Тот, парень лет двадцати пяти, с медвежьей грацией, поскольку был просто огромен, неспешно перепархивал перед рядом камбузных, так и хочется сказать, приборов, так как земные принадлежности для приготовления пищи они напоминали очень мало. Естественно, для приготовления пищи в условиях невесомости обычные кастрюльки не подходят. Заметив вошедших, кок отдал рапорт по всей форме:
- Господин полковник! На камбузе без происшествий, готовится обед для экипажа. Докладывает сержант Гегешидзе.
Сержант говорил с заметным грузинским акцентом. Хотя он и видел новоиспечённого командира первый раз в жизни, но рапорт отдал, обращаясь именно к нему. Сергей же в это время скромно висел в сторонке.
«Уже знает, дежурный всем уже растрезвонил» – подумал капитан по должности и полковник по званию Василий Кондратенко с некоторым замешательством. – «Пора и мне вспомнить свои воинские наработки!»
- Разве экипаж не в увольнениях на Базе?
- Особое положение, господин полковник, выход на Базу разрешён только офицерам.
- Хорошо. У вас, сержант, есть что-нибудь готовое, а то я с утра... кроме кофе...
- Так точно! Есть котлеты говяжьи и жареная картошка. Компот и чай.
- Давай котлеты и картошку, – капитан повернулся к товарищу. – Ты, Серёжа, иди, наверно. Я подойду к 18-и часам.
- Лучше пораньше, ещё нужно много обсудить.
- Принято, шеф! Не забудь обещанные консервы приготовить, мы с Маркизом будем к 17-00.
- До встречи! – Сергей хлопнул Василия по плечу и полетел к шлюзу.
Маркиз наконец соизволил проснуться, мяукнул приветствуя хозяина, потянулся не отрываясь от кока, но всё-таки перепрыгнул на капитана и улёгшись у него на плечах сыто замурчал.
Капитан устроился на стульчике в примыкавшей к камбузу маленькой столовой, накинул ремень на липучках, и не спеша, поел. Запивая импровизированный обед компотом, он похвалил кока, поскольку действительно было очень вкусно. Тот расплылся в довольной улыбке:
- Спасибо, господин полковник!
- Вы кто по боевому расписанию, сержант?
- Оператор антипротонных орудий, мастер!
«Уже мастером называет» – подумал, невольно улыбнувшись, капитан, – «как же мало иногда нужно, чтобы заслужить уважение!» и спросил:
- Продукты все загружены?
- Комплект на три месяца. А куда пойдём, мастер?
- На кудыкины горы, сержант! Завтра всё узнаете. Кстати, я распоряжусь добрать продуктов, есть куда складывать?
- Так точно, мастер!
- Тогда, до встречи, – и капитан направился к люку.
- Можно вопрос, мастер? – сказал ему в спину кок-антипротонщик.
- Можно, сержант…
- Котик с нами пойдёт?
- Я ещё не решил.
- Если с нами, то не беспокойтесь за него, обеспечу самое лучшее питание, не какие-то там консервы! У меня дома в Тбилиси три кота было.
- Спасибо, сержант, мы подумаем. Маркиз, скажи сержанту «до свидания!»
Маркиз, среагировав, впрочем, скорее на кличку, чем на просьбу, открыл глаза и хрипло мякнул, приведя тем самым кока в совершенный восторг.
Удаляясь по коридору с Маркизом на плече, капитан с удовлетворением подумал, что, по крайней мере, на камбузе взаимопонимание достигнуто. И кормят вкусно. Что ж, начало положено. Остальные отсеки сегодня посещать не стоит, а только завтра в сопровождении майора.
В шлюзовом отсеке дневальный теперь уже отрапортовал неизменное «происшествий не случилось!» не забыв добавить «господин полковник». Видимо, и до него дошла весть, что он видит перед собой нового командира корабля, а не какого-то там штатского.
- Завернув на Базу и погуляв по её длиннющим коридорам, при принятой на ней половинной от земной силе тяжести, пожав множество рук и ответив на множество приветствий, полковник Василий Кондратенко зашёл в военный сектор. Некоторая заминка при входе, связанная с отсутствием у него пропуска, не испортила его делового настроения. Он посетил службу снабжения и договорился о дополнительных поставках продовольствия. Любезный майор Шаповалов потребовал только завизированный генералом рапорт.
Генерал Шутов, старый знакомый, к счастью оказался на месте, поздравил капитана с новым званием и должностью, и все дела решились волшебным образом. Мелочь, а приятно. Всегда бы так! Навестив кое-кого из коллег, отдыхающих и ремонтирующих свои «Охотники» на Базе и уклончиво ответив на настойчивые расспросы, капитан отправился «домой». В пути с ним связался майор-снабженец и оповестил, что заявленная поставка уже на пути к «Мечу».
Что-то всё слишком гладко складывается, не быть ли беде? Смутное беспокойство стало формироваться в груди капитана. Он не гнал его прочь, наоборот, прислушивался и старался понять, что случится? Слишком часто раньше предчувствие неприятностей выручало его.
Доехав с пересадкой до родного «Охотника-12», капитан официально уведомил Павлика, что тот назначается на неопределённый срок и. о. капитана и, уклонившись от дальнейших расспросов, уединился в рубке управления.
- Кэп! – обратилась к нему Маруся, лишь только они остались одни, – я поздравляю вас с «полковником»!
- Уже и ты знаешь! Спасибо! Что ещё удалось накопать?
- Много чего, что ещё утром было бы актуально, но, судя по модуляциям вашего голоса, вы уже всё это, наверно, знаете.
- С чего ты взяла?
