И с букетом оранжевых роз.
Позвонил, и спросила ты: «Кто там?»
Я ответил, шутя: «Дед Мороз».
Мы присели за стол у камина,
Я пил кофе, а ты пила чай.
Ты красива была и невинна,
Я был важен, как фирменный бай.
А потом ты играла Шопена
Под танцующий отблеск огня.
Из другой ты казалась вселенной –
Снизошедшей с небес для меня.
Я смотрел твои детские фото,
Ты считала улыбки мои,
А потом на краю переплёта
Я почувствовал пальцы твои.
Моё тело осыпало дрожью,
Наши руки покорно сплелись.
К твоему я спустился подножью,
А душа изнывала: «Решись».
И я бросил себя вожделенью,
Сдался страсти на сладкий убой!
Всех приличий и правил крушенье
Под растерзанный шторм грозовой!
Первобытное сделалось с нами,
Взмокли, взвыли, взбесились тела!
Поцелуи смешались с руками,
Раскалился весь мир добела!
Словно небо в алмазах упало
И рассыпалось вдребезги нег!
Словно скомкала ночь одеяло
И в горячий забросила снег!
Словно птицы, столкнувшись, убились –
Мы лежали средь мокрых перин,
А у нас в головах всё кружились
Розы, люстра, окно и камин.
Мы лежали и часто дышали
Глубиной океанского дна.
Взявшись за руки, мы улетали
В сон, где души хмельны без вина.
Помню, ты, засыпая, сказала
То ли в шутку, а то ли всерьёз:
«Я желанье сейчас загадала.
Ты исполнишь его, Дед Мороз?»