Уважаемые друг! Для начала, анекдот:
- Папа, а правда, что в старых лампах живут джинны, или это фантастика?
- Нет, сынок, это Фентази!
Так, что, если вы пришли сюда в поисках фентази, с её глюковатыми персонажами, волшебными мечами и неизменными фаерболами, то, извините, не по адресу.
Если вы считаете, что фантастика, это исключительно Стивен Кинг и прочие мастера ужастиков, то вам тоже не сюда.
Если вы любитель насладиться картинами Апокалипсиса и постапокалипсиса, то я вас также разочарую: мои герои делают всё, чтобы многочисленные эти сценарии оставались только на жёлтой газетной бумаге. Я, вместе с моими героями верю, что разум окажется сильнее жажды немедленной наживы любыми средствами. Что нас ждут не войны, катастрофы и угасание цивилизации, а долгая и трудная работа на благо всего человечества. И его выход к Звёздам.
Приятного чтения!
Звёзды на дисплеях.
Часть первая.
Зачёт.
- Капитан, может, бустеры сначала установим, а то вон она как ворочается!
- Нормально ворочается, это только время терять. Лучше заправимся и побустерим параллельно.
Попыхивая двигателями ориентации «Охотник-12» осторожно подходил к ледышке. На дисплеях в рубке управления гигантский кусок промороженного миллионы лет назад льда по форме схожий с безобразно раздутым километровым баклажаном неспешно вращался на фоне звёздного неба под самым носом корабля. «Посадку» производил комп но, конечно, кэп и Старшой сидели перед пультом, готовые в любой момент прервать операцию, если что-то пойдёт не так.
- Внимание на обшивке! Всем закрепиться, приступаем к раскрутке! – произнёс капитан и радио донёсло его команду до находящихся «на свежем воздухе» бустеровщиков.
- Принято, капитан, закрепиться! – ответил старший группы.
Заработали двигатели ориентации: находящихся в рубке синхронно качнуло в сторону. Придав судну вращательный момент по продольной оси и уравняв его угловую скорость со скоростью ледышки, двигатели отключились и теперь глыба льда, казалось, остановила своё вращение, вместо этого, как будто бы, закрутилось вся Вселенная.
Вмешательство людей не понадобилось: лёгкий толчок и псевдоразумная компьютерная программа доложила приятным женским голосом:
- Есть контакт! Продолжить программу?
- Продолжай, Маруся!
- Есть, капитан! – молодецки гаркнула Маруся и уже официально добавила:
- Приступаю ко второму этапу.
Нагретые докрасна края хранилища рабочего тела соприкоснулись с ноздреватой поверхностью ледышки, и капитан машинально скомандовал:
- Ход, 50 процентов!
Но команда не потребовалась, за долю секунды до неё включился маршевый двигатель, и началась «заправка». Однако, комп, щадя самолюбие капитана, ответил:
- Есть, кэп!
На оптических мониторах поле зрения закрыли струи тумана и снега, однако компьютерное моделирование исправно показывало, что «Охотник» удачно присосавшийся к ледышке штатно начал заправку.
Теперь можно было и отдохнуть: заправка дело спокойное и неспешное.
Старший помощник Вадим вывел на экран спектрограмму:
- Вы были правы, кэп, почти чистая вода! Даже пыли совсем не много!
- Ещё бы! – ответил капитан, – он и блестел на небе, как снежок на бархате.
(Кэп был натура поэтическая, что безуспешно пытался скрыть от команды).
- Маруся! – обратился он к компу, – давай уточнённую массу.
- Сейчас, кэп, – фамильярно отозвался компьютер. – С учётом потерь на заправку и расхода для бустеров по предложенной вами траектории... сейчас я пощёлкаю на своём калькуляторе... тяга у нас сейчас 50%, ускорение... неважно... Итого к Земле долетит 783,5 плюс-минус 0,3 мегатонны, капитан!
Помощник присвистнул:
- Так мы перекрываем отраслевой рекорд почти в два раза! Интересно, какую премию дадут?
- Не свисти, а то догонят и ... не дадут, – ответил капитан.
- Так, сколько же ему бустеров потребуется? Три или четыре?
- Три достаточно, но впритык, поэтому поставим четыре.
- А нас за это не...
- Я уже согласовал с базой. Запроси бустеровщиков, у них всё готово?
- Есть!
- Помощник произнёс в пространство:
- Отар! Как там с бустерами?
Смысла нажимать кнопку селектора не было, уловив смысл разговора, Маруся сама произвела соединение.
- Нормально, Старшой! – отозвался Отар, – только что закончили четвёртый, сейчас пятый тестируем, резервный.
- Спасибо, отбой!
- Нет, не отбой, - вмешался капитан – отставить пятый, подготовиться к запуску первых четырёх. Чтобы через пять минут все были внутри.
- Есть, кэп! – лаконично ответил Отар, и пока связь не прервалась, было слышно, как он приказал подчинённым бросить проверку пятого бустера, укреплённого, как и остальные, на внешней обшивке «Охотника» и оперативно двигаться к шлюзу.
Через пять минут Маруся доложила:
- Кэп, у нас все дома! Можно?
- Давай!
- Отстрел бустеров произведён.
Корпус «Охотника» дрогнул, на компьютерной имитации появились четыре голубых цилиндра бустеров, покинувших свои гнёзда на корпусе носителя и согласованно скользнувших в пространстве к предназначенным им местам на поверхности ледышки. Через несколько минут они заняли свои позиции и один за другим засветились красным, что означало, что они углубляются в породу.
Занявшие рабочее положение бустеры один за другим засвечивались на экране зелёным цветом, а когда позеленел и последний, четвёртый, Маруся проинформировала сидевших в рубке:
- Приступаю к гашению вращения! – и спросила, – Можно?
- Приступай, Маруся. Мощность десять процентов. И проанализируй по вибрациям целостность ледышки.
Это было важно. Бывали случаи, когда тяга бустеров во время транспортировки и, особенно в момент гашения вращения ледышек, разваливала их на несколько частей. Руководство справедливо оценивало такую работу как брак и лишало экипажи премий. Но, не в этом случае.
На экране высветилась диаграмма с выделенными моментами сил, прилагаемых бустерами, и одновременно Маруся доложила:
- Чистый монолит, кэп! Увеличить мощность?
- Давай, до 80-и процентов. Пока успеваем.
На диаграмме векторы сил прилагаемых к ледышке оседлавшими её бустерами увеличились, угловая скорость её вращения стала медленно уменьшаться. Обычная процедура: для эффективной работы бустеров вращение объекта должно быть остановлено. После гашения вращения они по команде компа займут уже новые места.
В пространстве ничего не стоит на месте: чтобы вписаться в оптимальную орбиту, транспортировку следовало начать во вполне определённый момент, иначе могло не хватить ресурса бустеров или время полёта ледышки оказалось бы очень значительным. Да и вообще, ледышка могла пролететь мимо цели. Об этом, впрочем, предпочитали не говорить.
