Забыть ты можешь имя и фамилию,
Но не забудь мой номер судовой!
У нас на борту преспокойно живут петух и курица (я уже как-то пытался о них рассказывать). И неплохо себя чувствуют. Члены экипажа. Только без судового номера. Ванты и такелаж для них специальный насест.
Курица периодически приносит пару яиц. Это для капитана. Завтра – для чифа. Последняя пара в конце месяца достаётся буфетному. Но он отдаёт свою долю капитану.
«Что-то быстро моя очередь подошла», - думает в таких случаях про себя капитан.
У него (буфетного) самый большой судовой номер. У капитана – нулевой.
Раз в месяц судовой повар-пекарь готовит омлет. Это для тех, кто не любит глазунью.
А петух – сдвинулось что-то в его голове с красным гребешком – кричит как заполошный, все ночи напролёт. Родной деревней пахнет что ли?
Опомнись, море кругом! Моряков поднимает чуть свет на постановку трала.
«Мы-то привыкли – гостям каково», - цитируем мы тогда Юнну Мориц.
Штурманы встречных судов хватаются за головы в испуге, что крыша поехала, когда услышат посреди океана заветное «Ку-ка-ре-ку!». Думают, в детство впадают.
А петуху петь не запретишь. Глотку ему не заткнёшь. Может, у него разрядка такая - свободой слова. Пусть не все понимают, может, когда-нибудь и поймут, о чём он сказать хочет – надрывается.
Может, он голосит о потомстве, которое мы съедаем на завтрак? Продлением рода озабочен? Кто его сменит на нижней палубе? Может, он горло полощет на крутом солёном ветру? Озон вдыхает.
Или зреют в нём подспудные воспоминания. Вспомнил ли он, как ведёт свой отряд пионеров-цыплят от курятника у местного пруда на берег моря поклевать чего? Заодно
показать Большую лужу.
---
чиф – старпом, старший помощник капитана.