веет запашком собственных ретиво посеянных в землю грехов.
Нацизм скверная игра в жестокость
Большевизм ее извечная кровная суть.
Лизание грязных пяток глупости есть удел мудрецов желающих быть как можно поближе к званому обеду и как можно подалее от мусорного бачка общественной жизни.
Истинная бесстрашная человечность зачастую свойство людей самих немало так хлебнувших горя, а хорошая, удачная обеспеченная жизнь не так уж и редко приводит к деградации всех же свойств рассудка в плане истинно явственного понимания тех, кто находится в глубокой тьме.
Именем справедливости зачастую прикрывают зло совершаемое во имя торжества добра, методами для него, по сути, нисколько же неприемлемыми.
Нет ничего более мерзкого и гнусного, (в свете его конечного результата) нежели чем безнадежная попытка сразу же отринуть людей от всех их социальных истоков никем ведь еще доселе праведно нехожеными путями сущего кровавого очищения всей же, несомненно, бездонной общественной клоаки.
России поможет средний класс уже, слава Богу, как-то вот встающий на ноги, а вместе с ним встанет с колен нынче-то вымаливавшая себе милостыню у паперти и вся могучая держава, покореженная ужасной формой идеалистической проказы - большевизмом.
Истинное влияние личности на весь ход новейшей истории начинается лишь с обретением кем-либо именно своего весьма же многозначительного места у всякого горнила власти, ну а до этого чье-либо физическое существование в этом мире всего-то лишь блик исторической перспективы, кстати, и невозможной к своему осуществлению без толчка подлинных титанов своей эпохи.
О сколько же гордых героев вывела в люди великая Русь
И надо ведь, сколько подонков посеяли на ней свою гнусь?
Святые не воюют, воюют простые смертные, чьи грехи и мерзость давно уж переполнили бы всякую чашу божьего терпения, если бы конечно не их великое самопожертвование во имя защиты родного крова и его обитателей от всех же ужасов сколь вот неизбежно сопутствующих буквально-то всякому вражескому нашествию.
В почках одной мне немилой дамы
Камнями застрянут мои эпиграммы.
Тем, кому не дышала в лицо своими ядовитыми испарениями безмерно гадкая жизнь никогда не понять тех, у кого оно было именно так.
Всякие лакействующие и витийствующие держиморды совершенно же не причудливо, а уж воистину предметно неизменно так собою напоминают в самых-то лучших чувствах невинно оскорбленную справедливость, будучи с ней явно так одного поля ягодками.
Иногда вот сначала нечто объявляется чему-то совершенно так чуждым, как и в корне, чужим по духу, ну а затем оно вдруг оказывается в этом самом виде искусства новым словом и делом, чему затем последуют очень многие другие.
Пронафталиненные истины зачастую проявляют себя в виде навечно же кем-то установленных штампов, однако их, непременно так сносит большое половодье новых веяний, которое буквально-то проламывает плотину косности и мрачной смачности увесистых томов параграфов, по которым значит и должны вершиться те или иные дела.
Только то, что изначально было из чистого золота вечно, ибо вписано в саму книгу жизни, а уж как будет выглядеть его отражение в душах людей целиком будет зависеть вовсе не от отдельных подчас предвзято настроенных личностей, а от общества в целом, так как оно иногда принимает на ура то, что бонзы литературной критики ругают почем свет стоит.
Невыразима суть природы, но тот, кому дано воспеть ее дыханье
Не канет в вечность, ибо время не сотрет его природы осязанье.
Как приятно бывает посреди всевозможных слов изобильного раздолья и обилия
Наткнуться на чего-то, что не есть же плод над музами слащавого насилия.
Истинные идеалисты будут думать о благе всего человечества даже стоя на краю пропасти, в которую их сколь неистово сталкивают руки нелюдей до чего уж ласково думающих лишь о своем вот донельзя дремучем эгоизме и служащих обществу только же ради удовлетворения всех своих самых насущных потребностей.
Насилие действительно повивальная бабка всей человеческой истории, однако во внутренних делах любого государства оно уж при его сколь систематическом "жизнеутверждающем использовании" и есть ведь тот несомненный и истинный враг всякого же духовного прогресса.
Высшим счастьем является умение простить своим близким все вот даже и наиболее тяжелые их недостатки (кроме откровенного предательства).
Не может быть ничего обиднее, нежели чем внезапно из ниоткуда всколыхнувшейся правда для тех, кто сколь же прекрасно ее осознавал и ранее, однако напрочь он начисто ее отрицал по каким-либо этическим, эмпирическим или же узкоглядным твердолобым соображениям.
На любые самые высокие моральные качества вполне может быть наложен крест обыденной злой повседневности, выедающих душу в точности как кислота прожигает промокательною бумагу у слабых натур, но и сильным тоже не устоять, а особенно это касается внешних проявлений, потому как они являются следствием быта, а не неким духовным естеством светлого облика мыслей и чувств.
Современная философия вся вот запуталась в противоречиях, да и забегалась в самых-то тщетных попытках, заглянув себе же под хвост разглядеть там сияющее ярким светом солнце наивысших истин.
Антон Палыч Чехов создатель новой (не существовавшей до него) интеллигенции яростно самоутверждающейся в самом упоенном созерцании своей-то собственной духовной чистоты, как и высоты ее сколь же этак безмерно возвышенных помыслов.
Верно, сказано вполне, что уйдя в зыбучий песок, вода любви или разбивается о камни забвения или же становится ядом, камнем преткновения, обращающегося плахой для чей-то буйной головы.
