Эта фраза остановилась в голове Висенте, когда он впервые встретился с быком лицом к лицу на песке арены. Он всегда мечтал стать тореро, как его отец, но только сейчас осознал это по-настоящему, стоя сейчас здесь, посреди арены, перед быком и огромной толпой зрителей.
Несколько тысяч людей смотрели на него и ждали лишь одного – смерти быка. От его собственного клинка, который он уже держал в руке. Он подарил им ее. Подарил смерть? Странно, но это именно так. Говорят, что к человеку Смерть приходит в виде черного балахона с капюшоном, где вместо лица пустота и с косой. Не знаю, в каком облике Смерть приходит к быкам, но Висенте и она точно были с ней хорошими друзьями, по крайней мере, стали такими в этот день.
Молодой парень получил «свое ухо1» и отправился домой, где его ждали старые друзья с почестями. Висенте стал тореро. Долго к этому шел и наконец, дошел до намеченной точки маршрута. Отпраздновали тогда на славу. Его практически носили на руках. Отец гордился, что сын пошел по его стопам, друзья тихо завидовали форме тореро, девушки теперь хотели получить его, все из-за той же блестящей формы, и, возможно, из-за славы, которая ему предстоит.
А он просто был опустошен. Бык принял смерть от его клинка, Висенте привел его за руку к смерти, и это его нисколько не тешило, было как-то пусто в середине от этого. Он знал, почему именно это происходило, но это было неприятно.
Праздник в честь нового тореро закончился просмотром видео его дебюта и все разошлись по домам. Висенте Эстимадо остался наедине с самим собой. Его собеседниками стали собственные мысли. Ничего не говоря, он слушал их:
- Ты теперь знаком со смертью, теперь ты убийца и таким останешься на всю твою жизнь, как бы ты не каялся священнику, ты все равно останешься тем, кем ты теперь есть. Как тебе это ощущение? Надеюсь, ты осознаешь это все, а если нет, то это еще одна твоя проблема, в довесок к твоему статусу убийцы. Тебе этого уже не изменить…
- Как е изменить? – Вклинилась другая ветка мыслей. – Изменить можно все в этом мире, абсолютно все.
- Каким образом?
- Он может стереть с себя клеймо убийцы, которое он сам себе поставил сегодня лишь своей смертью. И не просто умереть, а умереть, приняв смерть от быка, да еще и при переполненных трибунах. Людей должно было быть больше, чем было сегодня на стадионе, когда он убивал своего первенца.
- Да, это может сработать, только вот понимает ли он это все?
- Думаю, что понимает. Я его хорошо знаю, всю его жизнь.
- Ты понимаешь это, Висенте?
- Понимаю, - ответил он вслух и погрузился в сон, словно подлодка в середину глади моря.
Наутро, проснувшись, он сразу же вспомнил вчерашний разговор с мыслями. Чувство униженной совести сразу же накрыло его плечи пледом, но не стало греть, а как раз наоборот – пришло чувство холода, от которого ничего не согреет. Он пошел к отцу, который уже не спал, так что будить его не пришлось.
- Ты не занят? Нужно поговорить.
- Конечно, гордость моя!
Отец и вправду гордился им. Висенте – его младший сын. Отцу, конечно, хотелось бы, чтобы его старший сын пошел по его стопам, но тот сказал, что это занятие не для него, пошел в медицину и стал врачом-хирургом. Теперь режет людей, но не для того, чтобы все это видели на стадионе, а для того, чтобы давать людям жизнь. Брат Висенте боролся со смертью, и в большинстве случаев, он выходил победителем в этой схватке.
Надежда оставалась только на младшего сына, и он оправдал ее. Стал тореро, как его отец. Теперь он – предмет гордости. Нельзя сказать, что старшим сыном отец не гордился, но Висенте он гордился больше, откровенно говоря.
- Так о чем ты хотел поговорить, - продолжил отец.
- Скажи, ты никогда не задумывался, о том, чем ты занимаешься, когда ты был тореро?
- Что имеешь в виду?
