Литературный портал Графоманам.НЕТ — настоящая находка для тех, кому нравятся современные стихи и проза. Если вы пишете стихи или рассказы, эта площадка — для вас. Если вы читатель-гурман, можете дальше не терзать поисковики запросами «хорошие стихи» или «современная проза». Потому что здесь опубликовано все разнообразие произведений — замечательные стихи и классная проза всех жанров. У нас проводятся литературные конкурсы на самые разные темы.

БЛИИИН!!! СРОЧНО!

Провайдер сообщил, что планирует переезд на другие серверы. Сайт временно (?) сдохнет.

Скоро начнётся.

Прошлый раз такое было меньше года назад и заняло порялка месяца.

Надеюсь, всё пройдёт нормально...

 

К авторам портала

Публикации на сайте о событиях на Украине и их обсуждения приобретают всё менее литературный характер.

Мы разделяем беспокойство наших авторов. В редколлегии тоже есть противоположные мнения относительно происходящего.

Но это не повод нам всем здесь рассориться и расплеваться.

С сегодняшнего дня (11-03-2022) на сайте вводится "военная цензура": будут удаляться все новые публикации (и анонсы старых) о происходящем конфликте и комментарии о нём.

И ещё. Если ПК не видит наш сайт - смените в настройках сети DNS на 8.8.8.8

 

Стихотворение дня

 
Реклама
Содержание
Поэзия
Проза
Песни
Другое
Сейчас на сайте
Всего: 219
Авторов: 0
Гостей: 219
Поиск по порталу
Проверка слова

http://gramota.ru/

Автор: Алиби
*
     Когда-то знакомый гинеколог сказал: “Ты не знаешь, что такое настоящее увядание!..».
Я лежу на харинском диване и вспоминаю этого гинеколога. А еще раньше, пятнадцать минут назад, я вспомнил его, когда мочился в харинском туалете. Вспомнил, заметив ТАМ седой волос. Хотя, конечно, гинеколог не мое увядание имел ввиду. Там, где исследователем-спелеологом «бродит» гинеколог, похоже, всё куда страшнее. Ведь увядают ТАКИЕ цветы!.. Их молодящиеся «клумбы» еще кокетливо воркуют, жеманно скалятся, а ТАМ - уже могила.
     Лежу я так на старом харинском диване и думаю о маленькой женщине, к  которой не ушел, а ушел от другой. Увядания этих двух «цветов» я, наверное, уже не засвидетельствую.

     Мы с Хариным – экстрасенсы.
     Это - профессия, естественным образом происходящая из наших персональных с Хариным талантов: Харин - хитрая, юркая сволочь, я – молчаливое, вялое ничто, да еще выпивающее.
     Мы устраиваем спиритические сеансы, в которых Харин является «проводником», а я, в силу своей неспособности ерзать, подобно Харину, по клавиатуре дохлого компьютера,  и многословно витийствовать, медиум. На мониторе навечно застыла картинка какого-то гороскопа. Харин пристально вглядывается в нее и многозначительно бормочет, словно давит из себя, примерно одну и ту же чушь про Сатурн в каком-то там третьем или втором доме. Обычно я лежу на харинском диване, в ожидании новой порции алкоголя, которую Харин непременно мне купит в ближайшей рюмочной после удачно проведенной аферы, и несу вялый, бессвязный бред, отзываясь на подсказки Харина.
     Мы оба боимся женщин. Он – ненавидит и презирает, я – обожаю и не смею…. Как если бы грубым деревенским ухватом боялся зацепить древнегреческий лекиф  и, втолкнув его в печь, при этом содрав с его боков черный глянец меандров, обнаружить в нём вполне себе пригодную в хозяйстве утварь.
     В наказание за трусость наши клиентки  почти всегда – женщины.
     Например, эта. Чудесная простушка с лицом венециановской крестьянки.
- Ой, кто это?
- Тише, мадам. Медиум погружен в транс.
- Он смотрит…
- Положите руку ему на лоб.
     Харин наклоняется ко мне и почти беззвучно шепчет: «Вдова. Юрий.»
- Маргарита. – говорю я, закрыв глаза.
- Ой, нет, я Света.
     Я живо представляю, как в досаде закатывает глаза Харин.
- Правда, я всегда хотела, чтоб меня звали Марго.
- Да, мадам, - оживает Харин, - медиум видит сферы куда более высокие, чем наша земная юдоль.
     Он еще что-то торопливо шепчет про «сферы». Я от покойного Юры передаю привет и загробным голосом советую вдове новое замужество. Причем, поскорее, до очередного полнолуния.
- Я не такая, - вздыхает она, неплотно прикрывая ладошкой опорошенное веснушками декольте, и умолкает, задумавшись, поднимая во вздохах ладонь и веснушки. И таким утробным уютом потянуло от этого колыхания, что мне немедленно захотелось внутрь этой Светланы-Маргариты! Сделаться маленьким-маленьким, свернуться калачиком и так посапывать в ее лоне целую вечность.

