спускаюсь по Кузнецкому мосту.
Маркиз имперских кованые лямбды
который век спасают от простуд
его глазищи окон ресторанных
и неглиже витринных комильфо.
А мост ночами снит себе Босфор
и в жёлтом солнце лес портовых кранов,
затейливый трескучий говорок –
как будто не в Москве он, а в Стамбуле –
и по утрам – прострелом вдоль дорог –
ветров проворных золотые пули,
а он, во всей красе, стальной, счастливый,
смыкает не калашные ряды,
город – от гряды и до гряды,
дугою выгнув спину над проливом.
Впуская в порт морские корабли,
везущие корицу и шабли,
он отдаёт салюты капитанам,
любуясь на красоток с тонким станом.
Но вот какой-то бравый гость столичный
решил красотке той в альбомчик личный
запечатлеть себя на фоне ЦУМа –
ЦУМ замирает в приближеньи зума
и снова пятится, впуская красоту:
балконы, крыши, портики и арки.
А я спускаюсь по Кузнецкому мосту
неспешно, восемь кабельтовых. Жарко.