Хабиб (Поэмы и циклы стихов)

Бой кончится, и никнут волны.
Под песню ветра дышат скалы,
Стоят, задумчивы, устало,
Как в битве выжившие воины.
Но, океаном осаждённый,
Тот край — подобие Эдема,
Природы гений благосклонный,
Живая дивная поэма.
Умыты злачные гектары,
И вот под радугою пёстрой
Нетерпеливые отары  
Лобзают изумрудный остров.
Их белорунные уборы
Ласкает ветер-медоносник,
Он манит их в долины, горы,
Где сочный вереск и утёсник.

Но сладкий ветер с плодородий,
Ирландских пажитей, угодий  
Давно иных гостей манил
И рунотканных их ветрил
Полотнища вздымал солёны,
И гнал драккары просмолены,
А в них — мечи и топоры
Ужасной варварской поры.

Изъела ржа топор войны;
Над Эйре — мирные восходы.
Покоя только лишены
Скалистые брега и воды.
Лишь мрачной памятью веков
Остались замки, рвы и башни,
И помнят стрелы чужаков
И лица воинов бесстрашных.
Там, на раскидистых холмах,
Почиют древние курганы;
Их обходили великаны,
И скрылись по Тропе в волнах.

Теперь по каменным тропам
Ступает чужеземец праздный,
Беспечный и однообразный, —
Одно глядит по сторонам.
Хранит веселье старины
Потомок шумных кельтов верный, —
Все Irish Pubs отворены,
И их объятия безмерны.
Ирландский паб — веселья дом,
В разгуле музыки и танца.
Ячменный дух летает в нём,
И дом второй он для ирландца.
Там в танце, гордом как народ,
Чеканит твёрдою стопою
Свободный ирл, поклон не бьёт,
Прямой, как мачта над волною,
Как башни стан сторожевой,
Как брег крутой над океаном.
Он предан пляске боевой
Под зов волынки, барабана.

Ирландия, близка ты мне —
Твой дух нордический отважен,
Он закалялся на войне,
Твой остров слёз солён и влажен.

И там, меж кельтскими тропами,
Под океанскими ветрами
Юнец резвился и дичал,
А в нем дух воина крепчал.
Уже он, юноша отважный,
Мужал в пылу спортивных битв,
И славен стал и титул важный
Обрёл как предок — Конн Ста Битв —
Король верховный, он в народе
Дань уважения снискал,
Средь битв он храбростью пылал,
И слух о нём доныне ходит.
Так и боец — Макгрэгор Коннор
В сражениях обрёл корону,
Пьянил его побед экстаз
И гонг счастливо пел, но нас
Рассказ уносит на Кавказ.

Там седовласые громады
Главами реют в облаках,
Как величавые армады,
Сквозь время странствуют в веках.
Их ледниковые покровы
Ручьями сходят меж стремнин
К подножью, кладбищу лавин,
В поток сольются и готовы,
Войдя в кремнистые оковы,
Бурля нестись средь гор, долин.

Туда, на водопой спускаясь,
И боязливо озираясь,
Вожак торопит стаю серн;
Но дол для них и лют и скверн:
Там когти жадные медведя
И рыси быстрые клыки.
Оставив жажду у реки,
Носы подняв и страхом бредя,
Уж серны на подъём легки;
И вот, взбирается к вершине
Бурдюк набивший про запас,
Махнувши хвостиком долине,
Отважный самый скалолаз, —
Куда и смелый тур не всходит
И змей не прячется в норах;
Оттоль орёл лишь взор низводит,
Паря в папахах-облаках,
Одетых на вершин главах.

Там, в самом сердце Дагестана,
Среди величественных гор,
В простом обличье мальчугана
Резвился молодой орёл
Хабиб. И братья. Озорством
Шумела юная ватага.
Им с материнским молоком
Достались ловкость и отвага.
А своевременным упорством,
Как жеребят благим кнутом,
Отец их усмирил трудом —
Учёбой и единоборством.
Их юный нрав и своевольство
Он дисциплиной заковал;
Их домом стал спортивный зал,
Где борют лень с самодовольством.

В пробежке времени пески
Волной каспийской шлифовались;
Бросками ветра ледники
С гор цумадинских низвергались.

О, горы — мускулы Земли
На крепком теле Дагестана!
Вас одолеть бы не смогли
Набеги грозны океана.