     Как мы сделались путеводителями по астралу? К месту встречи и воссоединения мы с Хариным шли навстречу друг другу из зеркально-расположенных пунктов. Харина бросила жена. Банально и беззастенчиво наставила рога. Харин скрупулезно отсудил все имущество вплоть до вилок и ложек Я ушел от жены сам. После того, как увидел  узкую акваторию ванны, прорастающую кокетливыми красненькими стеблями из надрезов на ее руках. Вместе с этим открытием я узнал, как сквозь горло растет шершавый ствол крика.    Потому что это я должен был бледнеть и угасать, это из меня должны были прорастать красные медленные ветки. Но то ли нерасторопность, то ли нечестность в поступках определили меня в вечное, полусонное нахождение под плахой. Чьи-то головы падают рядом. Чья-то кровь теплой лужей греет мой неподвижный бок.. Я так, наверное, и усну окончательно, скончавшись не от топора судьбы, а в процессе ленивого полусна-наблюдения…  
     Примерно тогда я замолчал. Обет молчания – это совсем несложно. Особенно, когда никого об этом специально не извещаешь. Наступает отвращение к произнесению слов, предложений, мнений, истин в последней инстанции. Понимаешь, что чего-то умного сказать – тебя не осеняет, а глупостей ты уже за прошедшую жизнь наговорил довольно, и их элементарно не осталось для поддержания любого мало-мальски приличного диалога…или монолога.
      Ну, Харин-то меня понимает. Поскольку потребности мои немногочисленны и естественны, то, собственно, ему и напрягаться не приходится. Он меня кормит, аккуратно опохмеляет и предоставляет кров и условный уют  вот на этом диване.   За эти блага я время от времени нарушаю свой обет, участвуя в спектакле «погружения в  транс» и тускло произношу какую-нибудь галиматью, которую Харин адаптирует для клиента, на потребу его, клиента, чаяниям.
      Он хочет жить долго и богато. Мне – все равно: когда, на каком светофоре, у какого КАМАЗа откажут тормоза.

Вторая клиентка - ветхая старуха, с редкими, беспомощными седыми волосами. Я плохо слышу, что она говорит Харину. Меня это особенно и не занимает. Я полностью доверяю «проводнику»: он всегда выводит меня на нужную тропу ассоциаций,- а сам я, легко снимаю ложкой не совсем еще замутненного сознания информационную пенку со своей былой начитанности, глухо и медленно произношу туманные, двусмысленные фразы, представляя, таким образом, очарованному клиенту полную картину своего «погружения в астрал».
        Я лежу и жду  команды Харина, который негромко разговаривает с клиенткой.
        - Сейчас - тихо, мадам, будем слушать медиума.
        Он кладет свою руку мне на лоб и говорит: «Ариадна, приди к нам!»
        Я открываю глаза и смотрю вверх. Высоко надо мной, под жестяным небом на деревянном балконе вижу печальную принцессу с маленькой грудью и головой, туго, по-  средневековому повязанной шарфом, затянутым под острым подбородком. Здесь - какой-то дикий турнир, и я  в легких неуклюжих доспехах. Моя кираса - красная, с розово- белыми пятнами на выпуклых местах и сплошь пластмассовая, как стул на стадионе. На другом конце плотно утоптанной земляной площади - мой противник, неимоверных размеров гигант, вроде Нептуна из школьного учебника. Его мраморная, в канатах вен, десница медленно поднимает под небеса трезубец, длиной с магистраль Уренгой-Помары-Ужгород. Маленькая принцесса на балконе наклоняется через перила и смотрит вниз. Я успеваю увидеть пыльные брызги вокруг упавшего предмета. Это кольцо. И тут острые осколки моих доспехов осыпают мне прищуренные веки, а сам я мягким мотыльком пригвожден к земле. На меня падает небо  алебастровым лепным потолком и, ускоряясь, несется низко-низко над лицом от подбородка к затылку, грозя снести лепниной мой нос. Я лечу горизонтально, вперед ногами, по какому-то бесконечному узкому коридору, скорее, квадратной трубе из тисненого алебастра. Вперед и по кругу, внутри гигантского кольца. Мимо несутся Сифовы столпы. И перелетающий с одного на другой белый ворон издает трубные звуки: «Кто?.... Ступень?.... Имя! Имя!»
- Генерал – Гроссмайстер…. Жертвует… от… первой… адаптивной ложи… «Цум драй вельткугель Муттерлоге…..»

