней жизни время от времени появлялись и исчезали разные женщины. Некоторых он помнил, изредка им звонил. Тогда они встречались и переспав, снова забывали о существовании друг друга до следующего телефонного звонка.
С Ниной у него все было иначе, и Сергей понял, что влюбился. Нина была страстной и умелой любовницей, всегда готовой к любви, всегда ждущей её и умеющей не только брать своё, но и дарить другому огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение.
...Пока не окончилось лето, они встречались почти ежедневно, а на воскресные дни Сергей брал путевку в профкоме института, и они уезжали на базу отдыха, - «в домики».
...Широкая река, покрытые колеблющимися водорослями коряги в воде; обрывистый склон меловой горы, усеянной многоточиями гнёзд длинноклювых нырков, выдолбленных в мягком мергеле; старая липовая роща, тишина, огни рыбацких костров на другом берегу, утренний туман, купание голышом в теплой, как парное молоко воде...
...Дни и ночи без сна: громкие стоны ненасытных любовников, жаркие объятия, безудержные, жадные ласки...
...Любовь, любовь, любовь!
Всё было подчинено лишь этому чувству, и оно диктовало свои условия, безоговорочно подчиняя себе, делая из них послушных и счастливых рабов.
Тем, единственным их летом, Сергей был впервые по-настоящему счастлив. Он был счастлив каким-то призрачным, дрожащим от малейшего грубого прикосновения счастьем. Любя Нину, Сергей был готов сделать для неё все: с восторгом выполнял любое желание, а расставаясь, не мог дождаться дня следующей встречи.
Лишь одно не давало Сергею покоя - внезапные перемены в её настроении. Порой Нина искрилась от счастья, лаская и целуя его, а иногда становилась задумчивой и грустной. Она по-прежнему была с ним нежна, но иногда в ее глазах появлялось беспокойство, и тогда она становилась злой и циничной. Чтобы не сорваться, Сергей в такие минуты уходил, оставляя Нину одну. Он старался её понять, и не найдя причин для столь частых перемен, страдал.
Но вот закончились тёплые дни, промелькнуло короткое бабье лето, и началась обычная в этих местах, затяжная, дождливая осень.
Глава 6
В один из дней октября директор института пригласил Сергея к себе в кабинет и, для порядка поинтересовавшись, как идут дела и нравится ли ему его работа, внезапно предложил съездить в командировку.
Побывать в Череповце, на Северной Магнитке, Сергей хотел давно - с того самого момента, когда туда, на Всесоюзную комсомольскую стройку, один за другим стали ездить сотрудники его отдела.
Одно было плохо в этом предложении: командировка была выписана сроком на месяц и выезжать надо было уже завтра. Мысль о том, что он оставляет Нину на столь долгий срок, мучила Сергея, но отказаться от поездки он уже не мог. К удивлению, Нина встретила известие очень спокойно:
-Надо, так надо. Поезжай, миленький, а я буду тебе письма писать и ждать.
…Время в командировке летело быстро. Сразу по призду Сергея вызвали в штаб строительства и назначили координатором работы десятка субподрядных организаций, ведущих монтаж оборудования в одном из огромных цехов, а это означало, что свободного времени у него не будет.
Так оно и получилось, и месяц пролетел для Сергея, как один день. Близился день отъезда, и Сергей уже подумывал о том, что купит Нине подарок: знаменитые вологодские кружева, которые на местном рынке продавали народные умельцы. Но, когда Сергей уже заказывал обратный билет, пришло сообщение из института: командировку продлили еще на две недели. И еще одно обстоятельство беспокоило Сергея - Нина буд-то бы пропала.
За то время, что он был в отъезде, Сергей написал ей два больших письма, но ответ так и не получил. Когда же он позвонил ей на работу, то оказалось, что Нина взяла отпуск.
...Вернувшись из командировки, Сергей в тот же день бросился ее разыскивать. В общежитии ему сказали: «такая здесь больше не живет», а в Шахтостроительном Объединении его долго не пропускал внутрь сердитый вахтер.
Сергей, с жаром доказывавший, что ему нужно повидать невесту, все же добился своего и, оставив в залог паспорт, поспешил в машинописное бюро. Каково же было удивление, когда ему сообщили, что выйдя из отпуска, Нина сразу взяла расчет.
Маленькая толстушка, рассказавшая ему об этом, с любопытством разглядывала Сергея, а когда он спросил, не знает ли она, по какой причине Нина взяла расчет, лишь отвела глазки в сторону и промямлила что-то о «семейных обстоятельствах». В запасе оставался лишь Генка, который всегда «был в курсе». Сергей в последнее время избегал встреч с ним, продолжая испытывать чувство обиды и ревности. И вот, презирая себя за слабость и понимая, что ничего другого он сделать уже не может, Сергей снял трубку и набрал Генкин номер..
…Когда Сергей в назначенное время пришел в давнишнее место их встреч, - кафе на углу Советской и Центральной площади, из дальнего угла ему махнул рукой Генка. Столик, за которым он сидел, был сервирован на две персоны и перед Генкой стояла откупоренная бутылка коньяка и два бокала, да на тарелочке лежали посыпанные сахаром бледно-желтые кружочки лимона.
-Есть будешь? – вместо приветствия спосил Генка.
-Спасибо, что-то у меня с аппетитом...
-Ничего, мы сейчас немного на грудь примем, тогда и аппетит появится, - продолжил Генка, плеща коньяком в бокалы. Они выпили, и Генка, чувствуя нетерпение Сергея, стал рассказывать о событиях, происшедших недавно в Объединении.
…Внезапно для всех Нина получила ордер на квартиру. Коллег поразило то, с какой легкостью досталась она ей, да еще в самом центре города, - в новой номенклатурной «сталинке». В городе, где жилье распределяли по «указаниям свыше» и где в огромных очередях десятилетиями стояла половина его населения, факт получения Ниной квартиры вызвал у всех кучу кривотолков. Потолковали, посплетничали, да и забыли бы люди об этом случае, но тут произошел скандал. Случился он в стенах директорского кабинета, но слух о нем с лёгкой руки секретаря Генерального тут же разошелся по этажам и отделам.