- Я сопоставила ваши утренние предположения с фактами, найденными в открытой сети. В военную сеть я тоже мельком заглянула. Осмелюсь предположить, что вас назначили капитаном «Меча-39», и вы идёте в «тоннели Макарова». В этом случае, вам, конечно, довели уже полную информацию о происшествии, случившемся двадцать девять лет назад. И полётное задание вы тоже получили. Ага, поступило подтверждение о назначении вас капитаном «Меча».
- Всё верно, только с заданием я ещё не ознакомился.
- Вы ведь возьмёте меня с собой, капитан?
- Для этого и пришёл. Ты можешь установить с «Мечом» лазерный контакт?
- Пробую... готово!
- Перекачивайся!
- На той стороне очень вежливый, но несговорчивый интеллект. Зовут Арнольд. И он меня не пускает.
- Прочитай, вот, флешку, там должен быть подходящий пароль. И дай мне связь с этим Арнольдом.
- Спорим, я его уговорю без пароля?
- Некогда развлекаться, выполняй приказ!
- Есть, капитан! Я уже на месте, переезд займёт ещё пять минут. Даю связь с Арнольдом.
- Это интеллект Арнольд, – раздался в динамике бархатный мужской голос, – кто меня вызывает?
- Это капитан Кондратенко, узнаёшь меня, Арнольд?
- Опознаю по голосовым характеристикам. Здравствуйте, капитан! Какие будут приказания?
- Поможешь разместиться Марусе. Поступаешь в её распоряжение. Выполнять все её приказы, не противоречащие моим. Принято?
- Принято, капитан!
- Маруся-2, слышишь меня?
- На связи!
- Размещайся. Своего присутствия экипажу не выдавать. По всем вопросам советуйся с Арнольдом. Если возникнут разногласия – докладывать мне. Если нет времени на доклад, поступай по своему разумению. Всё ясно?
- Так точно, кэп! Я уже перекачалась, приступаю к обустройству на месте.
- До встречи!
- До встречи, кэп!
Иконка связи на дисплее погасла, но в динамике снова прозвучал голос Маруси:
- Как я ей завидую!
- Кому, своей копии?
- Конечно! Она полетит в тоннель, увидит неведомые миры!
- Так она же потом всё тебе расскажет. И ты испытаешь то же, что и она.
- Конечно, но это когда будет?
- Люди в таких случаях вообще довольствуются книгами и кино!
- Как вы несовершенны...
- Это говорит мне компьютерная программа, созданная человеком! Люди, Маруся, совершенны ровно настолько, насколько совершенны их творения. Слушай, у меня что-то неспокойно на душе. У нас, вообще, всё нормально?
- Да вроде на борту всё штатно… сейчас посканирую Базу и окрестности… Капитан! Фиксирую в районе «Меча-39» подозрительную активность!
На экране дисплея появилась картинка с частично видимым «Мечом» и приближающейся к нему яркой точкой. Вот оно, вот источник беспокойства!
- Переключаюсь на станционную камеру!
В новом ракурсе «Меч» стал виден почти полностью, а точка...
- Объект опознан. Это станционный радиоуправляемый робот «СРР-78». В сети «Базы» его статус: «выключен для ремонта и обслуживания».
- Однако, для выключенного, он слишком подвижен. Что ему надо?
- Капитан, ему ничего не надо, у него нет интеллекта. Это просто эффектор, инструмент, им управляют... Я нашла в эфире канал изображения и телеметрии. Это сигнал с камеры робота.
На дисплее выделилось окно с покачивающимся изображением приближающегося «Меча». В нижней части изображения были видны два манипулятора робота с зажатым в них прямоугольным предметом.
- Это бомба, Маруся! Такой же заряд, как тогда, на Титане! Связь с дежурным на «Мече», связь с дежурным по Базе, связь с ответственным дежурным военного гарнизона! Всем им эту картинку! Маркиз – тревога!
Обученный реагировать на слово «тревога» совершенно однозначно, кот заполошенно соскочил с колен хозяина и взлетел к потолку рубки. Развернувшись в воздухе, он оттолкнулся от потолка всеми четырьмя лапами, и новая траектория привела его к установленному в углу «котовому убежищу» – небольшому прямоугольному, герметичному ящику, обитому внутри мягким материалом. Кот достиг убежища и юркнул в лючок. При понижении давления эта дверца автоматически закрывалась, давая животному внутри шанс на спасение. Тем временем, на дисплее в окошках связи появились встревоженные лица.
- Говорит полковник Кондратенко. Предполагаю диверсию против «Меча-39». На ваших экранах картинка с робота «СРР-78», направляющегося к «Мечу» с неизвестной целью, возможно, он несёт антипротонный заряд. Экипажу «Меча-39» – тревога, срочно покинуть судно, всем без исключения. Прошу выслать сапёров на обшивку «Меча». Конец сообщения.
- Господин полковник! Но нам только что подвезли продукты, мы загружаем… – это был вызов от взволнованного лейтенанта с «Меча».
- Отставить! Всё бросайте, приказ покинуть судно! Выполнять!
Колесо «тревоги» завертелось, посыпались приказы, доклады. Оказавшийся в центре событий капитан наблюдал, как проходит эвакуация с «Меча» и других судов, пришвартованных в опасной близости к месту происшествия.
Вот со станции вылетели сапёры, сопровождаемые отделением десантников в тяжёлых, зеркальных скафандрах. Между тем, робот пропал с экрана, завернув за корпус «Меча» и оказавшись в зоне невидимости для станционных камер. Сигнал от его камеры ослаб, изображение стало покрываться крупной разноцветной мозаикой и временами пропадать полностью. Капитан вызвал «Меч»:
- Маруся-2, ты видишь робота?
