Эта нелепая история случилась во времена Брежнева. Семья Липкиных из пяти человек ютилась в шестнадцатиметровой комнате, вторую занимал крепко выпивающий сосед Иван Васильевич, бывший фронтовик. Орденоносец обожал женщин, менял их чаще, чем постельное белье на собственной кровати.
- Знаешь, Майка, - говорил он соседке по кухне, - Сколько я баб перебрал! Даже не сосчитать, пельменей и то меньше съел, вот и подумай.
- Представляю, - усмехнулась Майя, - Я уже вашим гостьям и счет потеряла, только Нина Петровна на неделю задержалась, остальные день-два и уходят… Грубы вы с ними. Вы – не мальчик, пора уже и о старости вашей думать.
- Дура ты, Майка, зачем они мне, еще привяжутся, а так помоют, постирают, жрачку приготовят, и адью. Да, забыл, в постельке обслужат, как – никак. Я еще мужские потребности большие имею. Ха- ха- ха….
Иван Васильевич был седовлас, высок, излишняя полнота его не портила. Только взгляд его голубых глаз, масляных и нагловатых, смущал Майю. Ей казалось, что он мысленно ее раздевает, но мужу она об этом не говорила.
Она возненавидела этого человека, если не сказать больше. Особенно ее неприязнь усилилась после одного случая.
Часто к Майе приходила одинокая и немолодая женщина, живущая этажом выше. Звали ее Васса Петровна, родни у нее не было, вот и привязалась она к Майе. Майя жалела соседку, делившуюся с ней своими горестями. И надо же было случиться, что эта несчастная женщина влюбилась в Ивана Васильевича. Бравый кавалер, не задумываясь, провел с ней ночь, и выгнал. Васса Петровна не могла понять, в чем дело.
- Майечка, - сказала она, - нам было так хорошо с ним, а утром он словно озверел: просто вытурил меня из дому.
- Я вас предупреждала, а вы мне не поверили, он не уважает женщин.
- По-моему, он был чем-то расстроен, узнайте у него, Майечка, почему Иван так поступил?
Майя не стала спрашивать у Ивана Васильевича об этом, но он сам завел разговор.
- Майка, эта старая мартышка возомнила, что я от нее без ума, представляешь?
- Вы подали ей надежду, Иван Васильевич.
- Чушь, ну, трахнул маленько…разочек всего…ей приятно, и мне…для здоровьишка трахнул….
- Я больше не желаю с вами разговаривать. Вы – подлый человек, развратник и грубиян.
- Жидовка, я тебе еще сделаю, не говори так со мной, не говори…, - разъяренный и выпивший сосед поставил на газовую плиту варить суп и отправился в комнату, ворча себе под нос.
Майиного мужа Бориса дома не было, он повел детишек в зоопарк. Майя зашла в комнату и взяла в руки новый роман, чтоб забыть об этом инциденте.
В дверь неожиданно позвонили. Майя решила, что пришли муж и дети, но на пороге стояла разнаряженная Васса Петровна. От нее пахло «Красной Москвой».
- Иван дома? – спросила она.
- Дома, но не ходите к нему, - попросила Майя, желая добра.
- У меня к нему серьезный разговор, - Васса Петровна решительно вошла в комнату соседа.
Майя ушла к себе. Через пару минут услышала крики, выбежала в коридор. По лестнице изо всех сил бежала Васса Петровна, а за ней с кастрюлей горячего супа толстяк – сосед.
- Иван Васильевич, вы с ума сошли, поставьте кастрюлю, хотите под старость лет на нары угодить? Учтите, я свидетель, - закричала Майя.
Сосед сник, вошел в квартиру, поставил кастрюлю с супом на плиту.
- Слышь, Майка, скажи этой сучке, что она…да я ей этой проститутке….
- Ничего не буду говорить, пусть посадит вас, а я…я вступлюсь за нее.
- Все вы, евреи, такие…нет, чтобы за фронтовика вступиться, она за какую-то б….Дурища! – он сплюнул на пол и ушел восвояси.
С той поры и началось. Иван Васильевич стал им мстить: То пописал в раковину, в которой моют посуду, то по всей кухне картошку раскидал сушить, то ванну занял…Приходили новые и новые женщины, все мылись в общей ванной, в квартире постоянно пахло перегаром. Борис пытался переговорить с соседом:
- Поймите, у нас трое детей, а вы такие вещи проделываете. Не годится военному человеку так поступать.
- Плевать мне на ваших детей, сами их наделали несметное количество, я тут не причем.
- Я тебе морду набью, - пригрозил Борис.