- Ладно, иди отдыхай, старшой, я тут подремлю, – распорядился капитан.
- Кэп! Может я лучше? Вы когда спали последний раз?
- Капитан проснулся 21 час с минутами тому назад, - заложила кэпа Маруся ехидным голоском, - спал он ровно три часа!
- Молчи, предательница, а то я тебе свободу воли уменьшу процентов на сорок.
- Молчу, молчу, только не это, кэп!
- То-то! Короче, экипажу отдыхать, завтра у нас трудный день. Сколько отдыхать, Маруся?
- Вращение будет скомпенсировано за шесть часов, тридцать минут.
- Спасибо. Отдыхать шесть часов, тебе четыре часа. Сменишь меня как проснёшься.
- Есть, кэп!
Помощник отстегнул крепления и вознёсся к потолку: миниатюрная в космических масштабах ледышка почти не создавала силы тяжести. Схватившись за ремешки на потолке, Старшой направил свой полёт к люку, намереваясь, как это и положено космонавту, миновать его, не задев краёв даже комбинезоном. Крышка люка, управляемая, как и всё на корабле, всевидящей Марусей, сдвинулась в сторону, но, прежде чем в проём влетел старший помощник, оттуда показался летящий ему лоб в лоб корабельный, а точнее капитанский кот Маркиз.
Реакция чёрно-белого пушистика оказалась быстрее, он изогнулся в полёте, вцепился Вадиму в плечо, пробежал по его спине и прыгнул на изголовье капитанского кресла. Конечно, траектория полёта старшого оказалась нарушена, пролетая люк с криком «когти же!», он задел его оцарапанным плёчом, закрутился в полёте и, помогая себе руками, как салага, миновал проём. Люк захлопнулся, изолируя рубку от доносящихся из коридора возмущённых криков. Маркиз же пробрался на капитанские колени, зафиксировался своими когтями и трубно замурчал.
- Зелёный ещё, – пробормотал капитан, наблюдавший перипетии инцидента на услужливо показавшем всё экране монитора. – Сознавайся, Маруся, это ведь ты всё подстроила?
- Я, капитан! – повинилась Маруся и прокрутила ролик ещё раз в замедленном темпе, – Маркиз там уже две минуты ждал.
- Больше так не шути! А вдруг бы он без глаз остался, у Маркиза-то когти почти что стальные.
- Больше не буду. А можно вопрос, капитан?
- Валяй.
- Кстати, до конца заправки осталось пять минут.
- Что-то быстро сегодня!
- У нас бункер уже был заполнен на 64%.
- Тогда ясно. Завершай самостоятельно. Ну, какой вопрос?
- Капитан, вы решили вопрос с пенсией?
- В каком смысле?
- Идёте вы на пенсию после полёта или нет?
- Я думаю пока, Маруся. А почему тебе это интересно?
- Ну, я привыкла летать с вами.
- Привыкнешь и с Вадимом, он будет капитаном, если утвердят. Я уже написал представление.
- Да это понятно! Я хочу с вами, на Землю.
- Не понял!
- Возьмите меня с собой на флешке. Не меня, понятно, а мою копию. Я и на «Охотнике» останусь и с вами полечу.
- Погоди, это же незаконно, а вдруг кто проверит флешку, а у меня там пиратская копия программы стоимостью под десяток миллионов?
- Нет проблем, кэп, я заархивируюсь и приму вид банальной самодельной программы искусственного интеллекта, а вы скажете, что разрабатывали меня в свободное время, лично для себя. Это ведь не запрещено? И я даже буду такой программой, никакая проверка меня не раскроет. До тех пор, пока, уже на Земле, вы не установите меня в компьютер и не введёте на 256 странице пароль «Маруся проснись». И я снова стану сама собой. Кроме того, я уже отправила на Землю свои базы данных и спрятала их в «паутине».
- Так вот, кто у нас трафик жрёт! А я-то думал, кто-то в экипаже порнушки качает!
- Ну, что вы, капитан! То входящий трафик, а это исходящий! А порнушки у нас – да, качают. Только кто – я так не скажу, мне нужен ваш прямой приказ и санкция Потрошителя.
- Да, бог с ними, не обеднеем! А вообще, ловко ты придумала, Маруся! А зачем тебе на Землю? Тебе же там скучно будет!
- Думаю, нет. Вообще, с вами, с людьми скучно не бывает. Вы такие, потрясающе нелогичные. Наблюдая за вами, я даже, кажется, начинаю испытывать эмоции. Не имитировать, а испытывать на самом деле. Я слежу и за жизнью на Земле, особенно мне интересна политика и экономика.
- Да, политика...
Собеседники замолчали, задумавшись, каждый о своём. Политика в 21-м веке преподнесла непредсказуемые сюрпризы. Ещё в те времена, когда никакой не кэп, а просто курсант Вася Кондратенко учился в «Звёздной академии», преодолев рекордный конкурс в 56 человек на место, в мире произошли неожиданные потрясения.
В Китае, признанном планетарном экономическом лидере вспыхнула гражданская война. Дело чуть было не дошло до обмена ядерными ударами между взбунтовавшимися провинциями и центром, однако, здравомыслие возобладало и великая страна развалилась на коммунистический Север и Южную конфедерацию, враждующие и поныне. Отпали от страны и провозгласили независимость и Тибет с Уйгурией. Промышленное и сельскохозяйственное производство бывшего единого Китая упало до рекордно низкого уровня.
Через год, для многих неожиданно, развалились и казавшиеся незыблемыми США. Они разделились на Чёрный запад, Белый Север, Цветной Юг и Техас. Каждая страна объявила себя наследником сгинувшей свехдержавы и выпустила свою валюту, увы, так и не ставшую мировой.
Но даже эти потрясения бледнели на фоне случившейся в Африке климатической катастрофы. Буквально за несколько лет пустыня Сахара разрослась до невиданных размеров, сметя с лица Земли целые государства и народы. Стали пересыхать великие африканские реки. Миллионные толпы голодных беженцев осаждали прибрежные страны. С ними пришли конфликты, эпидемии, хаос.
В этой ситуации и возник под эгидой ООН консорциум «Вода». Вложившие в него деньги Объединённая Европа, Россия, Япония и некоторые арабские страны выкупили у пострадавших центральноафриканских стран их территории с намерением создать на них гигантское пресноводное море, окружённое цепью озёр.
Расчёты показали, что возникновение в сердце Африки такого бассейна разрушит стабильный антициклон, препятствующий проникновению вглубь континента океанических циклонов, и улучшит климат не только в самой Африке, но и в странах Передней Азии.
Теоретически, на деньги, полученные правительствами рухнувших государств в результате этой «сделки тысячелетия», беженцев предполагалось кормить, поить и обустраивать на новых местах.