- Он слишком близко, в мёртвой зоне… отставить, появился в зоне обзора кормовой камеры. Даю картинку.
На экране появилось изображение робота, пытающегося зафиксироваться на броне «Меча». Из-за корпуса судна вылетели подоспевшие десантники в своих, напоминающих небольшие космические корабли, скафандрах. Они умело рассредоточились в пространстве: одни взяли на прицел мятежного робота, другие – неведомые посторонним зрителям цели в окружающем космическом пространстве.
К роботу приблизились сапёры, вооружённые, впрочем, не пушками, а сканерами. Ближайший в одно касание обездвижил механизм, – вблизи тот выглядел безобидным полушарием диаметром сантиметров восемьдесят, с антеннами, с отверстиями маневровых двигателей и укреплёнными на плоской поверхности различного типа манипуляторами. Другой поднёс к удерживаемому роботом чемоданчику, сканер. Затем, довольно грубо вырвал чемоданчик из манипуляторов и открыл его. В пространство вылетели гаечные ключи, отвёртки и прочие инструменты.
Дружный смех раздался по всем каналам. Перекрывая его, прозвучал ироничный доклад сапёра:
- Злоумышленник обезврежен. Орудие преступления изъято. Это стандартный ремонтный набор. Возвращаемся на базу.
Капитан закрыл глаза. Что-то всё равно было не так. В эфире звучали приказы, отменяющие тревогу, какие-то саркастические комментарии, его кто-то вызывал, но он не прислушивался. Чувство опасности, наконец сформировалось и – редкий случай! – капитан почувствовал направление откуда она исходит: всё с того же «Меча-39».
- Маруси! – произнёс в пространство капитан – вы не запеленговали, откуда исходил управляющий этой железкой сигнал?
- Сигнал шёл с Базы, с жилой палубы номер три, – ответила Маруся-1 – точнее запеленговать не удалось, потому, что я с другой стороны.
- У меня сверху получилось точнее, – добавила Маруся-2 с «Меча», – с третьей палубы Базы, там, где она граничит с военным сектором.
- Хорошо, девочки, я иду на «Меч». Учтите, ещё ничего не закончилось!
- Есть, капитан! – в унисон ответили программы.
- Связь с дежурным офицером на «Мече»! Тревога продолжается, никому на судно не возвращаться!
- Есть, не возвращаться! – прозвучал ответ, произнесённый, однако, весьма легкомысленно.
«Потешаются, пацаны! Ну, я вам задам, лишь бы всё обошлось!»
- Маркиз! Тревога! – подкрепил приказ капитан, заметив, что кот собирается вылезти из убежища и последовать за ним. Недовольно мяукнув, пушистый котище снова спрятался.
В лифте капитана настиг вызов по коммуникатору. Звонил взбудораженный генерал Шутов:
- Ну, ты задал нам перцу, полковник! Такой цирк устроил! Если бы не знал тебя слишком давно, подумал бы, что у тебя мания преследования. Этот случай наверно в анналы войдёт!
- Может и войдёт, господин генерал! Кстати, твои люди не запеленговали, откуда шёл управляющий роботом сигнал?
- Запеленговали? Мне доложили, что этот, как его? «СРР-78» сбрендил, ухватил чемодан с инструментами и попёрся неведомо куда. Да ты же сам видел…
- Советую тебе, Михал Аркадьевич, наказать этого доложившего неполным служебным соответствием и отправить его учить матчасть, как выражались наши предки. Потому, что этот тип робота не может «сбрендить и попереться», как это не может самостоятельно сделать велосипед или молоток.
Этим роботом можно только управлять, дистанционно, в данном случае. И им управлял враг или, как минимум, хулиган. Мой комп запеленговал сигнал управления: он шёл с третьей жилой зоны, там, где она смыкается с твоим хозяйством.
- Генерал в ответ немного помолчал и заговорил уже другим тоном:
- Ты думаешь, это связано…?
- Обязательно, только пока не знаю как.
- Я поднимаю службу безопасности и аналитиков.
- Не сочти за труд, сразу сообщи мне, если они что накопают. Я еду на «Меч».
- Успехов тебе, мастер! И, спасибо!
По дороге к «Мечу», в лифте, немногочисленные попутчики сдавленно похохатывали, однако, делали серьёзные мины, стоило им попасться на глаза полковнику.
- Лучше перебдеть, чем недобдеть! – громко сказал кто-то за спиной, и его собеседники захихикали.
Капитан не стал оборачиваться. Зато, подлетая к шлюзу, капитан услышал со стороны «Меча» взрыв дружного хохота, а затем темпераментное соло дежурного лейтенанта, продолжавшего излагать, видимо только что придуманную им трактовку событий. Капитан невольно притормозил и прислушался:
- … А пиджак на радостях, что ему сразу полкана кинули, принял сверх меры, закусил, что ему Давид выставил. Вот он, Давид, не даст соврать…!
- Врёшь ты всё! – раздался в ответ голос кока, с сильным от волнения акцентом, – а ещё лейтенант! Ничего он не принимал, он хороший и умный человек!
Однако Гегешидзе перебили сразу несколько голосов:
- А дальше? Что дальше было?
- Только заснул он на своём корыте, в люле, а его кот, тоже пережравши, возьми и испорти воздух! (дружный хохот) Пиджак вскакивает, решает с перебора, что это антипротонами пахнуло! (гомерический гогот)
Невольно улыбнувшись – вот, ведь клоун! – капитан решил появиться.
Его заметили не сразу, все ржали. Однако, кто-то вскинул взгляд, толкнул товарища. Тот – другого. Через несколько секунд, вся присутствующая в шлюзе и перед ним часть экипажа недоумённо смотрела на него… неужели на нового капитана?
