В этом бы самой разобраться, да что-то ума нет хватает. Вот и решила, с вами обсудить. Доверить свои мысли бумаге и вам. Может, вы подскажите, или, читая как чужое, мне легче будет дать совет. Чужую беду, рукой разведу. Вот и попробую со стороны, дать себе дельный совет.
Любовь у нас была быстрая и яркая. Он пришёл с армии. Красивый, стройный, светлый, и обаятельный. Военная форма на нём как влитая. Не парень, а куколка.
Днём я выскочила на обед, и столкнулась с ним на ступеньках нашего офиса. Он второй день, как дома. Гулял, осматривал новшества нашего города. Я спешила на обед. Я бежала в кафешку перекусить, шеф дал пятнадцать минут. Конец месяца, аврал на работе.
- Простите.
- Ой, что вы. Это я так спешу, что ни чего не вижу вокруг себя. Спешу выпить кофейку, а то до вечера уже не вырвусь.
Затараторила я. И сама удивилась, чего это я разоткровенничалась с незнакомцем, хоть и очень красивым молодым человеком. И побежала через дорогу. В кафешке взяла ватрушку и кружечку кофе. Ну, наконец-то. В животе уже сосёт от голода. Я как всегда, на диете. После пяти не ем, а утром сплю до последнего. Наутро завожу на телефоне, три будильника. В процессе просыпания, отключаю все три, но так и не поднимаюсь. Ну, ещё минутку. Ну, ещё чуть-чуть. Когда глянула на часы, до работы оставалось двадцать минут. За это время успела проснуться, собраться, накраситься и придти на работу. Шеф уже стоял у моего стола. Потупив взгляд, попробовала просочиться между его животом и моим столом. Он поднял взгляд и рявкнул:
- Ваш обед сегодня, всего пятнадцать минут.
И ушёл.
Фу. Пронесло. Думала, мораль будет читать. Он любит, минут эдак на десять. Нет, лучше не вспоминать. С огромным удовольствием он бы выкинул меня на улицу, но всю программу знаю только я. И за бесплатно, обучать, ни кого не хочу, а денег ему жалко. Вот за это мне и прощают все мои опоздания. Вечером я ещё задержалась на полчаса, чтобы подогнать все завтрашние дела.
Вышла на улицу. Тепло, светло. Подняла голову и улыбнулась, радуясь хорошему вечеру. Но не настолько же!!!
Перед лицом букет роз. Красивые. Ароматные. А главное интрига – через букет не видно от кого. Вроде на личном фронте у меня затишье. Бывший ухажёр в полной отставке, а новые не намечались.
Мой дневной знакомый. С которым столкнулась в обед, на ступенях.
- Ой! Вот спасибо.
Он взял меня под руку и… И, домой я пришла под утро. С ним было легко и приятно. Ни на чём не настаивал, ни чего не требовал и не просил. Мы просто гуляли и общались. Он рассказывал о себе, о доме, о матери и службе. Я немного о себе и своём окружении. Он о своих планах, в которых нашлось место и для меня.
Мы были знакомы, тысячу лет, так мне с ним было легко и приятно. Через неделю, я привела его к себе в дом. Так прошёл год, два, четыре. Нет, сказать, что всё время как безоблачное небо, не скажу. Бывали и скандалы, и пару раз уходил в загулы, но всё это в меру. Другие тоже так живут. В одном мы не сходились, я уже мечтала о ребёнке, а он всё просил повременить.
Как-то я заметила, он ходил целую неделю, сам не свой. Думал о чём-то, уединялся. Я не лезла, один раз только спросила:
- Может, тебе помощь нужна? Ты скажи, вместе всё обдумаем.
Он только рукой махнул. Так прошла неделя. В субботу он проснулся рано, я слышала, как он встал и куда-то ушёл. Первый выходной, вставать не хотелось, а он и быстро вернулся. Когда я, заспанная, вышла на кухню!?!
- Ой, что это? А к чему?
На столе стоял огромный букет белых гвоздик. Моих любимых. А ещё бутылка шампанского и большая коробка шоколадных конфет. Вот это утро!!!
- Давай распишемся!
Просто сказал он. Ау меня всё упало. Конечно- же, каждая мечтает, что её лучший друг сам так скажет. Но мы и так уже четыре года вместе. Я ни когда не настаивала, и даже не заикалась об этом. Мечтала молча. Тут он сам, без видимых на то причин. Меня это обрадовало, но в душу закрался какой-то холодок. К чему это всё?