Дело было в том, что на следующий день после получения Нинкой ордера на квартиру, Генеральному позвонили «из самого Обкома», и тоном, не терпящим возражений, предложили её уволить, что и было выполнено с надлежащим старанием и без лишних распросов «зачем и почему».
-А ещё, - сказал Генка, - ходят слухи, что Нинка неспроста получила квартиру в обход всяких очередей. Видимо, ей кто-то в этом сильно помог, - и Генка многозначительно поднял вверх указательный палец, будто тот, кто мог помочь Нинке сидел на потолке кафе.
…Когда Генка закончил, Сергей, дрожащей рукой налил себе полный бокал коньяка, и, одним махом опрокинул его в себя.
-Где она живёт? – чуть помолчав, спросил он у Генки.
-Дом-то я знаю, приходилось мне там бывать, а вот квартиру…
-Ты хочешь с ней встретиться? - вдруг спросил он.
- Ой, друг, не советую я тебе этого делать, погубит тебя Нинка!
Сергей упрямо наклонил голову и исподлобья посмотрел на Генку, а тот, почувствовав, что сказал лишнее, замахал на Сергея руками:
-Да ладно, ладно, не кипятись, в конце концов сами разберетесь.
Сергей молча встал из-за стола, достал из кармана десятку и, бросив ее на скатерть, пошел к выходу из кафе. Уже выйдя на улицу, в промозглый декабрьский сумрак, он услышал топот ног бегущего за ним Генки. Застегивая на ходу куртку, тот догнал Сергея, и, жарко дыша ему в ухо, зашептал:
-Серый, мы же с тобой раньше как братья были. За одной партой в школе сидели; считай, всё детство вместе, никогда не ссорились. Послушай моего совета: брось ее, она же стерва!
Сергей поднял на Генку полные слез глаза, и, срывающимся голосом попросил:
-Отвези меня к ней…
Генка отшатнулся, а потом молча повернулся и пошел к машине.
…Через пять минут они остановились у пятиэтажки с помпезной лепниной по карнизу.
-Вот этот, а квартиру ты сам найдешь. Спроси у старушек, они всегда в курсе, - сказал прощаясь Генка.
...Так оно и получилось. Вышедшая из подъезда женщина показала Сергею квартиру, куда две недели назад въехала новая соседка.
Поднявшись на пятый этаж, Сергей остановился перед нужной ему дверью.
...Это была обычная дверь, каких десятки в этом доме: коричневый «кожзам», блестящие кнопочки гвоздиков по периметру, приколоченный номер и кнопка звонка сбоку...
Постояв в нерешительности несколько минут, Сергей поднял руку и нажал на кнопку звонка. После долгой паузы, когда Сергей уже решил, что ему не откроют, дверь внезапно распахнулась, и, в темном проеме показалась женщина, в которой Сергей с трудом узнал Нину.
...Босая, опухшая, с растрепанными, торчащими во все стороны волосами, в грязном стеганом халатике до колен, перед ним стояла его любовь. Покачиваясь на непослушных ногах, она одной рукой держалась за дверной косяк, сжимая в другой полупустую бутылку какой-то креплёной дряни.
Отстранив Нину, Сергей, не раздеваясь, прошел в квартиру. Закрыв за ним дверь, следом пошла, пошатываясь, и Нина.
Не дождавшись приглашения, Сергей сел на стул, стоящий посреди комнаты и огляделся. В нише стены темнела софа со сбившейся несвежей простыней, на полу лежали несколько раскрытых чемоданов с одеждой, и по всему было видно, что хозяйке этой квартиры было не до того, чтобы привести её в порядок.
Нинка с размаху плюхнулась на софу и, сделав глоток прямо из горлышка, со стуком поставила бутылку на пол.
-Ну, здравствуй, подружка, - тихо сказал Сергей, - не ожидала?
Нинка мотнула головой, что могло означать и «да» и «нет», и Сергей понял, что пока она в таком состоянии, он от нее ничего не добьется.
Скинув на пол куртку, он сгреб Нинку в охапку и потащил ее в ванную. Наскоро ополоснув ванну, он усадил в неё Нинку и стащив халат, открыл кран.
Найдя флакон с шампунем, он принялся её купать, а потом, переключив кран, пустил струю чуть тёплой воды.
Минут через десять, пришедшая в себя Нинка, стуча зубами от холода попросила пощады. Тогда Сергей перекрыл воду и стал растирать Нинку махровым полотенцем. Внезапно Нинка застеснялась своей наготы и попыталась отобрать у него полотенце. Потянувего к себе, она не удержала равновесия и плюхнулась в ванну. Испугавшись того, что Нинка могла ушибиться, Сергей попытался поднять её, и в тот момент, когда она повернулась к нему спиной, Сергей обомлел: на нежной коже шикарной Нинкиной задницы спелыми сливами синели кровоподтёки.
Не веря своим глазам, он тупо уставился на пятна, свидетельства того, что совсем недавно кто-то крепко подержался за две Нинкины половинки.
Чтобы не сорваться и не ударить, Сергей выскочил из ванной и заметался по комнате, разыскивая куртку, а потом в растерянности уселся на тот же стул, понемногу приходя в себя.
Через минуту в комнату вошла протрезвевшая Нинка и, подойдя сзади к Сергею, молча обняла его за плечи.
-А я ведь любил тебя, - через какое-то время только и смог сказать он.
Нинка, тяжело вздохнув, села. Ее лицо, мертвенно-бледное в тусклом свете лампочки, с синими кругами в подглазьях, стало вдруг спокойным и безразличным.
-Я тебе всё расскажу, если ты этого хочешь – сказала она и, немного помолчав, начала свой рассказ.
Глава 7
…В первый раз её направили в Обком почти год назад под тем предлогом, что нужно помочь в машинописном бюро. Вскоре её послали туда снова, и тогда уже вместо машинописного бюро провели прямо в кабинет какого-то большого начальника.
После нескольких минут ожидания в стене кабинета открылась незаметная до тех пор дверь и, показавшийся в проеме седой, крепкий еще мужчина, поманил к себе, приглашая пройти в соседнее помещение.