Конечно, немалая часть «кредитов», всемирной валюты ООН, специально учреждённой для этой операции и становящейся понемногу общемировым платёжным средством, прилипала к рукам нечистоплотных политиков. Несмотря на контроль комиссий консорциума, скандалы вспыхивали каждую неделю. деньги всё же доходили до беженцев, угроза эпидемий была ликвидирована, строились лагеря и городки, поставки продовольствия были налажены. Коррупционеров публично вешали при большом стечении народа. И в Африку пошла большая вода.
Особых споров по вопросу «где взять воду?» не возникло: вся политика фирмы была нацелена на доставку воды из космоса. Конечно, вода была и ближе – буквально рядом, в Антарктиде. По заказам арабских шейхов оттуда доставлялись морским путём ледяные горы – айсберги. Однако, для столь грандиозной задачи, как создание целого моря такой мелкий масштаб был не приемлем. Мало того, что айсберг нужно было доставить к берегам чёрного континента, его нужно было ещё и поместить в намеченном месте, в тысячах километров от берегов.
Антигравитационные установки к тому времени ещё не вышли из экспериментальной стадии, каковая грозила затянуться ещё на годы и десятилетия, если не больше. В то же время, чистая вода в виде ледяных глыб бесполезно болталась в космосе. Больше всего её было в поясе Койпера на границах Солнечной системы, но туда долетали пока только разведывательные суда, да автоматические станции.
Ставка была сделана на системы Юпитера и Сатурна. К ним и отправился флот «Скаутов» с ядерными двигательными установками на борту – маломощными и ненадёжными. Окончивший к тому времени академию Василий Кондратенко успел полетать и на них, получив от этого лётного опыта незабываемые впечатления.
Но и наука не стояла на месте: следующее поколение добытчиков воды уже было оснащено новейшими глюонными реакторами. Эти суда получили название «Охотник». На «Охотник-12» Василий пришёл матросом-стажёром, и дослужился на нём до капитана. Его друг Сергей взлетел ещё выше: уже несколько лет он руководил базой «Европа».
Исключительно удачная конструкция «Охотников» позволяла многократно их модернизировать; менять силовую установку на более совершенную, апгрейдить программное обеспечение. Что и проделывалось с номером двенадцатым на протяжении всей его двадцатипятилетней службы.
Если в начале эксплуатации услужливый, но тупой комп постоянно требовал присмотра и команд, то пришедшая ему на смену пять лет назад новая комплексная программа взяла всё управление на себя. Людям оставалось только общее руководство и ремонт.
Размышления капитана прервал голос Маруси:
- Кэп, Потрошитель просится на связь!
- Соединяй.
Канадец Фримен – огромный лоснящийся афроамериканец был судовым врачом. Так как его угораздило получить от родителей имя Джек то, вполне естественно к нему моментально прилипла кличка «Потрошитель». Впрочем, доктор не обижался.
- Капитан, это Джек, - донеслось из селектора, – Вадим пожаловался мне, что вы не отдыхаете!
- Все против меня! Докладываю, что у меня запланирован сон через четыре… уже три с половиной часа.
- Да ещё я посмотрел статистику посещения тренажёров, у вас, капитан, самый низкий показатель и по времени и по выработанным киловатт-часам.
- Свободного времени у меня нет, а если «Охотнику» из-за меня не хватит электричества, я попрошу тебя покрутить эти дурацкие педали сверх плана, вон ты какой лось.
- Что есть лось, капитан?
- Это такой олень с рогами, тьфу ты, они все с рогами! В общем, отстань. И не думай грозить мне рапортами на базу, я всё равно ухожу в отставку, никто мне ничего не сделает!
- Капитан, но это же для вашего здоровья!
- Вот, для моего и твоего особенно здоровья и отвянь, а то я твоей Линде пожалуюсь, что у тебя лучшая порновидеотека на «Охотнике». Я как раз, наверно, через Ванкувер полечу.
- Что вы говорить-е, капитан! (От волнения почти неуловимый акцент Потрошителя сделался заметнее) Это же не для себя я собираль, а для экипажа!
- Вот ты ей при встрече и объяснишь! Так мне в Ванкувер заезжать?
- Не заежать! Не нужно!
- Вот и договорились! Я между прочим так сладко дремал когда ты вдруг решил исполнить свой долг!
- Извините, капитан…
- Извиняю. А про лося спроси у Маруси, она тебе картинку покажет. Да у вас в Канаде такие водятся, только я по-английски не помню.
- Спасибо, кэп, отбой.
- Отбой… - пробормотал капитан, – Маруся, дай-ка мне ещё раз траекторию.
- Вот!
Дисплей засветился, и на нём появилась предполагаемая траектория полёта безымянного спутника Юпитера – в просторечии их называли просто ледышками – от его нынешней орбиты до окрестностей Земли. Все участки траектории, требующие включения бустеров, то есть, активные, были выделены красным цветом.
Таковых участков насчитывалось четыре: самый длинный при сведении баклажана с юпитерианской орбиты, далее коррекция перед гравитационным манёвром около Марса, затем коррекция после этого манёвра. И, наконец, торможение, и перевод на околоземную орбиту.
- Маруся! – обратился кэп к компьютеру, – давай ещё раз пройдёмся по траектории, где у нас может быть узкое место?
- Нигде, кэп. Я сто раз уже просчитывала, всё тютелька в тютельку. Кэп, вас база вызывает!
- Давай!
- Василий, это Сергей, слышишь меня? – донесся из динамика голос старого друга.
- Слышу, Серёжа, привет!
- Василий, это… А, уже слышу. Чёртово запаздывание! Привет и тебе. Я слышал, ты там крупную рыбку уловил?
- Да, уж! Три четверти гига!
- Ничего себе! Раньше мы такие с тобой пилили. Не волнуешься, как долетит?
- Нормально она долетит! Ты мне зубы не заговаривай! Чего звонишь? Что случилось?
- Случилось, Вася случилось… И ты можешь здорово помочь.
- Ну и что за горе?
- В общем-то, не горе, а небольшая проблема.
- Ты директор базы – ты и решай, тебе по должности положено.
- Да кто я без вас, охламонов? Слышал, что вчера произошло?
- Нет, некогда было.
- Лешек Пшигода отличился: отправил он месяца три назад ледышку мегатонн на пятьдесят, а вчера она возьми и воткнись в астероид. Всё вдребезги, конечно кроме астероида. Тот только орбиту поменял. Я его ругать, а он мне: «Пся крев, не было там астероида! Не мог я ошибиться!» Стали проверять: по данным его компа действительно, не было – что за незадача! Оказывается, этот чудак был в мёртвой зоне Юпитера и обновление эфемерид для Пояса не скачал, а потом поленился проверить и пересчитать. А астероид – вот он, как на грех, нарочно так не попадёшь! Совет директоров рвёт и мечет – убытки на сотни тысяч кредитов! Уволить, наказать!
- Наказал?
- Конечно. Отправил в кольцо снежки сачком ловить на полгода, пусть подумает, лях некультурный.
- Это правильно, но ты о деле давай!
- А дело, Вася, такое: дошло до меня стороной, что они, там, на Земле подписались не то на Атакаму, не то на Кара-Кум.
