(поэма)
1
Бряцая истлевшим доспехом,
Как рыцарь из ада восставший
В час пик к остановке подъехал
Автобус. Водитель уставший
Открыл для народа все двери =
Народ, чертыхаясь, рванулся
В нутро – прорвались, кто наглее.
Автобус немного прогнулся
Под тяжестью массы вошедших,
Скрипя и качаясь всем телом,
Он тронулся, как бы несмело…
Я, места себе не нашедший,
Телами родимых сограждан
Придавленный слева и справа
К стеклу, скажем прямо, не важно
Себя ощущал, и отравой
В лицо мне дышала кассирша:
Чеснок, перегар, сигареты…
Вдыхая сей запах подгнивший,
Я думал, не внял я совету
Напрасно любезного друга,
Ведь он предлагал мне остаться:
«За чем, дескать, будешь кататься?
Давай, мол, зайдём на досуге
В кафе, посидим-поболтаем…»
Но я отказался. И что же? –
Стою здесь со сплющенной рожей
И запах прокисший вдыхаю…
2
«Мужчина, я к вам обращаюсь,
Сойдите с ноги ради бога!
Сойдите, ещё вот немного,
И я за себя не ручаюсь…»
Вопила какая-то дама,
Авоську прижавшая к телу.
Мужик с габаритами рамы
КамАЗа и взглядом Отеллы,
(когда тот душил Дездемону)
Мадаме изволил ответить,
Проникшись к истошному стону.
И вот, что звучало в ответе:
«Э, слышь, ты, кобыла, усохни!
Куда отойти? – вишь народу,
Как в бочке селёдки… заглохни!
А вякнешь, лишу кислорода.
Отростила, сука, копыта
Стоишь тут орёшь, как больная!..
Ещё раз разявишь корыто,
И я тебе челюсть сломаю…»
Прослушав в свой адрес тираду
Нелестных сиих выражений,
Вспотевшая в изнеможенье,
Мадам поедала помаду
С сухих, обескровленных губок
И нервно кусала авоську,
Вонзив в неё жёлтые зубы.
Она мне напомнила Моську,
Которая в шоке глубоком
На данный момент пребывала –
«Слоновый» ответ был жестоким,
Что Моська едва ль не рыдала…
3
Открылися двери, и снова,
Салон атакован народом.
Я вырвал глоток кислорода
Из чрева дверей – право слово,
Мне жить захотелось – ей-богу! –
Кассирша свой лик отвернула
К водителю… Только надолго ль?..
Хотя и сошёл грубый дядя,
Покой оказался не вечен,
И снова откуда-то сзади
Послышались пылкие речи…
4
«Нажрался опять, как скотина!
Без водки прожить-то не можешь?
Стоять-то с тобою противно
Не то, что делить одно ложе.
Ищи тебя, бегай повсюду,
Все нервы с тобой измотала,
И пьёшь всё подряд, с кем попало,
Меня в грош не ставишь, иуда!
Ну, только до дому доедем,
Вот я тебе, сволочь, устрою.
Нет, чтобы копеечку детям
Домой принести, он же поит
Дружков своих. Ишь ты богатый!..
Скажи мне на милость, скотина,
Куда подевал всю зарплату?
Ну, что ты молчишь, Буратина?!»
Мне стало поистине жалко
Объекта сих страшных ругательств,
Ведь дома ждала его скалка
И длинная ночь разбирательств.
Невидимый мне «Буратина»,
Куда-то девавший зарплату,
Собравши все силы, Мальвину
Послал очень кратко: «Пошла ты…»
Но адрес я вам не открою,
Хотя он и так всем понятен,
Короткий, как «фиг», и не скрою
На слух он весьма неприятен.
«Мальвина» взревела, взрычала,
Сподобившись вдруг Артамону…
Потом что-то где-то упало
В салоне со сдавленным стоном.
Когда же его выносили –
Я плакал. – Нет, - честное слово!
Хотя и давно мне не новы
Сюжеты с излишним насильем…
5
Как только «дрова» разгрузили
На нужной «дровам» остановке,
Меня ещё больше стеснили
Вошедшие вновь. И неловко,
Красиво одетый мужчина,
С цветами и в галстуке даже,
Крича, пробивался к кабине:
«Слышь, шеф, тормозни – я вылажу…»
На что наш культурный водитель
Всё так же культурно, в надежде
Мужчину сего не обидеть
Заметил невеже-невежде:
«Вылазить ты будешь из ж..пы,
А это «Икарус». Все помнят? –
К народу: запомнили чтобы,
Уроды, у нас здесь выходят!»
6
Левее меня два студента
Пивко попивать умудрялись,
И не упуская момента
Про между собою общались
На мне непонятном наречье,
Но вроде, как с русским акцентом.
Расправив согбенные плечи,
Я слушал, не внемля студентам.
Пытался, конечно, осмыслить
Из уст их пролитые фразы,
Но так и не смог я ни разу
Узреть ни одной трезвой мысли.
« - Чё, клёво вчера оторвались?
- В натуре – кайфово, без спору,
А если б ещё не нажрались –
Блевали бы с меньшим напором,
Башка бы поменьше гудела…
- Ты прав… А гнилого базара
Вчера избежать так хотелось -
Несрост проканал по вокзалу…
- А как там твоя канарейка,
Жива? Или тоже болеет?!
- Ага, приболела маленько –
Лежит щас на шконке балдеет…
- Я тоже с одной хали-бали,
Ну, типа, знакомился, что ли,
Но только не помню, как звали.
Наташа… нет, кажется – Оля…
Такая кайфофая тёлка:
У ней буфера, как арбузы,
Скидняк, веришь, нет, как у пчёлки
Не то, что твоя, блин, медуза.
- Э, чё за базар, я не понял?
Зашторь, фуфломёт поддувало,
Не надо вот этой вот вони,
Стоишь тут, звездишь чё попало!..»
7
Нет, надо же так изувечить,
В грязи затоптать и разложить
Язык свой, подобною речью,
Изгадить, убить, уничтожить…
Как надо его ненавидеть,
Чтоб так вот, беспечно, не глядя
Словами кого-то обидеть?
Зачем? И чего бы то ради?..
Во что мы его превратили
Могучий, когда-то прекрасный?
Где он? – мы его позабыли,
А то, что осталось опасно –
Опасно порой для здоровья…
Теперь всё другое, чужое:
Характеры, нравы, сословья.
И даже своею душою
На всё и на вся обозлились,
Как люди уже изъясняться
Не можем… просить, извиняться…
Ну, что, господа, докатились?!
8
Ну, вот и моя остановка.
Кассирша: «Готовим оплату!..
Уснули вы что ли – Шишковка –
Конечная…» дальше всё матом.
Я вышел помятый немного,
Погнутые рёбра расправив,
Ладонью макушку пригладив,
Шагнул из дверей на дорогу.
Тихонов. А. С.
Окончена 23 октября 2004 год.