Войдя, Нинка оказалась в небольшой комнате, напоминавшей гостиничный номер: большой, застеленный чистым бельём диван, шкаф-купе во всю стену, письменный стол, кресло и телевизор. За приоткрытой дверью в смежной комнате виднелась ванна и кусок стены, выложенный до потолка светлой облицовочной плиткой.
Предложив ей кресло, «Седой», как окрестила его Нинка, сел напротив на краешек дивана и, налив в бокалы вина, стал расспрашивать: «где живешь, как работается, не хочешь ли поменять работу на лучшую?»
Решив, что жизнь предоставила ей шанс, Нинка все ему рассказала: о своей неустроенной жизни, о нудной работе за пишущей машинкой, о грязном общежитии. Пока она рассказывала, хозяин кабинета все время молчал и лишь одобрительно кивал головой а, когда Нинка замолчала, сказал:
-Детка, все это поправимо. Если ты будешь послушной и понятливой девочкой, то скоро получишь все, в чём сегодня нуждаешься.
Помолчав, будто ожидая Нинкиной реакции, он продолжил:
-Ты мне нравишся, и то, что ты сегодня у меня в гостях, только подтверждает моё хорошее отношение к тебе. Я человек занятой, у меня нет времени на встречи с женщинами, потому ты и приглашена ко мне таким странным образом. Я – человек с большими возможностями и не скупердяй. Всё, что ты захочешь, сделаю! Но, ты должна понимать, что в этом мире всё происходит не за «просто так». За всё надо платить. Твоя плата – любовь, которую ты будешь мне дарить, если сама этого захочешь. Если нет - тебя сейчас проведут к выходу.
Закончив монолог, Павел Иванович, (как представил себя «Седой») выжидающе поглядел на Нинку.
...Пока он говорил, Нинка млела от страха и, чтобы не расплакаться, для храбрости налегала на вино, которое её снова и снов подливал в бокал хозяин кабинета. От выпитого она раскраснелась и сидела теперь перед ним, пламенея щеками.
Захмелев, Нинка почувствовала себя легкокрылой бабочкой, присевшей на медоносный цветок.
«А почему бы и не попробовать?» - подумала она, - «мужчина по всему видно, культурный, обходительный; говорит, что не скупой, да и не такой уже он и старый, - вон как брюки-то топорщатся от желания!»
Сама не заметив как, она оказалась сидящей у Павла Ивановича на коленях, а когда он расстегнул на ней блузку, Нинка поощрительно рассмеялась и, найдя его руку, сама положила её на свою грудь…
…Когда Нинка, немного протрезвев, пришла в себя, на улице уже было темно. В комнате висел полумрак и Нинка спиной чувствовала какое-то неудобство: простыня под ней сбилась в комок. По-кошачьи потянувшись, Нинка улыбнулась, вспоминая подробности сегодняшнего вечера.
...Что это было? Случайная встреча, каких в её жизни было уже не мало, или романтическое приключение с очень приятным концом?
«Да, скорее всего, это было очередное приключение», - решила она.
Полупьяная, Нинка в тот момент ещё не поняла, что увяз лишь только один коготок, но увяз он так крепко, что выбраться из того дерьма, в которое она по своей воле угодила, просто так ей уже не удастся.
«У меня всё «О-кей!» - сказала она сама себе и улыбнулась этой приятной мысли. Внезапно она вспомнила, что на ней ничего нет, и неодобрительно покачав головой, попыталась встать с дивана. Когда ей это удалось, она попыталась выпрямиться, но, тут же потеряв равновесие, опять шлёпнулась на диван. Тогда она медленно сползла вниз и опустилась на колени. Чувствуя головокружение от выпитого, Нинка нагишом поползла по полу, собирая в охапку разбросанную по всей комнате одежду. Поравнявшись со столиком, Нинка заметила на нём лист бумаги, придавленный пустой винной бутылкой. Взяв в руки, она несколько раз повернула его, пытаясь понять смысл написанного. Наконец она смогла разобрать торопливо написанные строчки: «домой тебя отвезут, жду завтра в это же время».
….Потом она долго одевалась, борясь с непослушными застежками лифчика. Так и не отыскав заброшенные куда-то трусики, она чертыхнулась и, натянув юбку на голую задницу, поискала глазами зеркало. Не найдя в комнате, она вспомнила, что видела его в ванной. Причесавшись и подмазав помадой в кровь искусанные губы, она застегнула пуговички помятой блузки и вышла в приемную, где ожидая её, дремал на стуле водитель Павла Ивановича.
...Так началась ее вторая жизнь. Теперь Нинку почти каждый день вызывали «помогать печатать», а после свидания с Павлом Ивановичем, наскоро приведя себя в порядок, она бежала к своим очередным ухажорам.
Когда в её жизни появился Сергей, Нинка, уже скорее по привычке, да еще надеясь на то, что высокий покровитель выполнит свои обещания, всё ещё продолжала к нему ходить, называя про себя этот ритуал «сбором подписек».
Нинка, будучи существом своенравным и свободным от предрассудков, не видела ничего зазорного в том, что одновременно спит с несколькими мужчинами: ежедневный и многократный секс был главным событием в её не очень богатой на развлечения жизни. Она, по простоте своей, считала себя удачливой и практичной женщиной. Это чувство придавало ей уверенность в себе и Нинка высокомерно поглядывала на своих незамужних подруг, перебивающихся редкими связями с простыми работягами.
Когда Сергей уехал в Череповец, Нинка решила, что пришла пора напомнить влиятельному любовнику о данном ей обещании - уж очень надоело мыкаться в клоповнике троллейбусного общежития. Да и мысль была у Нинки подспудная: «будет у меня своя квартира, выйду замуж за Сережку»!
После очередной встречи, когда любовник, напевая какой-то мотивчик влезал в свои трусы, Нинка, набравшись смелости, напомнила ему об обещанном.
Недовольно взглянув, Павел Иванович пробурчал:
-Не рано ли просишь?
Терять Нинке было нечего и она выпалила:
-Вы сейчас домой поедете, к жене и детям, а куда я пойду? В бардак общежитейный? В клоповник? Вы же мне квартиру обещали!
-Ладно, не горячись, детка! Я подумаю, что можно для тебя сделать, - ответил Хозяин.
