не клетка – домик, хоть и «Лев».
Дедуля был, как на́зло, дома –
готовил доброты посев.
«Непротивленье злу насильем» –
его коронный зашибон,
и, движим рвением терпи́льим,
Гаврилу взял в работу он.
Гаврила был ещё мальчишка,
немного толст и прыщеват,
всех интересов – пышка, книжка,
и что под юбкой у девчат.
Но бородища Льва Толстого
ему внушала пиетет;
«Войну и мир» он знал хреново,
но «граф» – в то время «высший свет»...
В реченьях мэтра – неба око,
терпенью стра́стная хвала...
Мораль «... подставь другую щёку!»
Гаврилу очень увлекла:
«Так кротость – вишенка на торте?
Всё по́нял – я ж не идиот!
Давайте, я Вам дам по морде,
а Вы всё стерпите... Идёт?»
Не оборов взыгравшей юшки,
он размахнулся и... – Постой!!!
... Порол Гаврилу на конюшне
не кто-то – лично Лев Толстой!