Был двенадцатый год. Были книги и книжная пыль,
Были мысли — чужие, желанные, будто бы манна:
Если б я так могла... Кто бы смог остудить этот пыл?
Не сложилось тогда, а сегодня — и вовсе подавно.
Был двенадцатый год: силлогизмы, стихи и любовь —
Или то, что казалось последней (нет, в сущности, было),
И глядел из соборного мрака загадочный Бог:
Он всё знал наперёд — чтоб то ни было, всё станет пылью.
Был двенадцатый год — и прошёл, как и сущее всё,
Изменились и ценности, и направление шага,
Но опять, как тогда, я привычно берусь за своё:
Впечатляю и запечатляю для общего блага
Не тебя — образ твой, хоть сама и не знаю, зачем:
То ли ты проступаешь во мне, то ли просто совпало —
Отпечаток идеи (похоже, что вовсе ничьей),
В переливчатом свете смягчённого блеска опала
Сохраняется в памяти — вряд ли надолго, но всё ж
Никуда не исчез. Для чего — вряд ли можно дознаться.
Так, должно быть, предписано: будешь, а после — уйдёшь,
Как всегда, как тогда — в пресловутый год номер двенадцать.