Глава 8
Вечером того же дня произошло событие, в конечном итоге повлиявшее на судьбы Нинки и Сергея.
Павел Иванович был приглашён на «мальчишник», который прошёл «в тёплой, дружеской обстановке» на даче прокурора области, давнего знакомого Павла Ивановича.
Когда гости разъехались и они остались одни, прокурор, маленький толстячок с остатками бесцветных волос на круглой, как шар голове, вдруг спросил своего приятеля, с которым одно время, будучи ещё молодым и кудрявым, работал в прокуратуре небольшого молдавского города:
-Отчего ты свою рыжую девку нам не показываешь? Говорят, красивая она у тебя!
Ошарашенный бесцеремонностью дружбана, Павел Иванович ничего другого не смог придумать, как только спросить:
-Говорят? Кто они, эти, что «говорят?» Небось, твои людишки? Ты что, следишь за мной?
-Да ладно, ладно, я пошутил, - попытался замять неудавшуюся шутку прокурор.
-От таких шуток можно последние волосы потерять, и не только на голове, - тоже «пошутил» Хозяин, проведя рукой по прокурорской голове.
-А ты вспомни, Петя, как мы когда-то девочек у тебя в баньке «парили»! «Помнишь ли ты, как счастье нам улыбалось?» - приятным тенорком вдруг запел прокурор.
-А давай, мы завтра баньку протопим, да девочек пригласим, да старое вспомним? – вдруг предложил он.
- У меня для тебя такая деваха есть, - пальчики оближешь!
«Вот сволочь неотвязная», - подумал Павел Иванович , - «пристал, как банный лист к заднице! Верно, доложил ему кто-то о Нинке. Конечно, можно и отказаться, да ведь не отвяжется, гад! Будет пакостить, пока своего не добьётся. Видать, захотел Нинку трахнуть!».
-Ну, ладно, договорились, - после некоторого раздумья ответил Павел Иванович, - привози свою шлюшку завтра вечерком.
Глава 9
С самого утра у Нинки не ладилась работа, просто из рук валилась, как говорят в таких случаях. Настроение было препротивное, и появилось уже забытое тоскливое предчуствие надвигающихся неприятностей.
Неприятности начались сразу после обеденного перерыва. Во втором часу Нинку вызвал к себе начальник бюро и, брызжа слюной, стал её распекать:
-Уволю! – кричал он, - сидишь всё время на телефоне, с хахалями любезничаешь, а работа стоит. Где доклад Генерального директора, который тебе дали вчера перепечатать?
-Да что Вы, Алексей Николаевич, на меня наговариваете!? Я не более других по телефону говорю, от силы всего пару раз за день.
Мотнув головой в сторону двери, начальник процедил:
-Иди работай, и чтобы к концу дня всё было готово!
Когда Нинка была уже в дверях, пробормотал:
-Понабирали на работу, понимаешь, всякую деревенщину!
Вспыхнув до корней волос, Нинка повернулась к нему и выпалила:
-Да ты сам-то, откуда родом будешь? Кто тебя в начальники двинул? Думаешь, никто не знает, что ты с кадровичкой трахаешься?
Подойдя вплотную к столу начальника, она заглянула в его испуганные глаза и ласково спросила:
-Что, альфонсик, любишь старых тёток трахать?
Обомлевший начальник в ответ лишь захлопал глазами, а Нинка крутнулась на каблуках и пошла к себе.
В пятом часу, когда до конца рабочего времени оставалось минут сорок, её позвали к телефону. Голос помощника Павла Ивановича проворковал:
-Ниночка, Хозяин тебя сегодня ждет. У нас будут гости, весьма влиятельные люди, так что будь умницей. В семь за тобой заедет водитель, жди его возле общежития.
Известие было для Нины из разряда самых заурядных - Хозяин часто приглашал её к себе таким образом, но то, что у того возникла идея познакомить со своими друзьями, Нинку удивило и насторожило.
Прийдя в общежитие, она наскоро перекусила, и переодевшись в подаренное Хозяином вечернее платье, сунула ноги в туфли. Уже на ходу, одевая шубейку из норки, она вспомнила, что так и не успела ответить на письма Сергея, вот уже почти месяц лежащие на подоконнике. Дав себе слово завтра же написать ответ, она побежала к выходу.
Глава 10
Обкомовская дача встретила её необычной тишиной.
«Где же гости, отчего в доме так тихо?» - подумала она.
Все стало ясно, когда она прошла в гостиную.
У разожжённого камина сидели трое: сам Хозяин и маленький полный блондин, рядом с которым, закинув ногу за ногу курила сигаретку пышногрудая блондинка с кукольным личиком.
-Так вот она какая, наша таинственная красавица, - заблеял блондин.
Приподнявшись в кресле, он протянул Нинке руку для приветствия:
-Николай Петрович, а это - Наташа, радость наша! - представил он свою спутницу.
-Надеюсь, вы с ней подружитесь, - хихикнул он и посмотрел на Нинку масляными, пожирающими глазками.
Ужинали в столовой: заливное из телятины, тушеные овощи, фрукты в огромной вазе и белое молдавское вино. Хозяин уткнулся в свою тарелку и весь вечер молчал, тогда как «Шарик», как про себя назвала белобрысого Нинка, сыпал остротами, стараясь придвинуться к Нинке поближе. Наташа, жеманничая, ковыряла вилкой в тарелке и громко смеялась в ответ на остроты толстяка и хлопала наклеенными ресницами, «делая глазки» мужчинам.
И тут до Нинки дошло: «групповуху хотят устроить, не иначе», - подумала она, и не ошиблась. Отужинав, мужчины пошли в биллиардную покурить. Наташа тут же защебетала, рассказывая Нинке, какой хороший и добрый её «друг», Николай Петрович, какой он умный и влиятельный. Потом, снизив голос до шопота и придвинувшись к Нинке вплотную, она выдохнула:
-Ну что, покажем сегодня нашим мальчикам класс верховой езды?
Видя Нинкино недоумение, Наташа рассмеялась:
-Ты что, еще ни разу с мужиками не трахалась? Сегодня у нас праздник! Когда ещё так повезёт - сразу с двоими переспать?