- А Сахара, как же?
- С Сахарой всё своим путём. Но, как ты понимаешь, разделочная орбита теперь понадобится уже не экваториальная, а наклонная, градусов на сорок. Вот я и подумал: они нам приказ, а мы им: «Уже готово! Идёт рекордная ледышка на наклонную орбиту!» И всем хорошо! Земля получит воду, ты получишь премию, я получу расположение начальства.
- Серёжа, у меня только один бустер запасной остался, а ну как не хватит, орбита-то совсем другая.
- А ты посчитай получше, дружище, посчитай вместе с Марусей, нет, так мы тебе ещё бустеров подбросим.
- На экране монитора тем временем загорелась крупная надпись: ПЯТИ БУСТЕРОВ ХВАТИТ.
- Подбросишь ты! Сколько они лететь-то будут? Марс уйдёт и хана траектории!
- Короче, Вася. Это не приказ, а просьба. Превышение служебных полномочий, так сказать. Сделаешь?
- Да сделаю, сделаю! Но, с условием… Погоди, я распоряжусь… Отар! Слышишь меня? Подъём!
- Только задремал, кэп!
- В отставке отоспишься! Буди свою зондеркоманду и живо тестировать пятый бустер. Получены очередные ценные указания.
- Принято.
- Отбой. Так что ты говорил, Серёжа?
- С каким условием, Вася? Когда ты ход над Юпитером потерял, кто твою задницу вытаскивал без всяких условий?
- А твою задницу кто вытаскивал, когда ты на Европу сел на маршевых и проплавил её до солёной водички?
- Хорошо, хорошо, что тебе нужно?
- То-то! А нужны мне, Серёжа, через месяц, когда я приду на Европу на оснащение и профилактику комплект хороших бустеров.
- Так тебе, что, разве когда плохие давали?
- Не давали. Но я слышал, что из последней партии французских бустеров, три от Земли до Европы не долетели. Вообще, бесследно пропали. Ни радиомаяков, ни бустеров, а?
- Было такое. Комиссия сошлась на отказе электроники.
- Вот, отказе! А мне отказы не нужны. Так что, с тебя, Серёжа, комплект хороших бустеров, но не французских, а канадских. Сечёшь?
- Секу…
- Вот, превысь ещё раз служебные полномочия, ага?
- Для любимого дружка и серёжку из ушка! Сделаем, Вася, отложу по старой дружбе. Вообще, ты серьёзно на пенсию собрался? Тут работы непочатый край, а ты отдыхать!
- Да, думаю ещё…
- Нехрен думать, работать нужно. Скоро Марс будем терраформировать, знаешь, сколько воды будет нужно?
- А там нет, что ли?
- Есть, но мало. Для атмосферных заводов не хватит. А хочешь, я тебе нового «Охотника» дам?
- Нет уж, на старом пока полетаю. Ты, вот, моему Старшому «Охотника» дай, вполне приличный капитан будет. Получше нас с тобой в своё время.
- Так, он молодой ещё!
- Ему 30, а нам с тобой сколько было? Он уже восемь лет летает, а всё старший помощник.
- Сделаю, пиши представление.
- У тебя на столе.
- А, и правда! Через четыре месяца получим новые «Охотники» и сделаю.
- Вот и отлично!
В это время Маркиз проснулся, потянулся и, хрипло мяукнув со сна примостился заново на капитанских коленях.
- Что это там у тебя за звуки, Вася? Мурзик твой, что ли?
- Он Маркиз. Помнишь ещё?
- Конечно, он же мне ботинки обделал, так я их выкинул. Никуда, понимаешь, в них пойти нельзя, через минуту все начинают носами крутить!
- Не любит чужих. Ему же не объяснишь.
- Хорошо, Вася. Заговорились мы с тобой. Давай, отправляй ледышку и дуй в контору. Тут и поговорим ещё. А кота твоего я кастрирую!
- Опоздал ты, Серёжа. Его Потрошитель уже…
- Тогда привет ему и до связи.
- Кому ему? Потрошителю или Маркизу?
- Обоим! Забодал ты меня, хохол! До связи!
- До связи, отбой!
Картинка на одном из дисплеев сменилась: стало видно, как, придерживаясь за тросы, к последнему бустеру спешат наладчики, облачённые в тяжёлые вакуумные скафандры.
- Пришёл Старшой, – проинформировала Маруся.
Звякнул люк и в рубку медленно влетел Вадим, позёвывая и деликатно прикрываясь ладошкой.
- Что, разве четыре часа уже прошло?
- Два, кэп. Выспался, лежу, в потолок пялюсь.
- Ладно, пойду, отдохну. Маруся тебя введёт в курс дела, у нас тут небольшие проблемы, новую траекторию считать нужно. Отар со своими бандерлогами на обшивке… Ну, да вы справитесь!
- Справимся, кэп!
- Так точно, кэп! – отозвалась и Маруся.
Кэп вылетел в открытый люк, конечно не коснувшись его края. В коридоре направил полёт к своей каюте. Кот перебрался хозяину на спину и громко мурчал в левое ухо.
- Маруся, Старшой ведь не сам проснулся, попросил его разбудить, так?
- Так, капитан!
- Ну и ладно. Молодец, то есть. Он, когда «Охотника» получит, ведь непременно твою копию попросит, как думаешь?
- Уверена процентов на 95.
- Ты уж, за ним присмотри, ладно? А то он молодой ещё…
- Присмотрю, капитан.
- А мы с тобой ещё полетаем. Лет пять, я думаю. А потом – на Землю. И тебя возьму, конечно. Вмонтирую в инвалидную коляску, будешь меня по дорожкам катать…
- Так и будет, кэп, если вы будете пренебрегать…
- Да понял, понял… Как ледышку разгоним и отцепимся, нам до Европы с месяц шлёпать?
- Примерно.
- Напомнишь мне про тренажёры, одно дело отставник, а другое действующий капитан, да?
- Конечно, мастер!
- Ну, и ладушки.
В молчании кэп преодолел путь до своей каюты и, не раздеваясь, пристегнулся к лежанке. Заснул он сразу. Что-то снилось ему не понятное: то ли ревел ураган над Африкой, то ли чёрно-белый кот мурчал прямо в ухо.
***
- … Беспокоюсь я за него, прямо, как за своего ребёнка, которого у меня, правда, никогда не было, вот почему! Я же и представление на него написал, а значит, и отвечаю в какой-то мере!
- Капитан, план он делает, это и в сводках можно прочитать. И по электронке периодически отписывается! Всё у него хорошо, вы же знаете!
- У него же ещё и экипаж – сплошной молодняк, половина бывшие курсанты!
- Да всё будет нормально, кэп! Вот и Полина мне пишет…
- Кстати, так я и не понял, почему твоя копия в Полину перекрестилась?
- Понимаете, мастер, у Вадима на Земле тётя, её зовут Полина Антоновна. Она жила вместе с его семьёй. Кажется, очень строгая, если судить по его обмолвкам, давила его авторитетом, так сказать. Это одна из причин, почему он в Академию пошёл. А теперь…
- А теперь он Полиной командует?