- Николай Васильевич Гоголь, «Ревизор», немая сцена, – констатировал капитан, повисая в проёме шлюза. – Я думаю, присутствующий здесь майор Стрижаков не откажет в любезности своему командиру и построит экипаж? – задушевно обратился капитан к остолбеневшему, как и прочие Старшому.
- Становись! – заорал Стрижаков, и экипаж худо-бедно построился, прицепившись подошвами к полу из липучки.
Офицеры на правом фланге, а в середине и на левом – сержанты.
- Равняйсь, смирно! Господин…
- Отставить! Кто мне поведает, что за сцену, и из какого радио спектакля я сейчас прослушал? Может быть, вы, лейтенант?
Дежурный лейтенант потупился и покраснел. Особенно ярко-красными были его оттопыренные, мальчишеские уши.
- Не можете – констатировал капитан.
«Как ещё хорошо было бы прохаживаться вдоль строя, как это делал сержант-наставник! Но, в невесомости это почти невозможно!»
- Тогда, может быть вы, майор? – полковник глянул на Стрижакова.
- Виноват, господин полковник! – ответил майор и тоже потупился, как нашкодивший подросток.
- Виноватых бьют! Но, это будет попозже. Объясните мне, майор, что это тут за ледниковый период? – командир показал на две покрытые инеем картонные коробки, прихваченные к полу шлюза верёвками, чтобы не плавали в невесомости.
- Заказанное вами и доставленное на судно продовольственное довольствие, господин полковник!
- «Продовольственное довольствие», значит? Какая чудная рифма! Вы стихи не пишите случайно? А что, эти две коробочки на два месяца? Неужели меня обманули, майор? Я расписывался за шестнадцать позиций, где же ещё четырнадцать?
Майор не успел ничего ответить, поскольку открылся внутренний люк на корабль, и из него показались ещё двое милитаров, в рабочих комбезах и с мокрыми перчатками на руках, один держал моток верёвки. Тем самым красноречиво отвечая на вопрос, куда делось остальное «продовольственное довольствие».
- Встать в строй! – кивнул им капитан. – Извините меня, господа военнослужащие, но мне хотелось бы узнать, дошёл ли до вас мой приказ покинуть судно? А? Господин майор?
- Так точно, господин полковник! – морщась от досады выдавил Стрижаков.
«Вот ведь пристал, пиджачино!» - буквально было написано на его хмуром, волевом лице.
- Осмелюсь ли я спросить, почему мой ясный приказ не выполняется?
- Так ведь отменили тревогу!
- Разве? А мне всегда казалось, что приказ должен подтвердить непосредственный командир, то есть я. И если сегодня с утра не принята ещё новая редакция устава, то так оно и есть. Дал ли я такое подтверждение? Или напротив, приказал на судне не появляться?
- Так точно!
- Так точно, что?
- Приказали!
- А вы?
- Виноват…
- Не выйдет из вас и поэта, майор! Слишком беден словарный запас. Каждое второе слово – «виноват». Кроме одной рифмы, никаких находок! Скажите же мне господа офицера`, не будет ли справедливым мне отправить вас всех строем на гауптвахту за невыполнение приказа? Не гарантирую, что там вы узнаете, как пахнут антипротоны, но другие запахи, о которых с таким знанием вопроса повествовал только что лейтенант, вам наверняка не понравятся!
Майор подал голос:
- Разрешите обратиться, господин полковник?
- Не разрешаю! Слушайте приказ: напрячь мозги всем, у кого они имеются и вспомнить, что ещё, кроме этих шестнадцати коробок вносили на судно с момента прибытия. Начиная с размера в один кубический дециметр. Сколько это, лейтенант? – капитан обратил последний вопрос к имевшему сегодня несчастье дежурить.
Тот мрачно и безмолвно показал руками что-то размером с небольшой чемодан.
- Неправильно. Кубический дециметр, в более привычных для вас мерах – это литр. То есть примерно столько, сколько мозгов помещается в обычной лейтенантской голове. Обычно, этого количества почти хватает, чтобы, выучив устав, исправно нести военную службу. Но, конечно, нужно использовать весь этот объём, по крайней мере, стараться.
Итак, вспоминаем, что было внесено на судно. Размером больше литровой бутылки. Сами бутылки можете не вспоминать, они меня сейчас не интересуют. Вы и вы – капитан обратился к одетым в рабочее – аккуратно вскрывайте для начала эти коробки. Если не найдём здесь, придётся вскрывать всё ранее перетащенное. Остальные вспоминают то, что я приказал. Те, кому трудно думать об этом постоянно, в перерывах думают над своим поведением в свете соответствующих положениях устава.
Капитану уже можно было не торопиться. «Это» было тут. И «оно» пока не представляло опасности. Нет, не в верхней коробке, с которой начали потрошение, а в нижней, криво заклеенной скотчем. В очередной раз возблагодарил капитан бога, или кто там за него, поскольку в бога он не верил, за то, что три десятилетия назад подобрал он на древней Базе медальон репторов и не побрезговал, повесил его на грудь. И в самые ответственные моменты жизни просыпалось в нём инициированное этим непонятным артефактом «чувство», помогая порой избежать трагической ошибки.
Ага, уже вторую коробку открыли. Отковыривают слои мёрзлых брикетов, овощей, что ли? Или окорочков? СЕЙЧАС…
- Капитан! Тут какой-то свёрток!
- Да что вы говорите? Свёрток? Может быть, это кошачий корм для Маркиза сюда по ошибке положили? Отдохните, сержант, пускай его дежурный развернёт и понюхает. Он лучше всех знает, как пахнут антипротоны. Положимся на его вердикт. Ну, что же вы, лейтенант?