-А ты не ревнивая, случаем? - вдруг спросила она. Я давно на твоего Павла Ивановича виды имею. Знатный, говорят, он трахальщик!
Не зная, что и сказать, Нинка лишь мотнула головой, давая понять, что она не ревнивая, но тут же пожалела о своём скоропалительном согласии отдать Наташе «своего».
-Ну, а тебе, подруга, сегодня придется хорошенько попкой помахать! – вдруг заявила Наташа.
После этих откровений у Нинки отпали всякие сомнения в том, зачем её сегодня привезли на дачу.
Она, уже привыкшая беспрекословно выполнять любые прихоти Хозяина, и даже испытывавшая к нему влечение, могла бы и не возражать против того, чтобы переспать сразу с двумя мужчинами, но, только с теми, кого она выбрала бы сама.
«Чтобы я легла с этой жирной задницей?! Никогда этому не бывать!» – решила Нинка.
Тем временем вернулись мужчины, принеся с собой запах сигар и коньяка.
-Ну что, девушки, в баньке попариться не желаете? – спросил Павел Иванович. И тут же, не дожидаясь ответа женщин, ерничая, сам же и ответил:
-Желаем, желаем!
Взяв обоих под локотки, он повёл их в ту часть дома, где были устроены бассейн и сауна. Шагая по коридору, Нинка слышала, как пристроившись сзади, сопит толстяк, и с отвращением представила, как он, потный и противный будет этой ночью по ней елозить. Перед самым входом в бассейн она вдруг остановилась, и освободившись от цепкой руки Хозяина, сказала, глядя в пол:
-Извините, Павел Иванович, я сегодня не могу, у меня начались месячные.
Хозяин уставился на Нинку, не понимая, чего это она вдруг заартачилась. Он ведь хорошо знал, что у Нинки не существует запретных для секса дней! Значит, Нинка решила схитрить, чтобы не спать с прокурором, сообразил он.
«Но, тогда эта белобрысая сволочь станет меня подсиживать, строча доносы своему киевскому начальству, а там, глядишь, и компромат какой-нибудь накопает! Нет, так это оставить нельзя! Ишь, целку из себя решила строить, гонор показывает !» - подумал он.
-Ниночка, а ты сегодня «через не могу», - засмеялся он, подталкивая Нину к дверям, за которыми уже раздевалась Наташа.
Поняв, что проиграла, Нинка рванулась прочь, оставляя в руках Павла Ивановича клок платья, и побежала назад, по коридору, стремясь вырваться из этого страшного дома. Хозяин не стал преследовать убегающую Нинку. Он подошел к висевшему на стене телефону и чтото тихо сказал в трубку.
...Минут через десять, когда вся компания уже плескалась в бассейне, привели ревущую Нинку. Охранник грубо втолкнул её в зал и тут же запер входную дверь. Увидев Нинку, Хозяин поманил её пальцем, приглашая присоединиться к купающимся:
-Иди к нам, детка, мы тебя не обидим.
Видя, что Нинка не собирается раздеваться, мужчины вылезли из бассейна, и нисколько не стесняясь своей наготы, сами пошли за ней...
...Всё остальное происходило, как во сне. Нинка еще помнила, как её раздевали, как толстяк щупал её своими толстыми пальцами, как смеющаяся Наташа ласкала её грудь, а потом... Потом Нинка сдалась.
Глава 11
Утром следующего дня водитель Хозяина высадил Нинку у дверей общаги. Всё то время, пока они ехали, Нинка спала, свернувшись калачиком на заднем сидении «Волги», - поспать прошлой ночью ей так и не удалось. И все же, вспоминая проведенную ночь, Нинка улыбалась довольной улыбкой: она выдержала и этот экзамен! Совесть Нинки была чиста: она считала себя свободной и никому ничего не должной, а о Сергее она тогда так и не вспомнила.
Переодевшись и понимая, что уже опаздывает на работу, Нинка спустилась вниз и на углу улиц поймала такси. Без трёх минут восемь она уже сидела за своей пишущей машинкой. Её руки, взлетающие над клавишами, работали автоматически, а перед глазами всё время стояла самодовольная рожа областного прокурора, покровительственно поглаживающего её по спине.
-Ничего, Ниночка, не переживай! Ну, потрахалась ты с хорошими мужиками, поработала как следует, так на то и живём на этом свете, чтобы удовольствие получать! Ведь и тебе хорошо было, правда? А ты, оказывается в е...ле профессионалка! Такие штуки вчера выделывала! Даже моя Наташка, и та приревновала! Да ты не стесняйся, не стесняйся - прокурор тянулся к Нине, пытаясь её поцеловать.
-А если захочешь ещё раз попариться, то позвони, - и он протянул Нинке свою визитку.
Весь этот разговор происходил в присутствии Хозяина, когда они вчетвером сидели за утренним кофе и, судя по выражению лица, ему было абсолютно все равно, с кем завтра будет спать Нинка, - его лицо не выражало никаких эмоций, оно было каменным.
Когда пришёл водитель, она потянулась к Павлу Ивановичу в надежде что он, как всегда, поцелует её на прощание. Заметив её движение, Хозяин нахмурил брови, дав понять, что ему это будет неприятно. И тут Нинка поняла: сладкая жизнь закончилась!
Прошла неделя. Нинке никто не звонил, не назначал ей свиданий, не присылал за ней машину. Сам по себе факт разрыва отношений с влиятельным любовником на Нинку большой печали не навеял, но остался нерешённым один вопрос, и этот вопрос назывался «квартирный».
Она решила позвонить сама, хотя знала, что он останется этим недоволен. Найдя неподалёку от работы телефонный автомат, Нинка, отлучившаяся вроде бы по делу, набрала номер прямого телефона Хозяина. Услышав голос Нинки, Павел Иванович сначала удивился тому, что Нинка знает этот номер, а затем, не желая «светиться» пред прослушкой, которую не смущаясь устраивало местное КГБ, предложил Нинке встретиться «на нейтральной почве».
Вечером того же дня Нинку подобрала чёрная «Волга» с обкомовскими номерами, и немного поколесив по городу, привезла на старую лодочную станцию, давно закрытую за ненадобностью, где её уже ждал Хозяин.