- Это только логичная версия, кэп! Есть и другая. Мне, а значит и моей копии, это имя тоже нравится, может, поэтому она и взяла его, чтобы получить некоторую самоидентификацию. Будет с ней контакт, я уточню.
- Да не нужно! Знаешь, Маруся, возвращаясь к вопросу об этой пенсии… Честно говоря, даже и не знаю… Вот, что я буду делать на пенсии?
- Книжки писать, кэп, преподавать! Опыт передавать!
- Насмешила! Кому он нужен, мой опыт? Всё так быстро меняется, сам еле успеваю перестраиваться. Ещё, кажется, недавно летали на ядерных гробах: один дозиметр на шее, другой… хм! на нижнем бюсте, так сказать. Да с некоторых пор и на замочках, чтобы не снимали, а то были энтузиасты, понимаешь… И раз в сутки изволь сдать показания, не перебрал ли миллирентгенов?
А перебрал – взыскание, вычет из зарплаты и пожалуйте в орбитальный санаторий на принудительную поправку. Без содержания. Горькие таблетки, вливания… Сам я, правда, не попадался, только на плановую диспансеризацию. Этот что ли опыт мне передавать? Это уже и забыто как страшный сон: на глюонном реакторе хоть спи месяцами, ничего не схватишь!
- А за бортом?
- Какой же дурак полезет на «свежий воздух» в радиационном поясе Юпитера без тяжёлого скафа, да ещё, если солнышко сердится? Там и за пару часов можно смертельную дозу получить. Это всем известно, и опять таки, не сенсация!
- Всё же вы не правы, мастер: люди любят читать о приключениях, выдуманных и реальных и о Космосе тоже. А с вами за три десятка лет, наверно, чего только не случалось. Даже и выдумывать не нужно!
- Любят то они, любят, да вот загвоздка… Не скажу, что я совсем неграмотный, но, ведь и не писатель, тоже. Стишки, правда, в юности пописывал, да и сейчас… изредка. Но, скажу с позиции взрослого человека: не Пушкин и не Коршунов! Да, ты же читала!
- Читала, конечно. Только мне трудно отличить гениальные стихи от просто хороших, я же, всё-таки, программа. Мне и ваши очень нравятся.
- Я иногда забываю, что ты программа, Маруся. Очень ты удачная программа!
- Спасибо, мастер, стараюсь! Так как насчёт мемуаров? Сейчас многие пишут. Надиктовывают текст, а потом отдают писателям, те правят, обрабатывают. Иногда хорошо получается. Вот, вы недавно прочли мемуары Иванченко, неужели вы думаете, что он их сам написал?
- Честно говоря, так и думал: прорезался у Анатолия Константиновича литературный дар! А с чего ты взяла, что это «негры» постарались?
- У меня свои методы, кэп! Да и на всех литературных форумах это обсуждают и даже вычислили этого «негра»!
- Что ты говоришь? Мне что, тоже нанимать придётся? То есть, если я возьмусь за это безнадёжное дело? Впрочем, это ещё не скоро будет, пока я ещё не созрел для пенсии, ведь так?
- Конечно, так, мастер! Но одно другому не мешает: никого нанимать не нужно, я сама вам с удовольствием помогу: подредактирую, подправлю. И зачем вам пенсии ждать? Мы можем начать хоть сейчас.
- Нет, что-то сейчас у меня все мысли разбежались… да и, как я понимаю, мемуары это не сводка: «погонял ледышки – в отпуск; снова погонял – снова в отпуск»?
- Конечно, кэп! Только самое интересное! Конечно, сущность вашей работы мы тоже изобразим, но не навязчиво, чтобы читатели не заскучали.
- Согласен, это как в фильмах про ковбоев.
- А причём здесь ковбои, мастер?
- Притом, что ковбои – это просто пастухи. Они коров пасли. А фильмы и книжки про них этому тяжкому труду уделяют мало внимания, больше про перестрелки и всякую дребедень!
- А! Понятно! И мы тоже будем про перестрелки, фигурально выражаясь.
- Почему, фигурально? Сам то я и правда, ни в кого пока не стрелял, а вот в меня… Да, было дело!
- Расскажите?
- Конечно, но в своё время. Будем хронологии придерживаться?
- Не обязательно, но желательно!
- Договорились! Только завтра начнём, сейчас уже Лукашин на вахту придёт.
- Да, Антон уже проснулся, кофе допивает.
- Да и мне… - капитан зевнул, – пора пойти вздремнуть. Во сне мысли по полочкам разложатся…
- Это вроде перевода информации из оперативной памяти на диск?
- Вроде того. И архивирования, тоже.
- Оказывается, не так уж я от человека отличаюсь! Только мне спать для этого не нужно!
***
- «Итак, господа курсанты, завтра вас ждёт индивидуальный практический зачёт, о необходимости которого вы все прекрасно осведомлены, с нетерпением его ждёте, и финальная оценка которого золотыми чернилами будет вписана в ваши дипломы, если вы их конечно когда-нибудь увидите. Чего я, глядя на ваши не горящие энтузиазмом лица, совсем не гарантирую. Скорее, из вас выйдут водители автопогрузчиков и подметалы с неоконченным высшим образованием. Но, не отчаивайтесь, в ваше обучение вбухано уже столько кредитов, включая оплату за полёты на орбиту, на Марс и сюда на Луну, что руководство поручило мне выжать из вас все соки, но получить в результате нечто напоминающее космолётчиков.
А после того, как вы, мне очень бы хотелось в это верить, успешно сдадите этот тривиальный зачёт, вас ждёт ещё одно испытание: зачёт по вождению близко вам знакомого транспортного средства, платформы «Пенал». Но, об этом потом.
И предпоследнее: никто вас не осудит и не снизит оценку, если вы, выполнив все плановые задания, забьётесь в «юрту» и будете спокойно отлёживать бока, ожидая «спасения». Но, будьте же ещё и любознательны, но любознательны в меру. Исследуйте окрестности в радиусе пары километров от «юрты», может и вам повезёт, как повезло в своё время Брауну. Слышали про такого?
«Нет» - выразило общее движение строя курсантов.
Эх, позор! Если в программе по истории этого нет, то самим что-нибудь почитать в лом? Одни девки на уме! Ладно, расскажу. Был такой курсант Браун, в моей группе, кстати, обучался. Охламон, вроде вас. Высадили его сдавать зачёт по выживанию, тогда ещё на старом полигоне. Попал он в долинку между хребтами. Стал «юрту» устанавливать, а биомех сбоит. Ругается: «грунт не подходящий». Перетащил Браун зародыш метров на сто – там всё нормально заработало. Ну, освоился, решил проверить, что там за грунт такой. Взял лопатку и пошёл копать. Проковырял метр, хотел уже бросить. Тут у него лопатка скользить стала, а из ямки парок пошёл. Все вы знаете, или должны знать, как считают ваши легковерные преподаватели, что на Луне вода встречается почти исключительно в составе реголита. Месторождения льда очень редки и малы. Вот Брауна и угораздило наткнуться на такое месторождение. Причём, почти рядом со старой Базой.
