Истончившимся в виршах - гусиным пером.
Замыкалась в себя, за метафорой пряча упрёки
Одевалась раздумьем, как Дитрих в винтажный фасон.
Провожала весну безрассудочно, актом либретто,
Где Дидону всегда оставляет Эней,
Возвращалась домой как в еврейское тихое гетто,
Нелюдимо косясь на просветы закрытых дверей.
Истранжив вконец влагу двух протекающих амфор,
Утянула корсет, забелила бессонницы тень.
Гримирует лицо безразличность, под бархатный капор -
Не прольются хандра, и злословий скабрезных мигрень...