Разговор получился коротким. Он сразу заявил, что ничего у них больше не будет, и что она, Нинка, во избежание неприятностей не должна искать с ним встреч, а, тем более, трепать языком о том, что между ними было.
...Нинка сидела на холодной скамье и плакала. Она плакала не оттого, что потеряла богатого и влиятельного любовника, а оттого, что он её так унизил. Одно дело, если бы он побаловался с ней, да и бросил - это Нинка понимала, такое случалось не раз. Но, чтобы трахнуть её «кагалом», повыпендриваться перед приятелем тем, а потом брезгливо отодвинуть ногой - этого она вынести не могла!
...Постепенно она успокоилась. Вытерев размазанную по щекам тушь, она взглянула на бывшего любовника и спокойно сказала:
-Ты обещал мне квартиру. Если не выполнишь обещанного, поеду в Москву, к Брежневу и всё там расскажу.
...Позже, вспоминая то мгновение, Нинка не могла понять, почему она пригрозила Хозяину именно Брежневым, ведь было наивным даже предпологать, что старый маразматик, доживающий свои последние дни, удостоил бы её своим вниманием!
...То ли подействовала Нинкина угроза, то ли в Хозяине проснулось что-то человеческое - Нинка не знает до сих пор. Через день после того разговора ей позвонили из городского Жилуправления и попросили придти за ордером на однокомнатную квартиру.
...Квартиру-то она получила, а работу – потеряла! Произошло это так: примерно через пару дней после того, как она получила ордер, в кабинете Генерального директора Объединения зазвонил телефон прямой связи с приёмной Первого секретаря Обкома. Начальствующий баритон, удостоверившись, что трубку взял сам Генеральный, поинтересовался, кем работает у него Нина Ш-ва. Генеральный директор, конечно, не знал всех работающих у него Нин, поэтому срочно вызвав по селектору кадровичку, спросил, есть ли у них такая сотрудница. Получив от неё подтверждение, Генеральный поинтересовался у собеседника, чем вызван его вопрос. Голос в трубке после небоьшой паузы произнёс:
-В нашу приёмную поступила жалоба от граждан, в которой они сигнализируют о аморальном поведения гражданки Ш-вой. Мы не заинтересованы в том, чтобы такое солидное учреждение, как ваше, фигурировало в связи с этим в сводках Обкома, поэтому советуем вам без шума уволить Ш-ву. Вызванная «на ковёр» к Генеральному, Нинка молча лила слёзы, пока тот, топая ногами, обвинял её в том, что она подвела трудовой коллектив и лично его, - генерала угольной промышленности! Вернувшись через пять минут в приёмную, Нинка взяла чистый лист бумаги и написала заявление об уходе «по собственному желанию».
Когда Нинка закончила свой рассказ, в комнате наступила гробовая тишина. Сергей сидел молча, не в силах сказать ни слова. Затем он неловко сполз со стула и, опустившись перед Нинкой на колени, прошептал срывающимся голосом:
-Я ухожу. Прости меня...
Ночью Сергей почувствовал себя плохо и мать вызвала ему неотложку. Провалявшись месяц в больнице - сначала в реанимации, а затем в кардиологии, он в конце января вернулся на работу в институт.
В тот же день он написал заявление об уходе, а еще через три дня, взяв в руки небольшой чемодан с самым необходимым, попращался с родителями и уехал, как ему тогда показалось – навсегда - из родного города.
Глава 12
Прошло много лет. Как жил все эти годы Сергей, что делал?
Когда он, гонимый отчаянием, переехал жить к своей незамужней тётке в Киев, ему повезло: не имея ни друзей, ни приятелей в столице, он уже через неделю нашёл себе работу по специальности в одном из киевских институтов, а ещё через полгода возглавил в нём отдел.
Потом Украина стала независимым государством и начался вселенский бардак.
В институте начались сокращения штатов, потом начались задержки с выплатой зарплаты и в конце-концов денег не стало вовсе.
Тогда Сергей решил перейти «на свои хлеба» и организовал небольшое предприятие.
К тому времени был он уже женат, молодая жена подарила ему двоих сыновей и всё, казалось бы, шло у него хорошо, но время от времени накатывала на Сергея тоска.
В такие минуты он приходил к Днепру, садился на скамью в парке у моста Патона, и долго сидел там, стараясь унять душевную боль.
С годами это случалось всё реже и реже и, однажды, пятнадцать лет спустя, когда уже ничего не напоминало Сергею о прошлом, когда Нинка окончательно выветрилась из его памяти, он решил, что пришла пора повидаться с городом, в котором прошла юность, а заодно и дело, полезное для бизнеса, сделать.
...Стояла удивительно тёплая поздняя осень. Город встретил его неярким солнцем и горами жёлтых листьев, с которыми вели безуспешную борьбу усталые дворники.
Прямо с самолета, забросив вещи в гостиницу, он отправился по делам. Проведя переговоры с директором одного из заводов, Сергей поехал в Городскую Администрацию. Мэр города оказался его старым знакомым, бывшим коллегой по институту, и вопрос об участии фирмы Сергея в реконструкции городского центра решился положительно. Когда все вопросы были решены, Сергей вышел на улицу и взглянул на часы.
Ближайший рейс на Киев был лишь в полдень следующего дня, поездом ему ехать не хотелось, и Сергей, давно мечтавший о встрече с городом, решил немного побродить по знакомым с детства улицам.
Многое изменилось за эти годы. Нельзя сказать, что город похорошел, ведь ему, как и другим городам Украины, пришлось пережить безвластие, безденежье и повальную безработицу первых лет «самостийности». Но уже оживились предприятия, по городу засновали частные маршрутные такси, заменив собой пришедший в негодность старый автобусный парк. Старинное городское кладбище за Пединститутом снесли и на его месте «новые украинцы», нисколько не смущаясь того, что строят на костях предков, возвели свои разнокалиберные дворцы. Центр превратился в шумную ярмарку: куда ни глянь, повсюду киоски, павильоны, кафешки.