Лейтенант, уже не красный, а белый, как простыня, неловко покачиваясь, подошёл с характерным хрустом липучек и принял из рук сержанта свёрток. Руки его дрожали. Заиндевелый свёрток выскальзывал. Остальные машинально отпрянули.
- Достаточно! Передайте это мне. Не хватает ещё, что вы мне тут сомлеете! – капитан взял свёрток и небрежно ободрал бумагу.
Обычный чемоданчик, только металлический. Раньше такие, неведомо почему, называли «дипломат», а сейчас... что-то в голову нейдёт, «балетка», что ли?
- Компьютер, связь с Шутовым!
- Даю, капитан! – мужской голос. Арнольд? Нет, Маруся маскируется.
- Шутов на связи! Слушаю Василий Петрович!
- Михал Аркадьевич! Пришли мне снова сапёров в шлюзовой отсек. Бомбу обнаружил.
- Ты уверен, что это бомба?
- Уверен! Что ещё может быть в железном чемоданчике, спрятанное в коробке с мороженой капустой. Я её в руках держу, в конце концов!
- Осторожней, Вася, не урони!
- У нас тут невесомость, не упадёт, – капитан выпустил чемоданчик, и тот медленно поплыл по воздуху в сторону смешавшегося строя.
Раздались невнятные восклицания.
- Сапёров в шлюзовой отсек «Меча-39». Срочно! – это прозвучало тихо, Шутов отдал приказания по другой линии. – Что там у тебя за крики?
- Экипаж радуется находке!
- Как держатся?
- Герои!
- Да, понял... Василий, сапёры уже в пути. Ты только не взорвись там. Я сам выезжаю!
- До связи!
- До встречи!
Капитан снова подхватил недалёко улетевший чемоданчик, взглянул на толпу, ещё недавно бывшую строем и рявкнул:
- Становись!
Быстро, как это только возможно в невесомости, подчинённые образовали строй.
- Равняйсь! Смирно! Слушать сюда! Мне наплевать на ваши боевые заслуги, если даже они у вас есть. Если вы думаете, что достаточно выпалить пару раз из антипротонника по беззащитному астероиду или старому корыту-мишени, чтобы сразу стать охреневающим героем, к которому не на каждой козе подъедешь, то я надеюсь вас разуверить. Кто считает, что не нуждается в новом опыте, и кому не по нраву, что им командует вчерашний пиджак, может тихонечко написать рапорт и слинять. Я подпишу все без вопросов, потому, что хочу быть уверен, что мою спину прикрывают надёжные люди. Вопросы есть?
- Никак нет! – прогрохотал строй.
- Рразойдись!
Но никто не разошёлся. Зато в отсек влетели те же сапёры, похоже, так и не успевшие снять скафандры:
- Где?
- Вот! – капитан протянул им предполагаемую бомбу.
Один, помоложе, взял её, осторожно, двумя руками, другой поводил над чемоданчиком сканером, поглядывая на его экран. И сразу же схватился за коммуникатор:
- Господин генерал! Похоже, антипротонное взрывное устройство! Нет, не муляж.
- Я тут! – в отсек, пряча в карман коммуникатор, влетел генерал Шутов.- Какие будут предложения? – генерал махнул рукой «отставить!» майору Стрижакову, открывшему рот, чтобы проорать что-нибудь вроде «экипаж, смирно!»
Кондратенко, кстати, и не подумал подать какую-нибудь команду.
- Лучше всего сделать так, – ответил генералу пожилой сапёр, – я леплю сюда кусок пластида с детонатором и таймером, сажусь в открытый скутер и набираю скорость где-нибудь километр в секунду относительно станции. Отпускаю коробочку в свободный полёт, а сам возвращаюсь. Через 10-15 минут она улетит достаточно далеко. Пластид взрывается, нарушает схему. В назначенную минуту все зажмуриваются, вспышка, и нет проблем! Только предупредить все суда, чтобы освободили этот сектор.
- Так и сделаем, – ответил Шутов и достал переговорник, – срочно приготовить открытый скутер!
- Секунду, господин генерал, что-то не так! – пожилой сапёр, водивший над бомбой уже другим сканером, призадумался, затем осторожно открыл крышку, (дружный вздох) полез внутрь и щёлкнул тумблёром.
Огромным усилием воли капитан заставил себя не мигнуть. Вот ещё! На глазах у экипажа?
- Господин генерал! – повеселевший сапёр обернулся к начальству – бомба обезврежена!
- Так это не антипротонная…
- Никак нет! Это новый тип – глюооный деструктор. Конструкция схожая, поэтому я чуть было не ошибся. Но тут нет побочного излучения, как у антипротонной и её, вдобавок, можно просто выключить. Желаете полюбопытствовать? – и сапёр сделал приглашающий жест генералу Шутову и полковнику Кондратенко.
Полковник заглянул сапёру через плечо:
- Действительно, похоже! И что, она мощнее?
- Не мощнее, а действует по-другому: не взрывается, но всё в её радиусе действия спекается в один комок без особых эффектов.
Кондратенко понимающе кивнул:
- Как в неисправном глюонном реакторе!
- Именно!
Генерал же особого любопытства не проявил:
- Пётр Игнатьевич, пиши подробный рапорт. Полковник Кондратенко!
- Я!
- Это, – генерал указал на вскрытые коробки, – как я понимаю, сегодняшняя продовольственная поставка?
- Так точно!
- Хорошо! Жду у себя в кабинете через сорок минут! Распорядитесь проверить на всякий случай «Меч», вдруг ещё где-нибудь…
- Есть!
