Моросило. Андрей Моисеев шел с работы, он работал на стройке прорабом. Скоро сдача объекта, пришлось задержаться на вторую смену. Была полночь. Андрей замерз, мечтал о теплой постели, горячем ужине и прелестной толстушке Шуре, с которой имел связь уже не один год. Шура была замужем, с этим приходилось считаться. Если бы сегодня Шура смогла пойти к нему, их ждала бы незабываемая ночь, завтра был выходной. Но ее благоверный загремел в больницу от частых возлияний, теперь ей приходится заниматься этим алкашем. А вот и автобусная остановка, темнота, хоть глаз выколи. Андрей глянул на часы, было пять минут первого, вряд ли автобус подойдет, придется брать такси или попутку. Не мог выйти чуть пораньше вместе с рабочими! Вдруг он услышал всхлипывания. Подошел ближе и увидел женщину. Она была легко одета, на ногах грубые резиновые сапоги, на голове- старушечий платок. Возраст женщины определить в темноте было невозможно.
- Я смогу вам помочь? – спросил Андрей.
- Не хочу вас беспокоить.
- Люди должны помогать друг другу. Так что у вас произошло? Непоправимое? – настаивал Андрей.
- Мне ничем не помочь. Нет, у меня все живы. Просто меня, как шкодливого пса, выгнали из дома, - ответила женщина.
-Вот что, вы поедете ко мне. Не бойтесь, я не маньяк, хотя живу один. Я вас не обижу. А там посмотрим, у нас впереди два нерабочих дня. Я –Андрей.
- Уля. Выбора у меня нет, я очень замерзла. У меня есть документы, я успела их захватить, я – не бродяжка. Вот они.
- Не надо, Уля. А вот и такси.
До дому домчались быстро.
- Кушать хотите, Уля?
- Я не ела ничего уже сутки.
- Тогда за стол, я вкусно готовлю, сегодня у меня жаркое.
- Отлично.
Уля сняла старенькое пальтишко и платок. На ней было дешевенькое цветастое платьице и тоненькая старая кофтенка. Высокая, стройная, она и в этой одежде была красива. Коротко стриженные черные кудряшки, а на лице – огромный синяк.
- Тебя били? – спросил он, - ничего себе, фонарь!
- Били каждый день, а я пыталась сохранить семью, глупая. У меня там доченька Светочка, я переживаю за ребенка.
- Сначала поешь, поговорим потом, я постелю тебе здесь, а сам буду спать на раскладушке на кухне. Не бойся, у меня нет плохих намерений.
- Верю, Андрей. Слушай: зовут меня Радченко Ульяна Григорьевна. Родилась в Виннице, там познакомилась с будущим мужем, он привез меня сюда. Но мы до сих пор не расписались, а Светочке уже 5 лет. Они все меня ненавидят, свекровь уверяет мужа, что я гуляю, даже на работу не пускают.
- Надо было бежать подальше, куда глаза глядят.
-Некуда бежать. Маму я не знала, она при родах умерла. Отец женился на другой и исчез. Меня воспитывала баба Муся, она тоже умерла. В ее квартире живет мой дядя, семья у него большая. Куда мне деваться? Вы зря связались со мной. Что делать, ума не приложу. Придется ехать к дяде в Винницу, только рад он не будет. Боюсь, что ребенка мне Симаковы не отдадут. Света ни свекрови , ни Генке не нужна, просто будут назло мне ее удерживать. Я вся избита, я больше не могу так.
- Мой друг – адвокат, я переговорю с ним. Ложись спать, вот тебе ключ, можешь закрыть дверь.
- Нет, не надо.
- Хорошо, иди в ванну, вот тебе халат.
- Спасибо, Андрюша, вы – редкой души человек.
Утром Андрей спал до 11. Он улыбался, ему снилось что-то хорошее.
Наконец, проснулся и пошел в ванную. Уля замесила оладьи и начала стряпать. Домашнее тепло разлилось по квартире.
- Спасибо, Уленька, на такую женщину молиться надо.
- Что ты! Я просто люблю кормить. А оладьи утром быстро и просто.
