Медным пользуясь кольцом,
Я до смерти укололся
Нарисованным шприцом.
Я стоял на баррикаде
Из бутылок и бумаг,
А еще писал в тетради
Несерьезно... кое-как.
Я святым не разу не был,
Я в постах не видел прок,
Я глядел ночами в небо,
Сквозь тяжелый потолок.
И в тюрьме чужого дома
Долгий-долгий срок отбыл,
И еще, впадая в кому,
Девку красную любил.
Не дороги, а дорожки
В этом мире проложил,
Враждовал не понарошку,
Также впрочем, как дружил.
И в суде другом, небесном,
Там, где тесно между всех,
Будет найден легковесным
Каждый мой телесный грех.
И пошлют меня обратно
Чуть распухшего от слез,
Чтобы все прожить как надо,
Все прочувствовать всерьез.
Мимо врат святого сада,
Мимо пламенных чертей
Под завистливые взгляды
Остающихся людей.
Я спущусь подобен тени,
Забывая каждый миг,
Все, что в прошлом воплощенье
Заработал и постиг.
Я спущусь, теряя в весе,
Не спеша, не в суете,
Я явлюсь как дар небесный
В женском теплом животе.
Но потом, в плену пеленки,
Перед тем как засыпать,
«Здравствуй, мир!» – скажу тихонько,
Чтобы мать не испугать.
