- Воду.
- О'кей!
Слышно отдаленное журчание.
- Мышьяк, цианистый калий?
- Сахар. Рафинад.
- О'кей!
Слышен короткий всплеск.
Взяв стакан со стойки, сажусь за пустынный столик возле окна.
За окнами завихряется вьюга. Вспарывая белые круговороты огнями фар, неторопливо проплывают автобусы, голубовато-серые силуэты прохожих стелятся по стеклу персонажами театра теней.
Сушу стакан. Кладу на столик фальшивый дукат и выхожу на улицу. Впереди сквозь пургу маячат две нелепые фигуры. Ночная стража. Поравнявшись, спрашивают:
- Ваши документы?
Показываю удостоверение сантехника арбузной мастерской.
- Где это? - кутаясь в тулуп, спрашивает стражник.
- Возле деревянного камня.
Вопросов больше нет.
Вокруг, гудя, летают снежные башни и обрывки прохожих. Автобусы со скрежетом расползаются, вываливая пассажиров на дорогу. С деревьев слетают стаи контролеров. Щелкают клювы, красные от пассажирской крови. Огни фар кромсают снежные колонны. Дома, переливаясь огнями окон, качаются в такт ветру. Ветер бьет окна, срывает листы кровельного железа, и они, громыхая, летают в мутном небе. Белые волны катят по улицам, размазывая прохожих по льду тротуаров, выдавливая глаза домов и вдребезги разнося киоски "Роспечати".
"Зима", - подумал я и помер.
