Я поселился на окраине Европ,
Где, чередуя скотоводство с людоедством,
Зажил, как всякий уважаемый циклоп.
Авторитеты из Олимпа почитая
И поклоняясь их наместникам земным,
Я жил спокойно, никого не обижая,
За исключением того, кто был съестным.
Но раз уж боги их съедобными создали
(Не мне противиться решениям богов),
Я брал дубину и, покрыв туманом дали,
Ловил заблудших, вопиющих чудаков.
Но вот однажды я наткнулся на пророка.
Он тихо кашлянул и, посохом махнув,
Глаголить начал что-то в адрес злого рока,
Но не закончил – в моем чреве утонув.
Туман рассеяв, я побрел к родной пещере
И, размышляя о достоинствах людей (вкусовых достоинствах),
Махал дубиной в просветленной атмосфере,
Сшибая кроны с придорожных тополей.
Придя к пещере из булыжников чугунных,
Послав папирус в олимпийские верхи
И, сосчитав своих баранов тонкорунных,
Я закурил и сел за стол писать стихи.
