Брызги лобзают стекло.
Кто-то вопит, ему вечное мало.
Будто его допекло.
Раб возникает – воля словам.
Бай привыкает – счёт головам.
Пяткой дави черепки!
Славься колючка, пески!
Я прохожу изъязвления Века.
В вечер с отравы тошнит.
Но по утру (гвоздь доске не помеха)
- тянет железку магнит.
Кто доходяга – ещё не калека.
Манит пустынников Божия Мекка.
Смыть в водах Ганга грехи
может и нам, мужики?
Только улыбки – навроде паскудства.
Только ехидства – смешок.
Помыслы Божии – не наше искусство.
Нам – прикупить, да – в мешок.
Ладно, парниша, дай закурить.
Будем о Небе, смоля, говорить.
Наши слова – словно трава.
Наши сердца – что горшок.
Не докричаться, не достучаться.
Бац – кулаком расколоть…
С милой Землёю не жалко прощаться,
сбросив постылую плоть?
Ладно, оставьте, не стоит оваций.
Ветер шуршит во изгибах акаций.
Аквамарин, бирюза.
Можно не щурить глаза.
Капля висела – капля упала.
Брызги на бархат легли.
Чёрное пустыни лежит покрывало.
Гады из нор поползли.
Так от чего, право, жалеть?
Выгон оставлен, бараняя клеть.
Там – где узда хлещет у рта.
Там – где легко околеть.
7 января 1998 г. С-Петербург