Раскидистый и сумрачностью груб,
Стоит особняком в смешной ограде,
Как патриарх, мой трехсотлетний дуб.
Огромный ствол и руки-ветви круты,
В ветвях – невозмутимый, жесткий лист,
Коряги-ноги под стволом сомкнуты,-
Как тот утес, – безмолвный и скалист.
Держа ветвями в небе цвет лазури,
Свидетель дел, событий и эпох, –
Устойчив он, когда несутся бури,
И не скрипит, хорош год или плох.
Несносный день бывает, впору – в реку,
Или доволен жизнью, время есть, –
К нему, словно к родному человеку,
Иду скорей, в тени его присесть.
Кому сейчас открыться можно в горе
Иль радостью делиться, чтоб потом
Тебя «склонять» в «заплечном» разговоре
Мог грязный интриган, неважно кто?
И я спешу нередко, буд-то к брату,
Как к идолу доверчивый пиит,
Туда, где неподвижен в три обхвата,
Заждавшись, покровитель мой стоит.
Ему свои все тайны доверяю,
Выкладываю боль иль радость дня,
И он, слегка ветвями мне кивая,
Благословит спокойствием меня.