Стезя всякого удачного критика весьма яростное и искусное шельмование его персоны со стороны тех, кому его критика совершенно так не по душе - это только лишь доказывает, что его стрелы попадают точно в цель, а не мимо.
Всякое пусть даже и самое высокое добро, не сочетаемое с широким, развитым и прежде всего житейским разумом может уж запросто переродиться в наихудшее из зол - сатанинскую любовь к мести за поруганные и отторгнутые чувства.
Более всего в попе лица непримиримо рвутся освобождать весь этот мир от всякой в нем гнойной скверны именно те, кто олицетворяют собой все его наиболее наихудшие недостатки.
Серьезнее всего к действительности относятся кретины, помешанные на религиозной почве.
Для того чтобы создать нечто разумное, вечное, доброе нужно много работать причем не седалищем, а головой, потому как задом можно высидеть, все что угодно в том числе и яйца, правда для этого надо быть курицей.
В этой жизни чужой кулак с кастетом вполне может оказаться куда милосерднее чем собственные твердые принципы.
Факты всеобъемлющей обыденности не всегда так имеют хоть какое-то отношение к чьей-либо более чем конкретной самой же объективно для кого-либо существующей реальности.
Жестокость, помноженная на глупость - есть квинтэссенция житейского идиотизма.
Непохожих на остальных толпа (а всякая часть общества это толпа) либо вознесет высоко над собой, либо тщательно растопчет в кровавую слизь.
Истинная вера - это умиротворение, смирение и душевный покой, а не агрессивное навязывание окружающим своих взглядов обо всех аспектах религиозности, как таковой.
Идеалисты делятся за весьма незначительным к тому исключением из этого правила на две большие категории: одни готовы на все или хотя бы на чего-то ради людей, но есть и другие те, что готовы на все что угодно ради великих планов по их облагораживанию и спасению из тенет рабства и жестокости.
Для людей, воспаривших над миром обыденности, а потому и крайне ранимых эпоха тотального контроля над развитыми личностями оборачивается ранними сединами и кровавыми пятками от постоянных соприкосновений с ножами и пилами инквизиции - опричников от культуры.
В результате абстрагирования, коим занялась мировая философия во времена новейшей истории, ее пустующее место заняла откровенная и фальшивая демагогия, доступная многим умам, а не отдельным, избранным.
Самое худшее из существующих на сегодняшний день видов невежества есть принципиальная образованная некомпетентность, ограниченная и недалекая, но при этом всецело убежденная в своем исконном праве на абсолютную истину во всех ее столь разнообразных аспектах бытия.
Более всего вещают (впрямь как советское радио) о вредной политической болтологии именно те, кто ей сами проникнуты, причем впрямь ведь от мозга до ушей.
Серость вообще не выносит ярких личностей, а особенно они ей противны, если в них присутствует мерзость какой либо явной общечеловеческой неполноценности.
Идей без привязки попросту не бывает, и если уж руки тех, кто вышел в люди мозолисто-грязные от кровавого пота их безмерно насильственного воплощения в жизнь, то тогда вот их благим намерениям суждено быть исключительно вазелином в процессе любви диктатора и того общества, к которому он испытывает самые нежные чувства.
Современный идеализм превратился в фетиш прикрывающий сущую срамоту прежнего животного эгоизма, который надо бы развивать, а не прикрывать вкривь и вкось лживой моралью.
Тот кто бросил в воду камень несет ответственность за все те круги, что он оставит на до того совершенно так гладкой поверхности житейского моря.
Те, у кого душа действительно горит яростным желанием осуществления истинной справедливости, все сделает сам, а вот чужими руками будут действовать те, кто мечтают о полновесной ответной подлости.
Национализм - это презерватив надеваемый политиканами на думающую голову нации ради ее предохранения от истинно великого братства народов.
Дураки отнюдь не хитрее умников, просто их ум куда вот проще воспринимает окружающую нас действительность, и потому они более юрки в вопросах элементарного бытия, В ТО время как умники за сложной картиной жизни зачастую не видят мелких происков лживой и щедрой на льстивые обещания корысти.
Величие нации определяется, в том числе и невообразимой низостью принадлежавших к ней уродов.
Чем больше в интеллигенте внешней манерности, тем вернее где-то в глубине его души скрывается естественного вида жлоб.
Почти вся философия нового времени - это набор легко удобоваримых штампов обильно политых мудрствованиями так ни о чем.
Даже если до смерти осталось всего пять минут лучше думать не о ней, а о чем-нибудь другом, поскольку - это омрачает последние минуты жизни, а также мешает мыслям обо всех возможностях спасения.
Возлюби книгу как самого себя и этот мир станет значительно хуже, чем, то было в средневековье, потому что тогда она была такова только одна, а тут точно то же ее восприятие стало, куда вот значительно шире и гораздо разностороннее.
Не о чем спорить с фанатиками нельзя их можно только ловить на противоречиях, да и то осторожно, а то ведь есть и такие, что могут доказать свою окончательную правду при помощи холодного или даже огнестрельного оружия.
Как правило, те, кто много говорят о вере, несут Бога не в сердце, а в желудке.
Все мы грешны, но те, кто гордятся своей душевной чистотой, отчасти вот еще и грешны своим чрезмерно наивным безгрешием.
Вырвавшаяся из тенет свобода всегда перво-наперво грязна, потому что пробивается она из сырой землицы, обильно пропитанной кровью всех предыдущих достижений и благ во имя блага всеобщего.