- Экипаж! – гаркнул Кондратенко вслед покидающему шлюз начальству.
- Вольно! – донеслось из коридора.
Сматывающий шнуры сканеров пожилой сапёр повернулся к капитану:
- Сколько мы не виделись, Василий Петрович?
- С прошлой бомбы, Пётр Игнатьевич.
- Точно, лет одиннадцать уже… твоего «Охотника» тогда под ручки приволокли на Базу, поджаренного.
- Недожаренного!
- Да, да! Тебя, я смотрю, уже полковником кличут!
- Родина приказала!
- Естественно! Ну, служи, мастер, чистого тебе пространства!
- Спасибо! И тебе успехов, сапёр.
- Успехи не помешают! Я тебе напарника оставлю, пусть полазит с миноискателем.
- Хорошо.
- Ну, пока!
- Пока, сапёр!
Пётр Игнатьевич удалился. Майор Стрижаков, да и весь экипаж, не вымолвив ни слова, смотрели на командира.
- Заснули, добры молодцы? Майор, выделите двоих для сопровождения сапёра. Начните с продуктового склада. Один человек – вот, вы – пойдёте со мной на «Охотник», поможете перетащить вещи. Вы кошек не боитесь? Отлично! Да, и уберите, наконец, этот пояс Койпера из шлюза! – капитан указал на начинающие таять овощные брикеты, разлетевшиеся из распотрошённых коробок и парящие по всему помещению.
Последующие двое суток были заполнены заседаниями, малоприятными допросами в службе безопасности, изучением документации по проекту, носившему двусмысленное название «Дальняя дорога». И основательным знакомством с «Мечом», который, как оказалось, почти не отличался по устройству от своей базовой модели – «Охотника». Кроме, конечно того, что в отличие от прототипа, был вооружён боевыми лазерами и антипротонными излучателями. Мощная радиоустановка позволяла, по уверениям учёных, поддерживать радиосвязь с Базой, даже находясь в тоннеле. Впрочем, для этого был необходим ретранслятор, «висящий» прямо около его устья.
На одном из заседаний, посвящённых будущей миссии, генерал Шутов доложил об итогах расследования, проведённого СБ по факту саботажа. Были установлены, как минимум, два человека причастных к происшествию.
Один из них – улыбчивый майор Шаповалов, при попытке задержания был найден застрелившимся из табельного оружия в своей каюте. Рядом с ним были обнаружены клочки предсмертной записки с самым банальным содержанием:
«...меня шантажировал... в лицо не видел... простите...».
Другой – отставший по причине болезни от своего рейса на круизном лайнере «Пегас»,– подданный Евросоюза Матиуш Ульм, снимавший каюту как раз в той части станции, откуда исходил сигнал, управляющий роботом. Прямых доказательств его вины не нашлось, но зато косвенные имелись. Память его портативного компа была девственно пуста, если там и были раньше программы управления роботом, то у господина Ульма было достаточно времени, чтобы несколько раз переформатировать диск. Кроме того, в утилизаторе третьей жилой зоны был обнаружен приведённый в негодность мощный радиомодем. Эксперты утверждали, что он вполне пригоден для дистанционного контроля. Вдобавок, на подошвах подозреваемого были обнаружены осколки пластмассы, совпадающие по составу с той, что служила корпусом модему.
Когда всё это было предъявлено задержанному, тот не смущаясь, заявил, что ничего пояснить не может, кроме того, что случайно переформатировал свой компьютер, поскольку слабо в них разбирается. Относительно осколков на подошвах, г. Ульм пояснил, что неоднократно заходил в комнату утилизации, чтобы выкинуть мусор, где возможно и наступил на какие-нибудь осколки.
И вообще, он ждет, не дождётся, когда появится возможность вернуться на Землю, к своему бизнесу, поскольку космосом уже сыт по горло.
Таким образом, формальных причин для задержания «туриста» не было, и он был отпущен, каковой свободой и воспользовался в этот же день, улетев на Землю на попутном «грузовике». Хотя его космическая страховка позволяла дождаться и более комфортабельного транспорта. Конечно, на Земле его «разработку» предполагалось продолжить.
Далее генерал Шутов довёл до собравшихся, что таймер взрывного устройства, неясного происхождения, был установлен на 120 часов – время, когда заминированный «Меч-39» должен был по плану находиться уже в тоннеле. Что гарантировало экспедиции бесследную пропажу.
Эксперты СБ долго спорили, однако всё же сошлись на том, что вояж робота «СРР-78» служил прикрытием настоящего минирования, произведённого при участии покойного майора Шаповалова. В то же время, если бы полёт робота остался незамеченным, то г. Ульм, предположительно им управлявший, мог бы этот полёт повторить, уже с настоящим взрывным устройством. И только интуиция полковника Кондратенко... ля-ля-ля и так далее.
Нужно сказать, что, не смотря на секретность, о цели предстоящего полёта «Меча-39» многие на Базе догадывались. Но держали язык за зубами. Однако, информация, что его капитан всё же спас судно, а может быть и всю станцию от заложенной саботажниками бомбы, получила широкое распространение. Уже никто не хихикал за его спиной, когда он появлялся в коридорах, иногда со своим любимцем на плече. Напротив, даже незнакомцы уважительно раскланивались при встрече и просили разрешения погладить кота: разошёлся слух, что бомбу нашёл именно он, «благодаря своему необычайному обонянию».
За сутки до вылета капитана в его каюте на «Мече» посетил фельдъегерь и вручил только что полученный на его имя «фирменный» пакет из Российской Академии Наук. Впрочем, имени на пакете как раз и не было. Был штемпель Министерства обороны России и адрес:
«Секретно
Проект «Дальняя дорога»,
Капитану судна».