Сегодня она показалась ему другой. Даже в этих одежках Уля была красива, поразила красота ее темных глаз в ресницах- бабочках, пухленькие яркие губы, точеный носик. Если бы ее одеть получше, хоть на конкурс красоты посылай. Сразу перед глазами возникла Шурка – разухабистая, бойкая, хозяйка жизни. Уля – полная противоположность Шуре. Платье на Уле было с коротким рукавом, Андрей заметил синяки и на руках.
- Сколько тебе лет?
- 27.
Позвонила Шура, хотела встретиться, но Андрей сказал, что в выходные занят. Стал звонить адвокату Соловейкина, но не мог его застать даже по сотовому.
Вскоре Уля засобиралась:
- Дойду до Симаковых, узнаю, как Светочка.
- Не вздумай. Я съезжу, скажу, что из милиции.
- Не пойдет. У Генки друзья менты, загребут и фамилии не спросят.
- Тогда давай поговорим сначала с Соловейкиным, адвокатом, а уж потом… Не наделать бы хуже. Поняла?
- Да. Но ребенок…
- ребенку они ничего не сделают, поверь.
- Света боится их.
- Потерпи, все решим.
Уля понимала, что другого выхода нет, придется ждать разговора с адвокатом. После завтрака у нее поднялась температура. 39,9. Начался сильный кашель. Казалось, что она теряет сознание. Андрей вызвал «Скорую».
Толстый рыжеволосый доктор, осмотрев больную, сделал свое резюме:
- Воспаление легких, нужно стационарное лечение. Только откуда у нее столько синяков? Это вы стараетесь?
- Ее избивает муж, а я случайно встретил женщину на остановке, я не могу пройти мимо тех, кого бьют. Воспаление – результат того, что она перемерзла на улице, этот негодяй выгнал жену из дома в легком пальтишке и резиновых сапогах.
- Да, есть еще и такое, - невесело констатировал доктор, - Соберите ее в больницу.
- Не могу, у нее нет прописки.
- Что будем делать? Уколы просто необходимы. У вас есть, кто может их ставить?
- Есть выход. Тоня, моя соседка – медработник, вот и договорюсь с ней частным образом, - ответил врачу Андрей. Вот рецепты, если будет хуже, звоните мне днем и ночью, зовут меня Алексей Петрович Комов. Запишите телефоны.
- Спасибо, доктор!
- Сейчас поставлю ей укол, она будет спать до утра. Позвоните мне через 3-4 дня обязательно, договорились?
- Я выполню все ваши указания.
Целую неделю Уля лежала с высокой температурой. Заходила Тоня ставить уколы, часто с ней находилась Зоя Павловна, мама Андрея, а иногда с ней был отчим Андрея – Иван Петрович. Уля никогда не думала, что есть на свете такие добрые люди, она благодарила их за все. Судьбой Улиной дочки занялся адвокат Соловейкин, спросил, на чьей фамилии девочка. Оказалось, что Симаков отцом записан не был. У адвоката был друг, частный сыщик, Соловейкин послал его к Симаковым, чтобы узнать, какие претензии у них к Уле.
Симаковы сказали, что Улька – гулена, плохая мать и отвратительная хозяйка. Сразу было видно, что Симаковы – грубые хамоватые люди, сыщик понял, что они хотели просто выгнать ее с их жилплощади. На шум выскочил маленькая Света:
- Я хочу к маме, я ее давно не видела.
- Иди отсюда, дрянная девчонка, - сказала Симакова, - Вот такое воспитание дала ей эта потаскуха.
Сыщик ушел и посоветовал поговорить с Симаковыми по-хорошему. Уля поправлялась, но медленно, доктор Комов навещал ее несколько раз, просил оберегаться. На сердце у Ули было неспокойно: живет у людей, да и о Свете беспокоится.
Иван Петрович сказал жене:
- Пойдем, попробуем справиться с Симаковыми, ты у меня дипломат, Зоенька. Анна Степановна и Гена встретили их враждебно, выбросили ее вещи. Это оказался небольшой полиэтиленовый пакет – все, что у нее было.
- Негусто, - высказался Иван Петрович, - Добрые вы люди.
- А Светку эта сучка не получит никогда!
- Посмотрим, - возразила Зоя Павловна.
- Любой суд присудит ребенка нам, - крикнула им вслед Симакова.
