(Голоса авторов) Сергей Есенин (Литературные конкурсы)

Видео: Есенин, 1918 год (7,9 Мб)

Сергей Есенин читает свои стихи (1920, Петроград, Институт Живого Слова, качество – отвратное).

Монолог Хлопуши из драматической поэмы «Пугачёв» (2,6 Мб)

          Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
          Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
          Проведите, проведите меня к нему,
          Я хочу видеть этого человека.
          Я три дня и три ночи искал ваш умёт,
          Тучи с севера сыпались каменной грудой.
          Слава ему! Пусть он даже не Петр,
          Чернь его любит за буйство и удаль.
          Я три дня и три ночи блуждал по тропам,
          В солонце рыл глазами удачу,
          Ветер волосы мои, как солому, трепал
          И цепами дождя обмолачивал.
          Но озлобленное сердце никогда не заблудится,
          Эту голову с шеи сшибить нелегко.
          Оренбургская заря красношерстной верблюдицей
          Рассветное роняла мне в рот молоко.
          И холодное корявое вымя сквозь тьму
          Прижимал я, как хлеб, к истощенным векам.
          Проведите, проведите меня к нему,
          Я хочу видеть этого человека.

          Я покинул родимый дом,
          Голубую оставил Русь.
          В три звезды березняк над прудом
          Теплит матери старой грусть.

          Золотою лягушкой луна
          Распласталась на тихой воде.
          Словно яблонный цвет, седина
          У отца пролилась в бороде.

          Я не скоро, не скоро вернусь!
          Долго петь и звенеть пурге.
          Стережет голубую Русь
          Старый клен на одной ноге.

          И я знаю, есть радость в нем
          Тем, кто листьев целует дождь,
          Оттого, что тот старый клен
          Головой на меня похож

          Разбуди меня завтра рано,
          О моя терпеливая мать!
          Я пойду за дорожным курганом
          Дорогого гостя встречать.

          Я сегодня увидел в пуще
          След широких колес на лугу.
          Треплет ветер под облачной кущей
          Золотую его дугу.

          На рассвете он завтра промчится,
          Шапку-месяц пригнув под кустом,
          И игриво взмахнет кобылица
          Над равниною красным хвостом.

          Разбуды меня завтра рано,
          Засвети в нашей горнице свет.
          Говорят, что я скоро стану
          Знаменитый русский поэт.

          Воспою я тебя и гостя,
          Нашу печь, петуха и кров...
          И на песни мои прольется
          Молоко твоих рыжих коров.

          Не каждый умеет петь,
          Не каждому дано яблоком
          Падать к чужим ногам.

          Сие есть самая великая исповедь,
          Которой исповедуется хулиган.

          Я нарочно иду нечесаным,
          С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
          Ваших душ безлиственную осень
          Мне нравится в потемках освещать.
          Мне нравится, когда каменья брани
          Летят в меня, как град рыгающей грозы.
          Я только крепче жму тогда руками
          Моих волос качнувшийся пузырь.

          Так хорошо тогда мне вспоминать
          Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
          Что где-то у меня живут отец и мать,
          Которым наплевать на все мои стихи,

          Которым дорог я, как поле и как плоть,
          Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
          Они бы вилами пришли вас заколоть
          За каждый крик ваш, брошенный в меня.

          Бедные, бедные крестьяне!
          Вы, наверно, стали некрасивыми,
          Так же боитесь Бога и болотных недр.
          О, если б вы понимали,
          Что сын ваш в России
          Самый лучший поэт!

          Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
          Когда босые ноги он в лужах осенних макал?
          А теперь он ходит в цилиндре
          И лакированных башмаках.

          Но живет в нем задор прежней вправки
          Деревенского озорника.
          Каждой корове с вывески мясной лавки
          Он кланяется издалека.
          И, встречаясь с извозчиками на площади,
          Вспоминая запах навоза с родных полей,
          Он готов нести хвост каждой лошади,
          Как венчального платья шлейф.

          Я люблю родину.
          Я очень люблю родину!
          Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
          Приятны мне свиней испачканные морды

          И в тишине ночной звенящий голос жаб.
          Я нежно болен вспоминаньем детства,
          Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
          Как будто бы на корточки погреться
          Присел наш клен перед костром зари.
          О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
          Карабкаясь по сучьям, воровал!
          Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой?
          По-прежнему ль крепка его кора?

          А ты, любимый,
          Верный пегий пес?!
          От старости ты стал визглив и слеп
          И бродишь по двору, влача обвисший хвост,
          Забыв чутьем, где двери и где хлев.
          О, как мне дороги все те проказы,
          Когда, у матери стянув краюху хлеба,
          Кусали мы с тобой ее по разу,
          Ни капельки друг другом не погребав.

          Я все такой же.
          Сердцем я все такой же.
          Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
          Стеля стихов злаченые рогожи,
          Мне хочется вам нежное сказать.

          Спокойной ночи!
          Всем вам спокойной ночи!
          Отзвенела по траве сумерок зари коса...
          Мне сегодня хочется очень
          Из окошка луну обоссать.

          Синий свет, свет такой синий!
          В эту синь даже умереть не жаль.
          Ну так что ж, что кажусь я циником,
          Прицепившим к заднице фонарь!
          Старый, добрый, заезженный Пегас,
          Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
          Я пришел, как суровый мастер,
          Воспеть и прославить крыс.
          Башка моя, словно август,
          Льется бурливых волос вином.

          Я хочу быть желтым парусом
          В ту страну, куда мы плывем.

          Мир таинственный, мир мой древний,
          Ты, как ветер, затих и присел.
          Вот сдавили за шею деревню
          Каменные руки шоссе.

          Так испуганно в снежную выбель
          Заметалась звенящая жуть...
          Здравствуй ты, моя чёрная гибель,
          Я навстречу к тебе выхожу!

          Город, город, ты в схватке жестокой
          Окрестил нас как падаль и мразь.
          Стынет поле в тоске волоокой,
          Телеграфными столбами давясь.

          Жилист мускул у дьявольской выи,
          И легка ей чугунная гать.
          Ну да что же? Ведь нам не впервые
          И расшатываться и пропадать.

          Видели ли вы,
          Как бежит по степям,
          В туманах озерных кроясь,
          Железной ноздрей храпя,
          На лапах чугунных поезд?

          А за ним
          По большой траве,
          Как на празднике отчаянных гонок,
          Тонкие ноги закидывая к голове,
          Скачет красногривый жеребенок?

          Милый, милый, смешной дуралей,
          Ну куда он, куда он гонится?
          Неужель он не знает, что живых коней
          Победила стальная конница?

          Неужель он не знает, что в полях бессиянных
          Той поры не вернет его бег,
          Когда пару красивых степных россиянок
          Отдавал за коня печенег?

          По-иному судьба на торгах перекрасила
          Наш разбуженный скрежетом плес,
          И за тысчи пудов конской кожи и мяса
          Покупают теперь паровоз.