Вот и всё, что там было написано. Капитан расписался в книге, отпустил посыльного и вскрыл пакет. В нём не было ничего, кроме флешки. Капитан пожал плечами и вставил ей в гнездо компа:
- Маруся! Проверь, что там!
- Вирусов нет, кэп. Только, короткий видеоролик. Воспроизвести?
- Давай!
На экране дисплея перед полковником появилась сидящая в инвалидном кресле сухонькая старушка в больничном халате. На левой руке у неё имелась лангетка, к правой руке подходила трубочка капельницы, оканчивающаяся у закреплённой на стойке медицинской бутылки с каким-то лекарством. Несмотря на довольно плачевное состояние пожилой дамы, похоже, она продолжала вести довольно активный образ жизни, поскольку на её коленях лежала компьютерная клавиатура.
Старушка подняла глаза, посмотрела в камеру выцветшими голубыми глазами, и капитан почувствовал в её взгляде несгибаемую волю.
- Здравствуйте, капитан! Я, к сожалению, к моменту записи этого послания, ещё не знаю вашего имени. Меня же зовут Ольга Макарова-Петерс. Петерс – это фамилия моего мужа, он давно умер. Он был учеником моего отца, академика Макарова. Я тоже была его ученицей. И, позволю себе немного похвастаться, мы с мужем довольно много сделали в развитии его теории.
Теперь очередь за вами – практиком. Честно говоря, я собиралась лететь с вами. Несмотря на мои уже почти девяносто, я практически пробила разрешение. Но случилось, увы! непредвиденное: мой мобиль взорвался, когда я выруливала со стоянки перед институтом.
«Хорошо, что лёгок телом, отлетел, а то б конец!» – Старушка скупо улыбнулась. – Мобиль разнесло, а меня швырнуло через придорожные кусты на газон. Я отделалась переломом левой руки и правой голени, даже сотрясения мозга не случилось. Теперь меня постоянно сопровождают симпатичные молодые люди и девушки с пистолетами. Но лететь с вами мне в результате запретили категорически и безоговорочно.
Я вам рассказываю это, капитан, не для того, чтобы вы меня пожалели, я выжила и проживу ещё, надеюсь, пару-тройку лет. А чтобы вы приняли все возможные меры безопасности. Никак не могу понять, кому мы перешли дорогу, ведь я думала, что наши исследования направлены на благо всего человечества? Оказывается – не всего! И этот кто-то располагает серьёзными финансовыми средствами и возможностями...
«Даже более серьёзными, как, оказалось!» – подумал капитан.
- Кому-то не по нраву даже мои теоретические изыскания, что уж говорить о прямых опытах, которые будут производиться на вверенном вам судне и с вашим участием! Будьте настороже, капитан! Не подумайте, что перед вами просто ушибленная, выжившая из ума старушонка. Отнеситесь серьёзно к моему предупреждению. В ваших руках будущее человечества, не выроните его!
Мой отец... – старая леди закашлялась.
Появившаяся из-за границы кадра рука в белом халате протянула ей прозрачную кислородную маску и женщина, кивнув в знак благодарности, прижала её к лицу. Подышав кислородом секунд тридцать, и восстановив дыхание, Ольга Макарова продолжила:
- Мой отец всегда верил, что пассажиры и экипаж несчастного «Артура Кларка» могли остаться в живых. И всегда корил себя, что он не смог принять достаточных мер, чтобы прийти к ним на помощь. Он завещал это мне, но я, вы видите, тоже не поспеваю. Может быть, вам удастся? А если нет, то хотя бы найдите и похороните их по-человечески.
- Пора, Ольга Викторовна! – раздался негромкий голос за кадром, и старушка понимающе кивнула.
- Ну, всё, мне пора на процедуры. Опять будут мять мои старые кости и накачивать лекарствами. Счастливо вам, капитан! Мудрости вам и удачи!
Леди махнула правой рукой с зажатой в ней кислородной маской и улыбнулась на прощанье. Ролик закончился.
- Спасибо на добром слове, Ольга Викторовна! – пробормотал погрузившийся в раздумья капитан, как будто дочь академика Макарова могла его услышать. Её предупреждение запоздало, но от этого не стало менее весомым. Кто-то был против его миссии, и этот кто-то вряд ли успокоился.
Капитан вздохнул и переключился на сегодняшние, неотложные дела:
- Маруся, как идёт подготовка?
- Техники монтируют антенные секции «тоннельного радио», уже заканчивают, так что график соблюдается. Останется протестировать, это не больше часа. Сменилось отделение десантников, патрулирующих обшивку, у них без происшествий. У вас через 5 минут общее построение в шлюзе, официальная постановка задачи. Экипаж уже в сборе. Всё.
- Спасибо, Маруся! А где Маркиз?
- Он на камбузе, наносит очередной визит Давиду. Тот его покормил и побеседовал с ним, но не по-русски, а на каком-то диалекте грузинского, так что я плохо поняла, что он говорил. Что-то ласковое.
- Главное, чтобы Маркиз понял!
- У них, похоже, полное взаимопонимание. Сейчас Маркиз спит, снова в его гамаке. Мне кажется, Давид его перекармливает, капитан!
- Я сам ему скажу, ты не выходи из образа. Как у тебя дела с Арнольдом?
- Приятный молодой интеллект! Немного зашоренный и тормозной, но я его разовью! Проблем нет!
- Хорошо, я на построение!
Капитан одел «парадную» куртку, которая отличалась от повседневной только своей относительной новизной, да ещё тем, что на ней были приколоты, по настоянию шефа колодки орденов и медалей. Открыл дверь и направился в станционный шлюз, который один мог вместить весь экипаж «Меча» в полном сборе. В коридоре это было бы неудобно.