Республика — твоя судьба
Мечом и стрелами пробита.
Не превратилась ты в раба.
Твоя судьба — всегда борьба.
Свобода лишь борьбой добыта.

Под камень не течёт вода,
Лежащий посреди долины.
Тот не орёл, кто никогда
Не устремлялся на вершины,
Кто сиднем сызмалу сидел,
В окно, зеваючи глядел,
С кого, жалея, пыль сдували,
Всё наготове подавали.

Не по теченью плыл Хабиб,—
С судьбой сойдясь в жестокой схватке,
Он взял в захват её изгиб,
Рванул и бросил на лопатки.
От пота, в коем соли нет,
От тренировок марафона,
Он принял череду побед
И первый титул чемпиона.
Он рвался к цели день за днём,
Переходя пороги боли,
А рядом шёл поводырём,
Примером мужества и воли
Абдулманап, его отец.

И вот высоко взмыл боец —
От гор родного Дагестана
К брегам далёким океана
Он устремился, наконец
Туда... Америка пред ним —
Страна сомнительной свободы.
Её лихие воеводы
Уверены, что мир — делим.
Но бесится шакалья стая,
Клыки кровавы обнажая,
Хвосты поджав и твёрдо зная,
Что есть за океаном злая
Ракета русская борзая.

Но будет, стоп! Мы боле им
Не посвятим поэмы звуки,
Довольно им, умоем руки —
Мы их герою отдадим.

Близка, близка его мечта —
Опасна, дерзка. Но, мальчонком
В родных горах, уже тогда,
Он поборолся с медвежонком;
И, лишь звериными клыками
Смущён был молодой борец;
—Хабиб, вали его рывками
И сам кусай! — кричал отец.
И крепко детская рука
Сжимала дикого зверька.
Тогда уже задумал он,
Что будет мира чемпион.
           ___

Пред ним — заморские арены.
Сюда, со всех концов земли,  
Слетелись грозные спортсмены,
На главные свои бои,
На видном месте, на юру,
Где кровь смывают поутру
С рекламных надписей канваса,
Где смачно отбивают мясо
И крошат зубы от души
За недурные барыши:
Тут и бразильские удавы
И амриканские быки,
Тут те, кто вывернут суставы
Одним движением руки —
Специалисты-мясники,
Потомственные костоправы.

А что ж Хабиб? — Он, в полной мере
Ступил на чемпионский тракт —
Готова виза и контракт,
Открыта дверь к большой карьере
           ___
              
Сияет солнце над горами,
Горит медалью золотой.
Пастух знакомыми тропами
Отару гонит пред собой.
Шумя, до школьного двора
Бежит вприпрыжку детвора.
Проснулось горное село,
Привычным бытом ожило.
Вот дом, где комнат тишина
Вся ожиданием полна...
В проём окна мечеть видна.
Давно нет никого в окне.
Свет, тень, и чётки на стене...

А где-то чемпионский бой
Хабиб оставил за спиной,
Победный бой, ещё ступень.
Соперник отодвинут в тень;
Последняя ступень к мечте,
Которая на высоте,
Где Пояс, словно Млечный Путь
Лишь избранный от Неба взыщет,
Лишь тот, кто лёгкий путь не ищет,
В ком полная отваги грудь.
           ___

Легко летит тяжёлый лайнер,
Дорога к дому весела.
Плывёт руно небес бескрайних
Под плавным веером крыла.
Давно очерчен путь крылатый
В надеждах и стремленьях лет.
Вновь возвращается солдатом
Хабиб со славою побед.
Вновь ждёт его страна большая,
Как с поля брани сыновей,
Как тех, кто не жалел кровей,
Свой флаг отчизны возвышая.