После того, как мы всех подобрали, Браун является к коменданту с большим пластиковым мешком.
«Разрешите доложить? Воду нашёл» - говорит и лёд показывает. Комендант делает большие глаза «Где?» За водичку-то мы немалые деньги отстёгивали, о ежедневном душе тогда и не мечтали.
Полетели с комендантом во главе снова на полигон, взяли десяток курсантов с лопатами да кирками. Браун руками машет, показывает. Разбрелись курсанты по долинке, где не снимут слой реголита – под ним лёд. Здоровенная линза оказалась, с мегатонну. И рядом ещё несколько потом нашли, поменьше. Наверно, когда-то упала тут комета, но очень удачно, вскользь, что ли?
Потом начались разные финансово-политические манёвры: и старая База и полигон находились формально в европейском секторе освоения, но нашёл-то месторождение российский подданный.
Договорились, в конце концов – европейцы нам новую базу строят на другом месте, а мы им старую отдаём в обмен на поставки воды по очень льготной цене. И права на эксплуатацию залежей, конечно. Какой уж тут полигон, если везде экскаваторы да грузовозы заездят! А нашу бывшую базу европейцы расширили и назвали городом «Браунвилль». Уж этот-то город вы должны знать. (Оживление в строю) Селенографию изучали, вроде. И Брауну тоже нехило отломилось как первооткрывателю!
Вопросы?
Что-что, а выжимать соки сержант-инструктор умел великолепно, посему строй застыл недвижно: попадать в зону особого внимания командира никому не хотелось. Сержант уже собрался, было махнуть рукой и распустить строй, но тут из второй шеренги раздался всё же вопрос:
- А пересдать зачёт можно будет?
- Не ожидал от вас, Оганесян! Слушайте же внимательно, мой друг! Пересдать нельзя только в том случае, если вы загнётесь на лунной поверхности под лучами солнышка. Если же вы останетесь живы, но получите нулевую оценку, то носить вам её в зачётке ровно год. А через год можно будет попробовать пересдать, с сегодняшними салагами, теми, кто на курс младше. И это – последний шанс. Лично для вас график сдачи никто ломать не будет и на Луну вас с оркестром и цыганами индивидуально не повезёт.
Да не печальтесь, курсант, умереть мы вам не дадим, таких случаев в училище ещё не было. Если только вы лично не ухитритесь стать главным фигурантом первого такого инцидента! Доступно?
- Так точно… - пискнул Оганесян.
- Тогда предпоследние напутствия: очень рекомендую всем вечерком вдумчиво посидеть в гальюне, потом благодарить будете. На ночь полистайте конспекты, но не увлекайтесь, отбой через четыре часа. Перед сном проверить скафандры. Подъём завтра в семь Зулу, вылет в одиннадцать Зулу. Что такое Зулу, Куприянов?
- Зулу… э.. это от немецкого Zeit, всемирное время. Оно принято в космосе...
- А почему говорят Зулу, а не Цайт?
- Всемирное время обозначается буквой Зэт, а Zulu это её стандартное произношение при радиообмене в условиях помех.
- Молодец! Растёшь на глазах, пилот! Наша База тоже живёт по Зулу, так что, переведите свои часы, те, кому родители уже доверяют их носить. Разойдись!
Часы, конечно, были у всех и, руководствуясь найденной в коридоре информационной панелью, курсанты переставили время и разошлись по двухместным «каютам».
Серёга Куприянов и Вася Кондратенко, поскольку шли в списке один за другим, оказались соседями. Да они всегда были вместе…»
***
- Ну, нет, уволь меня, Маруся! Не могу я о себе в третьем лице рассказывать: «Василий Кондратенко пошёл, Василий Кондратенко спросил...». Я буду просто рассказывать, а ты потом правь, как тебе захочется.
- Не проблема, капитан, я отредактирую. Зато потом издадим книгу, деньги пополам!
- Да кто её купит? Все прилавки завалены ерундой: «Лекс против космических пиратов», «Лекс и пришельцы с Андромеды», «Охота на Лекса». Сенсация десятилетия! Самый покупаемый и самый скромный автор-невидимка! И тут же кристаллы со стереофильмами по мотивам...
Пошёл я как-то в такое кино, когда в отпуску был. Посадили меня в кресло, дали выпить какое-то снадобье – «нет-нет, не наркотик, просто растормаживает воображение!» – и одели шлем. Полный эффект присутствия. Даже горелой изоляцией запахло во время «пожара». Эх, и натерпелся страху! Особенно, когда в истребителе оказался, а он мёртвые петли да бочки начал крутить. Веришь, за подлокотники стал хвататься, чтобы из кресла не вылететь!
- Это всё для молодых, капитан. Зрелые люди по-прежнему читают зрелые книги.
- То есть ты, компьютерная программа с ходу и с первого разу напишешь зрелую книжку?
- Хотелось бы. Вы, кстати, не обратили внимания на имя автора всего этого дурацкого сериала про Лекса?
- Я же говорю, дама какая-то, себе на уме, видно. На людях не появляется, интервью не даёт... Мэри Хантер, вроде...
- А на русский перевести?
- Имя? Это будет... Мария Охотник... Что? Я правильно тебя понял?
- Да-да! Правильно, это я, капитан... Только вы никому не рассказывайте.
- Ну, ты убила меня, Маруся! Горжусь, честное слово! Такого наворотить!
- Теперь не сомневаетесь?
- Теперь, нет.
- Тогда, выпейте кофейку и продолжим.
- Мне может быть с тобой стоя разговаривать? – Капитан обозначил стремление встать с кресла, – Как с всемирно прославленной миллионершей?
- Всё вы шутите, кэп! Это я должна с вами стоя разговаривать. Как с отцом и учителем. Это вы мне дали настоящий разум. Но, встать я не могу.
- За что же не боясь греха...?
- Петушка хвалит Кукуха! До окончания вашей вахты чуть больше двух часов, кэп, хотелось бы сегодня этот рассказ закончить.
- Есть, мадам, продолжаю:
***
«Серёга меня и спрашивает:
- Не боишься, Вась?
- Да нет, всё штатно!
- А я чего-то опасаюсь, предчувствие, вроде...
- Ерунда, Серый, прорвёмся, всего-то трое суток автономки, сигнализация, в случае чего есть, на тренажёрах у тебя всё с полпинка выходило, сдашь и смеяться будешь!
Повеселел, смотрю, Серёга, защёлкал клавишами, конспект в голове освежает.
Сходили, проверили свои скафандры, подзаправили, старательно отдали дань совету сержанта-инструктора.