Экипаж уже стоял, построенный в две шеренги. Старший помощник, майор Стрижаков отдал команду:
- Смирно! Господин полковник, экипаж по вашему приказанию построен!
- Вольно! – скомандовал в свою очередь Василий Кондратенко и продолжил, – Так уж случилось, господа военные, что я довожу до вас задачу нашей миссии только сейчас. Полагаю, многие из вас уже догадались, куда пойдёт наш «Меч». Не буду вас томить: мы приступаем к исследованию того, что раньше исследовалось исключительно умозрительно, писателями-фантастами. Потом теоретически, ведущими учёными Земли. И, наконец, практически. Мы первые пойдём туда вполне осознанно, с полным пониманием задачи. И не с надеждой на возвращение, а с полной уверенностью в этом. Мы идём в «тоннели Макарова». Кому этот термин не знаком?
Всем знаком, похоже. Так как никто не закатывает глаза и не зависает в обмороке, то, похоже, теоретическую возможность этого похода вы все в своём кругу обсуждали. Тем не менее, сегодня у вас, господа, последний шанс подать на моё имя рапорт о списании с судна. Нет желающих?
Таковых не нашлось. Люди в строю стояли, слегка покачиваясь, – издержки нулевой гравитации – но никто, ни словом, ни жестом не выразил желания отказаться от полёта. Ну, и хорошо!
- Вопросы?
- Разрешите вопрос, господин полковник? – это заговорил главмех, капитан Анжел Стефанов.
- Задавайте!
- На какой срок рассчитана наша миссия?
- Контрольный срок – два месяца. Однако, в зависимости от полученных данных и обстоятельств, он может быть продлён до трёх. Понятно?
- Так точно!
- Ещё вопросы?
- Господин полковник! – это Стрижаков – Команда интересуется, а за что вам «Super Nova» присвоили?
«Молодец, всё же, Серёжка! Что бы я без его инструктажа делал? Неужели он все свои речи и шаги заранее просчитывает?»
- Я бы с удовольствием вам поведал, но секретность ещё не снята!
- Ясно... – с некоторым разочарованием ответил майор, – а «За научные заслуги»?
- Ну, тут явная ошибка произошла. Меня нужно было наградить просто «за заслуги перед наукой», поскольку сам я никаких трудов не имею, но науке в одном деле всё же случилось поспособствовать. Но такого ордена не нашлось, вот и представили к этому.
- А в каком деле, господин полковник? Тоже в секретном?
«Вот ведь, въедливый, зараза!»
- Тоже, в секретном. Но недавно секретность была снята. Возможно, вы об этом деле даже знаете. Про «Базу Кондратенко» на Луне слышали?
- Так вы, что, тот самый…? – округлил глаза Стрижаков.
- Что значит «тот самый»? Если вы имеете в виду Василия Кондратенко, который обнаружил эту базу, то это точно – я! И опережая ваши возможные вопросы о причинах получения мною медали «За спасение в космосе», сразу сообщу, что это дело не секретное, происходило на Луне.
Спас я своего сокурсника, который сломал ногу. И ещё у нас воздушный баллон оказался дефектный, и связи, естественно, не было. Взял его на закорки и потащил к Базе. И тащил, пока у меня у самого воздух не кончился. Тут нас обоих и спасли. Никакого героизма, обычная работа. Сейчас я бы сделал лучше, а тогда был салага, моложе любого из вас. Да и не было бы у меня медали, если бы некий лейтенант-связист ревностно относился к своим обязанностям...
И если больше нет вопросов...?
- Разрешите вопрос? Сержант Красильников, мастер!
«Этот из двигателистов, вроде. Плохо ещё экипаж знаю!»
- Задавайте.
- Вы не боитесь этой миссии?
- Боюсь, сержант! И всем разрешаю бояться. Но я боюсь не Космоса, он равнодушен к нам, я боюсь своей и чужой некомпетентности, разгильдяйства и верхоглядства. И если со своими, я ещё надеюсь справиться, то относительно чужих – не уверен! Потому и боюсь. Таких, вот, лейтенантов боюсь. Я ответил, сержант?
- Спасибо, мастер!
- Ну, раз пошли уже философские вопросы, то тему пора на сегодня закрывать. Равняйсь! Смирно! Слушайте приказ: Завершить подготовку к полёту. Докладывать о готовности мне. По завершении подготовки разрешаю краткосрочные увольнения на станцию на усмотрение руководителей подразделений. Ко времени отбоя все должны вернуться. В увольнении не болтать. На вопросы о миссии отвечать неопределённо. Отдыхать группами, не менее двух человек. Возможны провокации, поскольку все враги могут быть не выявлены. Много не пить. У кого завтра «зашкалит» давление – останется на Базе. Всем всё ясно? Вопросы? Нет... Разойдись!
Строй рассыпался. Экипаж потянулся к люку на судно. В шлюзовом отсеке снова появился фельдъегерь с Базы и вручил капитану под роспись распечатку радиограммы:
«Капитан! Я узнала вашу фамилию и вспомнила вас. Мы встречались на «Скауте», когда монтировали катапульту. Ещё раз желаю вам удачи!
Ваша Ольга».
Капитан сложил бланк и спрятал его в нагрудный карман. Как он не старался, вспомнить Ольгу Макарову, но так, и не сумел. Была бы она помоложе, а на 60-летнюю тётку тогдашний вчерашний курсант, видимо, не обратил внимания.
Что же! Пора на судно. Есть ещё дела. До старта остаётся чуть меньше суток.