- А я тебя посажу, я родину защищал, когда ты пешком под стол ползал, гаденыш жидовский.
- Урод ты, а не фронтовик, кто честно воевал, так себя не ведет, - продолжил Борис.
- Это не тебе судить, мне – почет и слава, а тебе – комнатушка на семейку вашу сраную. Жиды нищие и убогие! – осклабился Иван Васильевич.
- Я тебя убью!- строго сказал Борис.
Майя вышла из комнаты и завела мужа на свою территорию, уговаривала не лезть, она сама разберется с этим негодяем.
Утром рассказала все Вассе Петровне.
- Не сердись на него, Майя, просто расстроенный он был, всяко бывает. Ваня хороший, просто находит на него. Контузили его на фронте, бедолагу.
- Жаль, что он вас не ошпарил, я бы посмотрела, что бы вы сделали.
- Так не ошпарил же, - улыбнулась Васса Петровна, - По нраву он мне. Красивый мужчина, глаза, как небо.
- Тогда нам с вами не по пути, - сказала Майя, - Его друзья – не мои друзья.
Вечером к Майе пришла подружка Лида. Узнала, что у Майи с соседом неприязненные отношения все больше развиваются.
- Есть выход, - сказала Лида.
- Какой?
- Как ты относишься к старикам?
- Хорошо.
- Так вот, есть один старичок, зовут его дядя Исай, он живет один в трехкомнатной квартире. Сказал: съедется с кем-нибудь, только бы его досмотрели до конца жизни. Как? – спросила Лида.
- Я не против, вечером переговорю с Борей.
- Маечка, смотри сама, - сказал Боря, - старики - народ нелегкий, основная нагрузка на тебе будет. Сколько ему?
- 92, но Лидка сказала, что бодренький, сам себя обслуживает. Книги читать любит.
- Сходи, посмотри, познакомься, а потом и я познакомлюсь, тогда решим, - сказал последнее слово Боря.
Майя с Лидой пришли в квартиру дяди Исая. Он встретил их приветливо, поставил чайник, Майя принесла торт и конфеты. Дядя Исай все делал сам, но скучно было старику одному. Детей нет, жена умерла 15 лет назад.
- А у меня век длинный, - на вид старику было не больше 75, - У нас в роду все долгожителями были, мама сто два года прожила. Мне Лида сказала, что вы хотите меня взять к себе и …в общем, я согласен, Майечка. С детьми посижу, да и накормить их могу, разогреть.
- Спасибо, - Майе все больше нравился старик, - Вижу вы – человек приятный и спокойный, будете моим дедушкой.
- Согласен.
- Зайду завтра с мужем, пусть и он познакомится.
- У вас есть муж? – лицо старика сразу стало сердитым.
- Он у меня хороший, дядя Исай, вы с ним подружитесь, - сказала Майя.
- Подружитесь? Вы меня за кого принимаете? Я на вас жениться хотел, я с серьезными намерениями, а вы….С мужем познакомлю….на черта мне ваш муж. Убирайтесь! Вон! К черту!!!!
Вечером Майя рассказала все Борису, муж смеялся от души.
- Эх, Майка, оказывается, ты не только мне нравишься.
Жизнь продолжалась. Через 2 месяца Ивану Васильевичу, как фронтовику, выдали ордер на отдельную квартиру. Он выехал, его комнату отдали Липкиным на расширение, и они о нем забыли. Только Васса Петровна частенько говорила Майе:
- Майечка, все – таки Ванечка меня любил, а избегал, потому что боялся показать свои чувства. Скромный человек, - про кипящую кастрюлю женщина забыла.
Майя поддакивала ей: пусть тешит себя надеждами. А Борис историю с дедушкой не забыл и частенько подшучивал над женой.
Иногда Майя говорила шутя:
- Вот уйду к Исаю, будешь знать.
Борис весело смеялся и говорил:
- Придешь и скажешь: станьте моим дедушкой!
- И скажу.
- Добрая ты моя женушка! Я тебя не отпущу, ты сначала мне нужна, мне! Мне и нашим детям!
Майя обняла мужа, поцеловала:
- Значит, будем жить долго и умрем в один день.
Этого не получилось, все вышло гораздо печальнее.
Майя и Борис рано ушли из жизни, приблизительно в одном возрасте. Похоронены в уральском городе в одной могиле. Дети их выросли, живут в Израиле, у них свои семьи. Но, вспоминая родителей, рассказывают об этом случае из их жизни. Не самом веселом.
28 сентября 2007 Зинаида Маркина