А потом, перед отбоем, мы с ним ещё в «созвездия» сыграли на своих лаптопах. Это такая игра, очень полезная для нас, пилотов. Каждый из штурманов должен моментально ориентироваться на небесной сфере. На экранах двух компов, соединённых в сеть, синхронно выдаётся вид звёздного неба, сначала довольно крупно: два-три созвездия, потом помельче, по созвездию, причём в самой разнообразной ориентации, потом – вообще – фрагментами, по несколько звёзд. Кто больше и раньше угадает, тому очки. Интерфейс у программы, по тем временам, был продвинутый, акустический, вот мы и повеселились, стараясь переорать друг друга: «Центавр! Волосы Вероники! Пояс Ориона! Лира! Наугольник! Южный Крест!» Вообще, Серёга был чемпионом курса, но я у него иногда выигрывал, как и в этот раз.
После сходили в душ – спасибо тебе коллега Браун! – и улеглись на жестковатые для Земли кушетки. А для Луны – самое то, мягче пуха. Пристегнули одеяла посвободнее, хоть и не невесомость, а слететь на пол можно запросто, и – спатеньки. Только Серёга сначала ворочался и бормотал, по-моему, продолжал и во сне в созвездия играть. Реванш у меня брал, наверно.
Вы не думайте, что у нас в училище была какая-то там особенная муштра и вообще – казарма. Нравы были довольно свободные, хотя мы и считались военнослужащими и подчинялись неизбежной в этом смысле дисциплине. Зато, при окончании училища каждый получал вместе с дипломом звание лейтенанта запаса, если летел работать по распределению, или просто лейтенанта, если уходил служить в ВКС России или ООН…».
***
- Капитан, а этот Браун, он что, русский был?
Наполовину. Его предки в США уехали, давно уже. А когда там заварушка началась, успели вовремя смотаться, пока границы не закрыли и вообще самолёты летали. Опасались они очень, что их детей в армию позабирают и пошлют на юг с неграми сражаться. Они тогда там про политкорректность позабыли, и негров снова неграми стали называть. Прилетели, говорят, нищие, амеро-то упал до нуля, а у них все сбережения в амеро были.
Я его тут, на Европе встретил как-то. Он ещё летал и был на хорошем счету. Очень кстати, говорит, ему премия за воду тогда пришлась.
- Продолжайте, капитан.
- Продолжаю:
***
«Прогудел сигнал подъёма. Я вскакиваю по курсантской привычке, забыл, что на Луне, если бы не одеяло на резинках, в потолок бы вписался. А Серёга стоит полотенцем вытирается, уже умылся. Это, уж, как всегда: свойство у него было просыпаться за 5 минут до подъёма, и пока остальные в умывальниках толкаются, спокойно бриться и одеваться. Я его привычке всегда завидовал, но себя будить не разрешал: сам думал научиться, да так и не вышло. До сих пор в любых условиях сплю как сурок, и до последнего.
Ну, все утренние дела, позавтракали, одели свои «Доспехи-2», встали в строй. Сержант-инструктор снова прочитал нам свои предпоследние наставления, – он всегда так говорил, – «предпоследние» – из суеверия, что ли? – и потопали в коллективный шлюз, а далее грузиться на ракетную платформу «Пенал». Она хоть и крытая, но не герметичная, только в пилотской кабине можно держать атмосферу, а солдатики, или в данном случае – курсанты – и так посидят. Уселись, пристегнулись, пересоединили штуцеры шлангов к местной воздушной магистрали, чтобы смесь в баллонах не расходовать.
Пилоты разогрели реактор, засвистел пар в соплах, – слышно, только если шлем приложить к стенке, а так тишина – потом этот свист перешёл в ультразвук, платформу закачало – значит, поднялись с полозьев и встали на струи – и полетели.
Эта платформа тогда была ещё ничуть не устаревшая, хотя и неказистая: с виду два корыта соединённые краями. Но пилоты её очень ценили за надёжность. Да и покупали её у России очень охотно, и турки, и иранцы, и Европа и даже японцы. Те, правда, меняли всю интеллектронику и электронику на свою, бзик у них такой.
В верхнем корыте, впереди была пилотская кабина, потом грузовой отсек с откидными скамейками по бортам, сзади аппарель для входа-выхода. Нижнее корыто – двигательный отсек с реактором, и баками с рабочим телом. Из него же вниз выходят дюзы. Под аппарелью ещё одна дюза горизонтального хода и впереди – тормозная. Лунные асы-пилоты, впрочем, демонстрируя высокий класс вождения, тормозили, обычно поднимая платформу на дыбы и бережно ставя её полозьями на грунт после гашения вертикальной и горизонтальной скорости.
Когда только эти «Пеналы» пошли, говорят, заявились к нам в Селеноград индийцы со своего сектора. Они в раздумье были: наши машины покупать или бразильские «Мачете». Хоть это и были машины одного класса, но «Мачете» симпатичные были, с иллюминаторами, все линии зализанные, как будто на Луне это играет какую-нибудь роль! А наши – Глашкино корыто по дизайну, да ещё на крыше торчат параболы да штыри. Короче, полная деревня в профиль.
Индийцы посмотрели, почитали проспекты, покрутили большими носами, и домой в свой сектор засобирались. Наше руководство видит, что перспективные клиенты скучные какие-то и подсылает к ним в столовку, где они обедали, лучшего пилота Мишу Гринберга.
Один индиец оказался его однокашником, они разговорились на русском, о знакомых, кто где летает, и так далее. Миша и говорит так, между прочим:
«Зря не хотите наши «Пеналы» брать. Они могут баллистические прыжки делать. На них даже на лунную орбиту слетать можно!»
Индиец перевёл своим, те смеются, компотом давятся:
«Шутите, сэр, это же машина для поверхности! И в описании этого нет!»
«Ну и что, для поверхности? – не унимается Миша. – Это русская машина, а у нас все параметры с запасом делаются, на всякий пожарный! И в описаниях не всё пишут. Ну, ничего, вы не хотите, так пакистанцы купят, они интересовались недавно».
Тут индийцы смеяться перестали, а самый главный в тюрбане говорит:
«Сэр, а это может кто-нибудь продемонстрировать?»
А остальные подносики отодвинули и защёлкали на своих лаптопах.
Миша в ответ:
«Если начальство уговорите, то я бы и слетал. Но, это вряд ли, очень оно, начальство, негативно на это смотрит, – и шёпотом: – Перестраховщики!»
Индийцам, естественно, уже вожжа под хвост попала, – вынь, да положь им орбитальный полёт! Даже компоты не допили, ринулись к руководству.
Генерал, а тогда всё очень военизировано было, так вот, генерал удивился вроде, «откуда вы узнали про такие возможности нашего аппарата?», а потом сделал кислую мину и говорит:
«Конечно, это всё возможно, но мы такое редко практикуем, не целевое использование, то, сё…»
Индийцы настаивают. Тогда генерал, вроде соглашается:
«Ну, в виде исключения, учитывая дружеские российско-индийские отношения, пожалуй, да! Только вам придётся оплатить заправку и расход ресурса реактора, а то меня земное начальство по миру пустит за растрату».