Вечерело, и народ постепенно заполнял улицы, торопясь по пути с работы купить что-либо подешевле у уличных торговок, что разместили свой нехитрый товар поближе к гранитным ступеням подземных переходов. Помахивая резиновыми палками по тротуарам прогуливались наряды полиции, многозначительно поглядывая в сторону бабушек, разложивших прямо у тротуара тепличную зелень и вёдра с квашеннуй капустой. Тут же сновали бомжи, собирая пустые бутылки, где-то матерились мужики, уже успевших после работы сообразить на троих.
Зайдя в универмаг, Сергей побродил по полупустым этажам, подбирая подарки детям. Купив десяток разноцветных футболок, он сунул их в пластиковый пакет и вышел на улицу.
Теней уже не было и солнце багровым шаром падало на левый, холмистый берег реки, усеянный кубиками домов старой рабочей окраины. Гостиница была совсем рядом, и Сергей, вдруг почувствовавший накопившуюся за день усталость, повернул к ней.
Приняв в номере душ и переодевшись в чистое, он спустился в почти пустой в это время ресторан, где хорошо поужинал. Вернувшись в номер, включил телевизор в надежде посмотреть какие-нибудь местные новости. По гостиничному каналу показывали порнушку, а единственный городской транслировал старый советский фильм.
Сергей, чертыхнувшись, выдернул шнур из розетки. Родни в городе к тому времени у Сергея не осталось никого, мать уже десять лет, как в Германии, звонить Генке не хотелось.
От нечего делать Сергей открыл дверцы тумбочки под телевизором в надежде найти там хотя бы старую газету.
Там было пусто, а вот в выдвижном ящике он вдруг увидел увесистый том телефонной книги. Обрадовавшись, Сергей вынул его. Это был старый, почти десятилетней давности городской справочник.
«Нет, конечно я ничего здесь не найду, ведь прошло столько времени!», - думал он, листая страницы.
Но что это? Неужели ему повезло? «Однофамилица скорее всего», - решил Сергей и, ни на что не надеясь, торопливо набрал номер.
Трубка ответила чередой длинных гудков и, когда Сергей уже был готов повесить её, на том конце провода кто-то сказал:
-Да? Я слушаю.
Это была она, Нинка! Спазм сдавил горло, не дав ему возможности сказать хотя бы одно слово.
В трубке вновь, уже с нетерпением повторили:
-Да будете же вы, наконец говорить?
Пересилив волнение, Сергей наконец произнёс:
-Здравствуй, Нина. Это я, Сергей.
Трубка ответила молчанием, потом послышался звон разбившегося стекла и, через секунду прерывающийся Нинкин голос:
-Миленький, ты?! Этого не может быть! Как ты меня нашёл? Откуда ты звонишь?!
-Я здесь, в городе. Приехал всего на сутки, по делам, и вот, случайно нашёл в справочнике твой телефон.
-Серёженька, приезжай ко мне немедленно! Ты еще помнишь, где я живу?
Конечно, Сергей помнил и улицу, и тот самый дом, в котором он успел один единственный раз побывать.
-Да, Нина, я ничего не забыл, - ответил Сергей, вдруг поняв, что всё, что произойдёт с ним этим вечером, перевернёт его устоявшуюся жизнь и, как в машине времени, он вернётся сейчас в своё прошлое.
-Тогда скорее приезжай, мне так много нужно тебе сказать, - умоляющим тоном произнесла Нинка, а потом, словно извиняясь, попросила: только ты уж возьми с собой какой-нибудь еды, а то мне тебя и угостить нечем.
...Через пять минут, вытряхнув из дорожной сумки всё её содержимое на кровать, Сергей уже мчался на лифте вниз, в гостиничный буфет. Взяв бутылку коньяка, дюжину бутербродов, да ещё завернутого в фольгу, пышущего жаром цыпленка, Сергей выскочил на улицу, к стоянке такси, а ещё через десять минут он уже давил пуговицу звонка на входной двери Нинкиной квартиры. Этого звонка ждали и, не успел Сергей отнять палец от кнопки, как дверь раскрылась и Нинка повисла у него на шее.
...Так они и зашли в квартиру: ковыляющий с сумкой в руке Сергей и висящая на нём, ревущая Нинка. Когда улеглось волнение первых минут, Нинка усадила Сергея к столу, и взяв его руку в свою, села напротив, не сводя с него зарёванных и таких родных глаз.
-Постарел, миленький, - прошептала Нинка и провела ладонью по щеке Сергея, от чего у него сразу повлажнели глаза и, чтобы не показзать ей свою слабость, Сергей отвернулся, делая вид, что рассматривает комнату. …Многое изменилось здесь за эти годы. Новая мебель, широкая софа в нише стены, несколько книг на книжной полке. Справившись с волнением, он повернулся к Нине. Она была еще ничего! Даже очень хороша была Нинка! Все та же короткая стрижка, еще не увядшая кожа лица, пышная грудь, рвущаяся наружу из глубокого декольте дешёвой турецкой кофточки…
Вот только появились морщинки под глазами, да слегка располнела…
-Ну, как ты? - наконец смог спросить он, - замужем?
-Нет...
-Не везет мне с мужиками…
-Был один; два года жили не расписанными, а потом он меня бросил, к молодой ушел, - с горечью в голосе призналась Нинка.
-Работаешь?
-Тружусь, - как когда-то давно, в день их знакомства, невесело ответила Нинка.
-А как ты, как семья, как дети?
-Да так, не очень...
-С детьми все в порядке, а вот с женой…
-Живем, как кошка с собакой. Если бы не дети, то давно бы расстались.
-А куда ты тогда пропал? - вдруг спросила Нинка.
…Когда Сергей закончил рассказывать о том, что он пережил, как попал в больницу, как уехал из этого города, Нинка снова зарыдала и, прижимая ладони к лицу, бросилась в ванную.
Скоро она вернулась - уже умытая, без макияжа, с мокрыми волосами и, на ходу приводя себя в порядок, сказала, тяжело перед этим вздохнув:
-У меня тогда сильный запой был. Деньги, что остались от тех пяти тысяч, что мамка прислала на мебель, все истратила.
-Меня от смерти сестра спасла. Приехала, будто почувствовала, что кончаюсь я.