- Не задумывался ли ты над тем, что ты убийца…
- Ах, вот ты о чем, - перебил его отец. – После первого раза у всех такое бывает и тебе просто нужно отойти от этих мыслей и тогда все у тебя получится. Я не хочу сказать, что я не думал, о том, что я убийца. Думал, и даже не только после своего первого быка. Думал об этом и потом, но понимаешь, это традиция, которую не мы с тобой придумали и не нам с тобой ее отменять. Мы – лишь часть ее, одна из самых главных частей. Мы творим эту традицию и храним ее в своем сердце и душе. Не мы, так кто-то другой будет этим заниматься. Тореро никогда не переведутся, даже если быки будут убивать по нескольку человек в день по всей стране, то все равно этим будут заниматься. Это своего рода спорт, даже больше чем. Это игра, под названием «между жизнью и смертью». Правила ее давно написаны, стороны определены и каждый раз, когда тореро выходит на арену, в эту самую секунду Жизнь и Смерть бросают кости. Кто-то из них побеждает, а кто-то остается в проигрыше. Вот и все. Если на судьбе быка гравировкой написано, что он должен уйти из этой жизни именно от твоего клинка, то уже эту гравировку не стереть никаким образом. Если же тебе выгравировано пасть от рогов быка, то это необратимо. Моя гравировка показала за долгие годы, что на ней написано что-то другое. Не «бык» уж точно. Надеюсь, что это «теплая кровать».
- Просто я думал вчера над этим, и мне стало больно, где-то глубоко внутри меня самого, за самого себя больно, что я стал таким.
- Не говори так! – Крикнул отец. – Ты не должен так думать. Ты – избранный на то, чтобы убывать быков и приносить их уши к себе в дом. Знаешь, сколько быков я заколол за свою карьеру, великую карьеру?
Отец Висенте действительно был известным тореро не только по всей Испании, но и далеко за ее пределами. Его любили и почитали. И после того, как он перестал заниматься этим ремеслом, слава его живет до сих пор, хотя уже и прошло уже больше десяти лет.
- Хорошо, отец, не буду. Я больше не дам тебе усомниться во мне. – Этими словами разговор закончился.
Снова наступила ночь, а вместе с ней вернулись и вчерашние мысли.
- Ну, как, Висенте, ты решил, стирать ли тебе с себя клеймо убийцы?
- Специально я не сделаю этого! Я не буду прыгать на рога быка, этого не будет.
- Как же будешь жить с этим ощущением и с нами? А поверь, мы будем приходить очень часто.
- Буду убивать быков, и приносить их уши домой! И еще кое-что – я буду ждать того быка, который сам сможет подбросить меня своими сильными рогами. И не просто один раз, а столько, сколько хватит для того, чтобы мое сердце перестало биться.
- Не правильный ответ!
- Да вас никто и не спрашивает…
Больше такие мысли не приходили к Висенте.
Время шло, быки умирали, уши накапливались, слава тореро росла. Наверное, еще не родился тот бык, который сможет лишить жизни именно этого тореро. Прошел год, за ним еще один, еще и еще. Пять лет карьеры уже было за блестящей формой Висенте. Сотня смертей уже были в середине его клинка, который ему подарил отец после окончания школы тореро. И две сотни глаз быков были в его снах. Страшных снах. Больше, чем кошмары. Все эти глаза смотрели на него отовсюду, где бы он не находился во сне.
- Интересно, а как выглядит со стороны то мгновение, которое называется смертью? Собственной смертью. Публичной смертью. – Как-то произнес он вслух ни с того ни с сего.
Ему захотелось попробовать это ощущение на вкус.
Висенте Эстимадо стал знаменитым тореро, почти таким знаменитым, как и его отец. Он был молод и свободно мог догнать славу отца, схватить ее за воротник, заглянуть ей в глаза и сказать: «Уступи дорогу, я иду дальше», так и должно было случиться. Его слава должна была догнать и перегнать славу его отца.
Афиши расклеены по всей стране. Фестиваль корриды. Мадрид, «Сантьяго Бернабеу». Самые известные тореро со всего мира соберутся и лишат быков жизни.
- Это будет одним из самых запоминающихся дней в твоей жизни. – Говорил ему отец, отправляя Висенте в Мадрид. – Первый раз в жизни на фестивале корриды. Многие зрители придут посмотреть именно на тебя, из-за твоей славы и из-за моей. Они хотят видеть как ты прольешь кровь быка. Учти, что не всем выпадает такая возможность, выступать на этом фестивале, на этом легендарном стадионе, который специально переоборудуют к этому дню. Ты покажешь всю красоту искусства тореро. Я горжусь тобой, сын! – Впервые отец сказал ему, что гордится им. Висенте и так это знал, он видел, какими глазами смотрит на него отец с трибуны, когда он выходил на арену и первым делом приветствовал именно его, а уж потом всех остальных зрителей, что пришли посмотреть на смерть быков.
- Спасибо, отец!
- Дай им то, что они хотят и тебя будут носит на руках, как когда-то носили меня.
- Они хотят крови быка? Я дам им ее, прибавлю к ней смерть и заправлю все это овациями.
- Я горжусь тобой!
Мадрид встретил Висенте почти как Короля Испании. Фестиваль начнется завтра и он уверен, что отец еще сильнее будет гордится им.