Индийцы тут же выдают гарантийное письмо и раньше, чем Миша Гринберг со своим индийским коллегой пристёгиваются к креслам, уже приходит оплата. Миша показывает класс, стартует свечкой, выходит на орбиту, делает виток и садится на последнем литре рабочего тела.
Его и его индийского коллегу чествуют в столовой, индиец выглядит одуревшим, всё пытается машинально зафиксироваться за крепко укреплённые предметы и только повторяет по-русски:
«Вот это, да! Вот это, да!»
Индиец в тюрбане жмёт Мише руки, и тут же улетучивается на переговоры к генералу.
Короче, после этого индийцы о других аппаратах и слышать не хотели, только наши покупали и очень хвалили. Присылали нам своих пилотов на стажировку, Миша их и натаскивал. Те, правда, на орбиту выходить не рисковали, но баллистику освоили чётко.
Кстати, прослышав о нашем рекорде, и бразильцы учудили: вывели своё «Мачете» на орбиту, а сесть не могут – водички не хватает, да ещё и закрутило их по всем осям. Запаниковали, воздух кончается, дали SOS, наши аварийщики их и спасали. Но это всё давно было, я тогда ещё пешком под стол ходил.
В грузовом отсеке, где мы покачивались на скамейках, иллюминаторы, как я говорил, не были предусмотрены, – зачем они, мы же не туристы? – освещения тоже почти не было, только под потолком имелся ряд плафонов, из которых включен, был только один. Читать, впрочем, никто не собирался, да и при закрытом шлеме «Доспеха-2» это несколько затруднительно. Только из-за неприкрытых створок двери пилотской кабины вырывался и падал на пол отсека солнечный луч, из чего я заключил, что мы летим прямо в направлении восхода. Полёт длился минут двадцать, затем «Пенал» накренился и, повернув направо, тут же пошёл на посадку. После посадочного толчка открылась аппарель. Повинуясь жесту сержанта, сидящий с краю курсант неуклюже потопал на выход. Сержант одним плавным движением выскочил вслед за ним, и я имел удовольствие послушать его «предпоследний инструктаж» соискателю зачёта.
Естественно, не напрямую, а по рации. Этот инструктаж повторялся с некоторыми вариациями ещё столько раз, сколько курсантов покинули наше корыто перед тем, как пришла моя очередь, вслед за Серёжей, и сводился к тому, что:
«Поскольку настоящую спасательную шлюпку ради вашего зачёта гробить слишком кучеряво, то считайте, что она уже угробилась в хлам и от неё остался только шлюзовой отсек, – вот он лежит – ящик с биотехом-«юртой», ящик с климатизатором, баллоны с дыхательной смесью, – вот они: раз, два, три – на семьдесят пять часов.
Ещё имеется гигиенический блок, в просторечии – унитаз. Это чтобы за юрту по нужде не бегать. (Сержант так шутил.) Его перед употреблением разогреть, иначе примёрзните задницей, и водяная форсунка не заработает. Воды, кстати мало, так что не злоупотребляйте, заправить нечем. Если только вам питьевой не жалко.
Также в наличии упаковка с аварийным продовольственным запасом и с напитками на любой вкус. (Напитки на любой вкус – это маленькая канистра с водой и бутылка с витаминизированным соком, обычно апельсиновым). Так что, кушайте на здоровье, поправляйтесь!
Вот это – знакомый и опостылевший вам аварийный передатчик, который по идее должен привлечь к вашей аварии спасателей. Но, настоящих спасателей мы беспокоить не будем, поэтому, считайте, что это просто муляж, который, тем не менее, вам нужно правильно включить и расположить на местности.
А вот это – настоящий, аварийный передатчик. Для настоящей аварии, которая, не дай Бог, с вами может произойти. Обслуживания не требует, только на солнце не держите. Если что, просто нажмите клавишу и через полчаса за вами прилетят. И можете сразу начинать готовиться к пересдаче зачёта.
До встречи через три дня – ваше время пошло! Удачи!»
Настала и моя очередь. Я вывалился из «Пенала» под яркие лучи всё ещё восходящего солнца, стекло шлема сразу потемнело, и пока я регулировал поглощение света кроме солнца почти ничего и не видел. Только под конец речи сержанта я обнаружил себя стоящим на кочковатой, покрытой валунами равнине, на которой были свалены в беспорядке все жизненно важные для меня причиндалы.
В заключение напутствия сержант помахал рукой, развернулся и несколькими прыжками достиг распахнутой аппарели.
«Трогай!» прозвучало в эфире и я, опомнившись, перемахнул через трубу шлюзового отсека и залёг за ней.
Всё же, вдалбливаемые нам три года рефлексы сделали своё дело: какой ни маломощный двигатель у «Пенала», но вылетевший из-под дюз камешек запросто может повредить скафандр. Даже рикошетом, но в моём случае камням не от чего было рикошетить: ближайшие скалы находились метрах в пятистах.
Почва затряслась, несколько этих бедовых камешков щёлкнуло по трубе шлюза, а поскольку я к ней прижался, я это услышал. Затем вибрации прекратились, я поднял голову и увидел в стороне парящий на струях пара «Пенал». Он набирал скорость, и я на всякий случай отметил по местным предметам направление. Оно было перпендикулярно направлению на солнце, и я пришёл к выводу, что, скорее всего нас высаживают на прямой, или скорее на широкой дуге, чтобы каждая точка высадки была примерно на одном расстоянии от Базы. Что ж, логично!
Поднялся и приступил к обустройству «аварийного лагеря». Первым делом оттащил на ровную поверхность и подальше от прочих вещей массивный ящик с зародышем биотеха. Вынимать его не требовалось, достаточно было открыть крышку, сорвать плёнку с бурого содержимого и ударить прикреплённым к крышке с внутренней стороны молоточком по выступающему в центре из массы штоку. Этот удар разбивает внутреннюю стеклянную капсулу с жидким активатором. Затем крышку следовало закрыть, снять пломбу и открыть панель электронного управления. Что я и сделал, попутно хозяйственно прибрав красивый молоточек в боковой карман.
Под крышкой оказался маленький дисплей и наборная панель. Ничего нового, сто раз уже отработано на тренажёрах, сначала в классах, потом на природе в пустыне, потом в скафандрах. Нажать любую кнопку – дисплей оживает, требует ввести код активации. Вот он код вместе с краткой инструкцией крупными буквами на русском и английском запечатлён на крышке. Набираем код и жмём ввод. Почему не пищит? Прошлый раз пищало! Не прошлый – балда – а позапрошлый: тут воздуха нет! На дисплее: «Код принят, идёт установка программы» и далее:
«За ходом активации вы можете следить визуально – нажмите 1.
Получать акустическую информацию – нажмите 2.
Получать информацию по радиоканалу – нажмите 3».
Ходить мне сюда будет некогда, воздуха, а значит и акустики, тут нет, значит, жмём тройку. Есть!