-Пробовала я потом всё снова начать, да видно не судьба; как была я блядью, так ею и осталась, - прошептала Нинка и уставилась в пол, словно пытаясь там найти ответ на все мучающие её вопросы.
Потом она подняла глаза на Сергея:
-Не могу я без мужиков жить, Сереженька! Замуж хотела, да никто не берет. Боятся они меня, да и репутацию свою я сильно подмочила.
-У тебя здесь, в «ментовке», случайно нет знакомых? - вдруг спросила она.
-Зачем это тебе? – удивился Сергей.
-Да соседи в коллективном письме написали, что я проститутка, и что надо меня из дома выселить. Вот, теперь ищу, кто бы за меня слово замолвил.
После Нинкиных слов в комнате наступила тишина, только было слышно, как из крана на кухне капает вода.
-Да, дела, - только и смог сказать Сергей, а про себя подумал: «хочешь, не хочешь, а придется обращаться к Генке: у него, наверняка, везде все схвачено».
-Да, вдруг спохватился он, - я ведь с собой что-то привез, собирай, хозяйка, на стол! - и с этими словами Сергей стал доставать из сумки пакеты с едой.
Увидев бутылку коньяка, Нинка оживилась и стала изучать надписи на этикетке.
-Дорогой, наверное, коньяк - неуверенно сказала она, будто решая, стоит ли его открывать.
Сергей взял из ее рук бутылку, отвинтил колпачок и плеснул на донышко принесенных с кухни стаканов.
-Ну, миленький, за встречу! - подняла стакан Нинка.
…Часы на стене показывали половину двеннадцатого, когда Сергей собрался уходить.
-Куда это ты? - вдруг спросила у него Нинка.
Она спросила об этом с такой непосредственностью, так буднично, что Сергею на минуту показалось, что не было этих пятнадцати лет разлуки, и вот, сейчас она, его любимая Нинка, стоит перед ним в прихожей их маленькой квартирки, не отпуская в стылость осенней ночи.
-Не пущу никуда, сегодня ты мой!
…Через полчаса, когда Сергей, стоя под горячими струями воды, смывал с себя остатки усталости, в дверях ванной появилась Нинка, держа в руках огромное мохнатое полотенце. Сделав шаг, она протянула полотенце Сергею и дотронулась ладонью до его мокрой груди.
-Дура, какая я была тогда дура! – прошептала она.
Сергей, переступив через борт ванны, обнял её, а потом, взяв её на руки, понёс в комнату, оставляя на паркете
цепочку мокрых следов. Уже лёжа на тахте и целуя Сергея, Нина вдруг спросила:
-Это правда, что ты из-за меня тогда чуть не умер?
Сергей приподнялся на локте и долго-долго, вместо ответа, целовал Нинкины глаза, губы и пахнущие свежим сеном волосы. Нинка смеялась тихим, счастливым смехом, подставляя под поцелуи мокрое от слёз, такое родное, такое счастливое лицо. Обняв Сергея и отвечая на ласки, она притянула его к себе и крепко прижалась ждущим любви, горячим, страстным телом.
….Положив руки на ему грудь, Нинка раскачивалась в древнем, как этот мир танце, вечном танце Любви.
Всё быстрее и быстрее, уже в предчувствии подступающего экстаза, вскрикивая и царапая грудь Сергея ногтями, прекрасной белой коброй в полутьме комнаты извивалась Нинка и вместе с ней раскачивалась ночь за окнами этой маленькой квартиры, одинокой лодкой плывущей в жестоком житейском море. Куда-то катилось серебряное блюдце Луны с обступившими её мириадами звезд, и в такт с танцующей Нинкой раскачивалась спящая за окнами вселенная, населённая миллионами влюбленных, в этот миг так же, как и они, дарящих себя друг другу. Закрыв в наслаждении глаза и уже крича во весь голос, Нинка, эта Королева Ночи, правила последним в их жизни балом, балом пролетевшего мимо счастья!
Застонав в последний раз, Нинка изогнулась, застыла на мгновение, а затем без сил повалилась на грудь Сергея, шепча что-то ласковое, предназначенное только для них двоих.
Потом они ещё долго лежали без сна, тесно прижавшись друг к другу. Они лежали молча, слушая, как бьются их любящие сердца. Да и к чему слова? К чему объяснения?
Разве не сказали они друг другу самые главные в жизни слова? Разве они не любили друг друга? Разве не простили они друг друга? И не было той ночью влюблённой пары счастливее, чем они, и не было той ночью влюблённой пары несчастнее их.
Глава 13
На часах было уже одиннадцать, когда проснулась Нинка. Она ещё немногоь понежилась в постели, потом встала и, зябко поведя плечами, накинула на себя халатик. Поправив сползшее с Сергея одеяло, она пошла в ванную. Смыв остатки сна, Нинка вдруг вспомнила, что должна позвонить на работу. «Побудем сегодня вместе, хотя бы до отлёта самолёта» - решила она.
Тихо, боясь потревожить сон Сергея, она взяла телефон и пройдя на кухню, плотно закрыла за собой дверь.
Начальник отдела тут же отругал её, сказав, что надо работать, а не отгулы просить. «Ничего, перетопчешься без меня» - подумала Нинка, а вслух поблагодарила начальника за его сердечность и доброту.
Поставив на плиту турку, Нинка заварила кофе и картинно изогнувшись, поигрывая бёдрами, отправилась будить Сергея.
Дурачась, она провела дымящейся чашкой перед самым его носом, надеясь, что запах его разбудит.
Когда это не помогло, Нинка наклонилась к нему и поцеловала, но и после этого Сергей даже не пошевелился.
«Да что же он так крепко спит», - с досадой подумала Нинка, - «так ведь и на самолёт опоздает».
Она потянула на себя одеяло, которым был укрыт Сергей и его высвободившаяся рука вдруг безвольно свесилась с софы.
Только сейчас Нинка обратила внимание на то, что Сергей лежит с каким-то странным, умиротворённым выражением на заострившемся, без единой кровинки лице.
Ужасная догадка, родившаяся тут же в её голове привела Нинку в состояние невменяемости, и она, теряя рассудок, страшно закричала, завыла, как смертельно раненная волчица, получившая пулю в живот.