День Победы здесь часто празднует старшина.
В гимнастёрку с тремя медалями он одет;
гладит пальцами профиль Сталина старый дед.
Вроде лет пролетело немало уж с той поры,
только в памяти рану алую трудно скрыть.
Здесь дивизия скопом к небушку вознеслась,
а вот с ним как-то мягко смертушка обошлась.
И броню там огнём корёжило, и тела.
И рекой по сугробам сьёженным кровь текла.
А его-то, видать, судьбинушка берегла:
не в рубашке, в кольчужке матушка родила.
Он, рыдая, в воронку стаскивал пацанов.
Горбик Братской украсил касками под сосной.
Ни могилки теперь, ни сосенки - не сыскать
в поле том, что лежит вдоль просеки у леска.
Большинству из них не исполнилось двадцати.
Груз имён было в память полностью не вместить.
С ветром майским он вновь пошепчется неспеша,
и остынет войной изрешеченная душа.
В этот день завсегда полагается бутылёк.
И над хлебушком с салом мается мотылёк..
Два по двести подряд «поминные" - без труда.
Водка – вовсе не поле минное.. Не беда!
Здесь как будто застыло время для старшины:
непосильно для жизни бремя от той войны.
Вот, качаясь, бредёт, хмелем смятый он, по цветам,
где когда-то была им взятая высота.