       Я кашляю и давлюсь слезами.
       - Пойдемте, пойдемте, мадам. Пробуждение медиума - зрелище не из приятных.
       За дверью, пока я болезненно обретаю вновь свою онемевшую плоть, Харина приговаривают:
- Молодой человек. Вы аферисты.
- Как можно, мадам!
       Вязкая тяжелая масса мучительно медленно толкается сквозь волокна мышц.
       - Можно! – твердо пищит старушенция. – Не беспокойтесь, официального хода этому конфузу я не дам. Мне недолго осталось… И доносами остаток пути я не оскверню. В конце концов, это вопрос не моего долга, но вашей совести.  Видимо, не судьба… А тому молодому человеку купите пиявок. Должно помочь.
       Вот уже веселая теплая волна из миллионов мелких игл побежала к конечностям. Зашевелились пальцы. Я сажусь, кривясь от боли. Заходит Харин.
       - Ну ты дал! Откуда такие познания?  Чего ты там про гроссмейстеров плёл? И что это тебя на немецкий растащило?  Тебе меньше пить надо. А то ты у меня посреди сеанса загнешься. Сегодня бесполезный день. Старая блядь ничего не заплатила. Плакала, что ты нихера не приподнял завесу тайны. Вот, оставила артефакт, ети ее.
       Я успеваю рассмотреть в харинских пальцах большой, неказистый перстень, вроде печатки, но с выпуклой полусферической верхушкой. От знаков, когда-то выдавленных на нем, остались два темных пятна.
       -  А ты, действительно, не приподнял. По-справедливости, тебя кормить нельзя. Ну ты и зеленый!…. Ладно, пошли поедим. От Маргариты кое-что перепало. – Он ухмыляется. - А пить не дам. Хотя…
       На площадке Харин снова достал перстень
- Оловянный. Смотри, дешевка, как в переходе…
       Перстень выскакивает из харинских пальцев. Мы смотрим, как он, подскакивая на ступеньках, катится вниз и, ударившись о плинтус, останавливается, издав двойной звук. Полусферическая верхушка отваливается, из углубления медленно выкатывается  коричневая, вязкая капля.
- Что это еще за херь? Яд?- брезгливо наклоняется над перстнем Харин.
- Тинктура. - Бормочу я.
Харин смотрит на меня с сочувственной безнадежностью, пинает перстень под батарею.
- Слушай! – Харин останавливается и со злым лукавством смотрит на меня. – А смог бы ты это лизнуть? – Он кивает в сторону капли. – Работал ты сегодня херово, и наливать тебе не за что. Я и так с тобой сделался добрым самаритянином.
       Я поднимаю каплю указательным и большим пальцем. Она похожа на слегка подтаявший мармелад, к ней прилипла пыль и еще какая-то дрянь: сигаретный пепел, наверное, коего в подъезде изрядно.
- Хорош! Стой! – орет Харин. Но я уже глотаю коричневую каплю. И когда приторно-сладкий лакричный вкус с налетом камфары проносится по моему языку по пути к горлу, я всё понимаю:
       «Господи! Что я сделал! Зачем?!  Что я буду делать теперь…»
       - Ты как, придурок? – Харин осторожно трогает мой рукав. ….
       Мы выходим из подъезда. Харин с брезгливой настороженностью искоса следит за мной.
       Полуденная весна торопливо перекрашивается в лето…
       Птицы суетливо перещебечиваются о чем-то своем семейном. Седая прошлогодняя трава прорастает неугомонным и естественным… Большая белая собака в благородной неторопливости скачет высоко и далеко. После принимает свойственную, как интеллигентным, так и не очень, позу и начинает.. Ну да, то и начинает. Немедленно приходит в голову самое правильное слово по поводу действий собаки. Но так не хочется разрушать утонченность изящного потока мыслей, что я думаю дальше многоточием…
       На другой стороне улицы -  храм. Под колокольный звон Харин крестится. Не размашисто и наглядно, и не трусливо, а скромно, слегка повернувшись, с интеллигентной сдержанностью.
       «Господи! Зачем?! Но мне так нужно было выпить…»
       На углу у рюмочной меня уже поджидает граф Сен-Жермен и – незамеченный Хариным -  кивает мне…

© Алиби, 11.05.2009 в 19:35
Свидетельство о публикации № 11052009193540-00107821
Читателей произведения за все время — 141, полученных рецензий — 3.

Оценки

Голосов еще нет

Рецензии

Лев Визен
Лев Визен, 11.05.2009 в 20:51
Ничего не могу поделать. Опять и опять, то что пишет Алиби - мне нравится.
Неординарное, тревожащее, на грани фола мышление.
Мастерское владение словом и образом.
См. третий абзац, строки 5-9.
Подтекстовые ассоциации - дай Бог каждому.
Автор обречен на недоуменное пожимание плечиками (как "корректный" минимум) тех, кто ожидает слюнявых хэппи-эндов.
Алиби
Алиби, 11.05.2009 в 20:57
............... А.
Анна Мельник (miroshnik)
!!!! Финал - блеск!!!
Алиби
Алиби, 19.05.2009 в 11:22
Мерси.
Алла Челекова(север)
Браво!
Алиби
Алиби, 18.07.2009 в 23:05
Я не знаю, что сказать..
Лев Визен
Лев Визен, 29.07.2009 в 12:52
А Вы не говорите.
Вы - пишите.
ВСХ.
Л.В.

Это произведение рекомендуют