Андрей и Уля подружились, Уля связала ему носки и варежки, приготовила обед. Андрей ругался:
- Ты болеешь, подожди хозяйничать, ты еще слаба.
- Не могу сидеть сложа руки, Андрюша, я привыкла работать.
Решили, что сначала надо сделать Уле прописку. К Андрею прописываться она отказалась категорически.
- Я и так живу на ваши деньги, заберу Светку и уеду в Винницу. Ничего другого не остается.
Через неделю Уля сказала Андрею:
- Андрюша, прости меня, но мне придется вернуться к Генке. Я обманом заберу малышку и уеду. Я не могу жить за твой счет. Я понимаю: ты меня жалеешь, пытаешься помочь, но имеешь из-за меня только неприятности.
- Не понял, о чем ты?
- Вчера приходила женщина, ее Шурой зовут, сказала мне, чтобы я убралась.
- По какому праву? Шура – чужая жена. У нас ней была связь, и не более. Так вот, Ульяна, предлагаю тебе руку и сердце. Я люблю тебя, Уленька. За эти дни ты стала для меня родным человеком.
- Ты мне тоже. Но у меня Светочка, и я полнейшая бесприданница.
- Отцом Светочки буду я, понятно?
- Подумай хорошенько, - сказала Уля.
- Ты согласна?
- да, но много проблем.
- Вот и будем их решать вместе, - подытожил Андрей.
Симаковы не отдавали Светочку, но Соловейкин придумал план и осуществил его. Отдавая ребенка, Симакова стократно прокляла Ульяну, но Андрей и Уля только посмеялись.
Свадьба состоялась под Новый год, домашняя, небольшая, только с самыми близкими. Светочка привыкла к Андрею, называла папой, а через год появилась маленькая Марьяна. Через два года вместе с девочками поехали на родину Ули. Дядя Лева обрадовался племяннице. Теперь у него была трехкомнатная квартира, обменяли две квартиры на одну.
Старший сын жил в Киеве, при родителях осталось трое детей.
- Улечка, тебя нашел твой отец, вот письмо от него.
- Откуда?
- Он живет в Израиле.
- Он же украинец, это мама была еврейкой.
- У него вторая жена – еврейка, они уехали еще в семидесятых. Он писал, но бабушка не отдавала тебе письма. Боялась КГБ. Теперь КГБ нет, так что можете общаться. Отец беспокоится за тебя. Читай, - протянул ей письмо дядя Лева.
- Теперь у меня есть отец, как это здорово! – Уля расплакалась, - Как хорошо иметь побольше родных людей.
- Не плачь, расскажи о нем, - попросил Андрей.
- Он живет в городе Ришон ле-Ционе, в центре Израиля. У него свой магазин хозтоваров, он хочет помочь нам, просит написать и приехать. Деньги на билет он вышлет или купит билеты там, надо только сказать, когда мы сможем приехать.
- Сможем, -сказал Андрей,- Вся семья Моисеевых приедет в Израиль.
- Сегодня поедем или до завтра подождем?
- До завтра,- улыбнулся Андрей.
Семья Моисеевых вылетела в Израиль в пасмурный сентябрьский день. В самолете маленькая Марьянка уснула, а Светочка играла в электронную игру. Время пролетело незаметно.
Улин отец Григорий и его жена Блюма встречали гостей. Григорий обнял дочь, зятя, расцеловал внучек, и , схватив на руки малышку Марьянку и обнимая Свету, сказал:
- Я ваш дедушка, я вас долго не видел, но всех вас очень люблю, и бабушка Блюма тоже.
- И я люблю вас, дедушка и бабушка, - ответила малышка Марьяна, а Света немного засмущалась.
В доме стало людно и весело.
- Как я счастлива, Андрюша! – сказала Уля.
Он обнял жену, поцеловал, и сказал:
- Иди к отцу, вам так много надо рассказать друг другу, ведь вы не виделись более четверти века.
- Понимающий ты мой, что бы я делала без тебя!
Когда она вошла в дом, Григорий плакал:
- Это от счастья, девочка моя, не переживай, только от счастья. Теперь мы никуда друг от друга, согласна, дочка?
- Конечно, папа, ведь мы – одна семья. Я люблю тебя, мой дорогой папочка, - сказала Уля и разрыдалась. Тоже от счастья.
16.02.04 Зинаида Маркина