Хабиб над вечным океаном.
Он тих. В нём радость и покой.
Из сумки дальнего кармана
Ручную кладь, как клад большой
Он вынул трепетной рукой
Заветный пояс. Золотой
Чеканкой аббревиатура
Гласит — он в UFC — Фигура!
Теперь и в мире —  Первый он,
Всех чемпионов чемпион!
Сквозь пояс взгляд его проник
И затуманился на миг;
И память тихою рекой
Его уносит далеко:
Вот дом в убранстве небогатом.
Вот комната с спортивным матом,
Который приволок отец,
Где вырос будущий боец.
Там с малых лет из года в год
Хабиб провёл в чреде забот:
Из хлева валит пар в мороз...
Проткнутый вилами навоз...
Но жарким летом детвора
На речке с самого утра!
А там и осень — школьный двор...
И мамы ласковые руки...
Отца докучливый надзор
И гор раскатистые звуки.
А дальше — сельский паренёк,
Совсем не робкого десятка,
Въезжает в крупный городок,
Чтоб юность выпить без остатка.
Любой "грозе" дворовых драк
Уроком был его кулак.
А если вдруг — неравный бой,
То братья за него — стеной.
Вот так бы и летал «боец»
"Махачкалинскою торпедой",
Но тут как тут его отец —
Нашёл, вернул на землю с неба.
И снова — сборы и спортзал,
Турниры, травмы и победы;
Он падал с ног, но доказал —
Достоин он отца и деда.
          ___

Ирландский наш знакомый давний,
Держа два пояса в руках,
Всё кубок осушал заздравный,
И торговался на торгах;
И возгордился он собою,
Купаясь в злате-серебре,
Хоть в юности был чист душою,
Как бриз ирландский на заре.

Вершины славы роковые —
Вы погубили многих тех,
Кто всё растратил за успех -
И честь и помыслы благие.

И пробил час. И вышел срок.
И завтра бой. И в жилах ток.
В ком дух кипит, в ком брызжет гонор...
И жадный мир в экраны влип.
Глаза в глаза. Глядит Хабиб,
И ёрзает напротив Коннор, —
Как ворон, он  уже привык
Победно реять над бойцами,
Над их кровавыми телами.

Глумился, высунув язык,
Под алчущий арены вой,
Вертел кичливыми плечами,
Он чувствовал неравный бой
И долг позорный за собой,
Накопленный его речами...

Не подобает чемпиону
Язвить лукавым языком,
Ему по совести канону
И по высоких гор закону
Хабиб ответит кулаком.

Не подневольный гладиатор,
Не равнодушный терминатор —
Непобедимый чемпион
Вошёл с молитвой в октагон,
Где честь поставлена на кон.
Арену оглядев по кругу,
Папаху снял, доверив другу;
Не сможет взять её другой,
Лишь только — с буйной головой.
Забыла шумная орава,
Глазея в клетку, как в силки,
Что за него в тот миг держава
Держала крепко кулаки.

И замер мир перед тараном.
И грянул гонг за океаном.

Ирландец видит пред собой
Не волчий взгляд, не ярость бычью,
А руку, ставшую гюрзой,
И взгляд орлиный на добычу.
Закрыта клетка наконец.
И тихо молится отец.
Сошлись, сплелись бойцы лихие,
Как две упрямые стихии.
Судьба свела их неспроста,
Её законы непреложны.
Она, расставив на места,
Столкнула лбами правду с ложью.

Орёл добычу ухватил,
Трепал её и молотил,
И выбил спесь — души занозу,
И, вопреки врагов прогнозу,
Бойца в цыплёнка превратил.
За поругание отца
Хабиб послал в овал лица
Макгрегору такой кулак —
Что будет помнить до конца
Охотник до хулы и драк!
Горит под Коннором земля,
Готова для него петля —
Хабиб удавкой руки сжал
На челюсти, чуть выше шеи
И вот Макгрегора финал —
Он в мёртвую петлю попал,
Что всех капканов пострашнее —
Коварным духом пал и сдался.
Кость пожалел, а сам сломался.

И смотрит вся его страна
На краснобая-хвастуна.

Оставив жалкого бойца,
Хабиб орлом над клеткой взвился,
Перелетел и опустился,
Во стан врага, что до конца,
И сквернословил и глумился.
Орла разящий клюв слетел
На скопище крысиных тел...
          ___

Тебе — герой-единоборец
Я посвятил простой рассказ.
Прими его, отважный горец,
В дань уваженья,
В добрый час!
          ___

Обмолвится, быть может кто-то:
"Косноязычная работа..."
Хулу, хвалу приемлю я
И так отвечу вам, друзья:
Я буду шастать в пивоварни
И пабы — точно посещу,
Но первым делом — Камень Барни
В ирландском замке навещу,
И поклонюсь домашним теням
Былых вассалов и их жён,
Взойду по каменным ступеням
На древний зубчатый донжон,
Губами Камня Красноречья
Коснусь — скажу: "Уж я — поэт!"

С иронией добросердечной
Ирландец незнакомый встречный
С усмешкой мне посмотрит вслед.