Не привыкшая к смеху и нежности, к счастью и к боли,
Ни к свободной трансляции собственной — взвешенной — воли,
Ни к любви, ни к свободе (к последним, конечно, тем паче).
Привыкаю, справляюсь, хотя получается плохо.
Я-то думала, время меня поглотило, оставив
Только самую малость, лишь часть от былого состава;
Я молчала так долго, что, кажется, вовсе оглохла.
Я — живая. Живая — и это прекрасно и больно.
Каждый вздох, каждый жест, каждый голос и каждое слово —
Обо мне, для меня, за меня и со мной, безусловно,
Даже если случайно, и — страшно подумать — невольно.
Это — славное чувство; пожалуй, такой термотаксис,
Для которого форм отрицательных нет и не будет.
Эти капли тепла — настоящее, в сущности, чудо,
Удивительный в сумме всех свойств — и мой собственный — праксис.
Я — живая. Живая — и я буду помнить об этом
В благодарность тебе, потому что ты сделал такое,
Что другим не под силу (а впрочем, они все — на кой мне?):
Показал мне меня — не душевнобольного поэта,
Но живого — живую. Способную чувствовать сердцем,
Понимающую, что же это такое — свобода.
Я впервые не жду и уже не желаю исхода:
Мне ведь только одно нужно было — всего лишь согреться.