Ночью он вспомнил ту фразу, которая как-то случайно пришла ему в голову. Фразу о том, как увидеть свою собственную смерть со стороны.
- Это невозможно. – Сказал он вслух уже лежа в кровати.
Пришло утро, а за ним пришел и фестиваль. Время собираться.
Позавтракав, он собрал свою форму в сумку и поехал на стадион. Сантьяго Бернабеу оказался гораздо больше, чем он себе представлял. Висенте видел уже этот знаменитый стадион, когда на нем проходили футбольные матчи, но он не думал, что чаша арены настолько огромная. Трибуны были еще пустыми, песок арены был желтый и чистый, без капельки черной крови, видимо песок специально доставили сюда со средиземноморского побережья. Песок был таким девственным, что на него было жалко наступать, но он все же сделал это, шагнул и в тот же миг почувствовал что-то. Какое-то непонятное чувство пробралось к нему в тело сквозь поры. Нужно поспать, подумал он и отправился в комнату отдыха, где его уже ждал крепкий сон, хоть и Висенте недавно проснулся.
Когда он проснулся, до его выхода оставалось чуть больше двадцати минут. Не было точно известно сколько, потому что неизвестно, сколько времени понадобится тореро, который сейчас на арене, для того, чтобы измотать, а затем убить быка. Он переоделся в блестящий, шитый золотом костюм. Оставалось только ждать.
Он думал о том, что сказал ему отец. Этот день ты запомнишь на всю жизнь. Немногим выпадает такая честь выступать на этом фестивале и на этом стадионе. Эти фразы он повторял про себя. Они просто не выходили у него из головы.
Его семья была на стадионе, как и много других семей. Почти сто тысяч зрителей собралось посмотреть на корриду, на лучших тореро и на смерть быков. И вот, его имя произнес диктор по стадиону:
- Синьоры, на арену приглашается Висенте Карлос Эстимадо.
Трибуны почти взорвались. Было такое ощущение, что если бы на стадионе овацировал бы еще хотя бы один человек, то стадион точно бы рухнул.
Он вышел на песок арены, как обычно поприветствовал своего отца, а потом уже всех остальных. Стадион долго аплодировал ему, а чуть позже стих, как будто тут никого и нет. Это означало, что бык через секунду появится из-за ворот и начнется схватка жизни и жизни, чтобы одна из них стала смертью. Одна жизнь уже стояла на арене, другая только что появилась из-за ворот. Они посмотрели друг на друга и Висенте выкрикнул:
- Toro2!
Ответа не последовало, бык лишь только начал свое наступление на него. Схватка началась. Тишина нарушалась лишь аплодисментами, когда Висенте Карлос Эстимадо проделывал какое-нибудь филигранное движение. Время шло, к быку приходила усталость. Все предвещало смерть быка и его отрезанные уши в руках Висенте.
Движение за движением тореро изматывал быка, как тот резко вдруг сам проделал филигранный маневр и ударил рогами в грудь Висенте. Тот повалился на землю. Выбежали пикадоры, но бык продолжал подбрасывать тореро с песка на все тот же песок. На песок Сантьяго Бернабеу. На песок перед двумя сотнями тысяч глаз зрителей и перед глазами отца Висенте.
«Он убьет меня сейчас. Пикадоры уже не спасут. А как бы хотелось посмотреть на все это со стороны», думал он, находясь на одном роге быка грудью. «Но это действительно невозможно. Невозможно увидеть свою собственную смерть со стороны, как бы того сильно не хотелось».
Пикадоры действительно уже не могли помочь.
«Моя смерть подарит быку жизнь3. Ему – жизнь, а мне – минуты молчания по всем испанским аренам, и, возможно за ее пределами».
Лица людей, пришедших в этот день на Сантьяго Бернабеу, почти мгновенно изменились. На них проявлялись печаль и ужас, как проявляется фотография на бумаге по красным светом комнаты. Пикадоры уже действительно ничего не могли сделать, сердце Висенте перестало биться, его легкие перестали дышать, мозг умирал. Его кровь отпечаталась на песке смертью. Наступила дикая громкая тишина. Все происходило на глазах отца Висенте. Он смотрел на все это и все понимал. По его щеке текла одинокая, самая горькая слеза:
- Ты был отличным тореро, сын!
1- В испанской корриде принято отдавать тореро одно или два уха, убитого им быка, в зависимости от того, насколько безболезненно он убил его.
2- Бык (исп.)
3- В испанской корриде существует правило. Если бык убивает тореро, то быку дарят жизнь.
Сашко Желе
24 апреля 2009 года
2:50