Отпраздновали. Во вторник подали заявление. Роспись состоялась за неделю до пятилетнего юбилея, нашей встречи. Так что гуляли всю неделю.
Свекровь меня сразу невзлюбила. Я на два года старше её сыночка. Откуда у молодой девушки такая машина и своя квартира. А если такая хорошая, то почему в двадцать один год и ещё не замужем? По всем её понятиям, я или проститутка или просто гулящая. И даже эти пять лет, прожитые мной с её сыном, не убедили старушку в обратном. А наша роспись возбудила её ещё больше.
Она, часто без спроса, неожиданно, появлялась в моей квартире. Поджидала меня у офиса, и провожала домой, наблюдая издали. Даже осмелилась расспросить одну пожилую женщину, работающую в нашей конторе, о том, сколько у меня любовников, и сплю ли я с шефом. А когда услышала отрицательный ответ, то обозвала женщину слепой дурой.
Яне заморачивалась на её выходках. Нам и нашим отношениям свекровь не мешала, хотя в моё отсутствие и вешала лапшу на уши моему суженому. Он мне сам обо всём этом рассказывал. Говорил, что она меня всегда подозревает, вот только фактов нет. И просил не обращать на это внимания. Вот так и жили.
Прошло ещё полгода. И…
Он ушёл.
Да! Да! Просто взял и ушёл.
Когда я вернулась с работы, на столе лежала ключи от машины и квартиры, а под ними записка:
- Прости, если сможешь! Я ухожу! Нашёл себе другую семью. Себе забираю только личные вещи. Если не жалко, то остальные вещи выстави на лестницу. Оставляю ключи и телефонную карточку. Не звони. Считай, что я умер. Прости. Так получилось.
И всё! Так получилось. А пять лет совместной жизни? А мои чувства? А я?
Да я тебе. Да ты мне. Да ну. Да на. И т.д.
Горевала долго. Были планы мести. Убить. Взорвать. Порвать. Но он прятался. Нигде его найти не могла. Колесила вечерами по всему городу. Нету. Может, переехал. Но тут смекнула. Оставила машину дома и на такси к дому свекрови в субботу с утра.
К десяти старушка выбралась. Зашла на рынок. Купила мандаринки, яблочки и пошла на маршрутку. Я за ней. Нет, не боялась, что меня узнают. Парик. Строгий синий костюм и папка в руках. Стиль деловой женщины, типа прокурорши или милиционера. В маршрутку сели и доехали до окраины города. Когда вышли, свекровь глянула на меня и в нерешительности остановилась. Я достала из папки листок бумаги, посмотрела в него и пошла в сторону. Ну, вроде ищу нужный мне адрес. Старушка за мной. Я остановилась на углу, опять посмотрела в бумагу и стала искать название улиц. Она меня обогнала, и пошла по улице. Я следом. Она остановилась возле одного двора. Я прошла дальше. Дошла до угла. Взяла листок и стала в него смотреть, а сама зырк в сторону. Она зашла во двор, а я за угол. Через некоторое время, они вчетвером отправились на маршрутку. Я по соседней улице их догнала. И пока они ждали машину, я успела рассмотреть его новую пассию. В общем, ни чего особенного. Деревенская женщина. Явно моложе его, но уже с ребёнком, нагуляла его ещё в шестнадцать лет. То, что свекровь и хотела. Да и вообще, внешний вид простушки не соответствует натуре. Я, будучи в таком виде, вернулась назад, когда они уехали. Стала стучаться в соседние дома, сначала в один, потом в другой. Представилась инспектором горисполкома по поводу их соседки и её отношению с ребёнком. Вроде мы хотим лишить её материнства.
Одна соседка сказала, что жалко заблудшую девочку, она вот сейчас только жить начинает. С полгода как сошлась с хорошим парнем. Не пьют, не курят. А две другие соседки высказали очень много различных историй по поводу поведения и марали юной особы.
Короче, мне немного легче стало. Свекровь получила то, о чём мечтала. То, что ждала от меня.
Уже прошло более полугода с момента расставания. Планы мести поутихли. Обидно, конечно. Да и мужа жалко. Да! Он мой муж, и развода пока не просил. Я решила подождать ещё немного. Господь видит мои мучения и моё терпение. Он воздаст нам обоим то, чего мы заслуживаем. И вы знаете? Долго мне ждать не пришлось. Через месяц мне принесли повестку в армию. Точнее не мне, а ему, но на мой адрес. Он ведь муж, и здесь прописан.
С тихим, не скрываемым злорадством, я отнесла повестку по известному мне адресу и бросила в почтовый ящик. А через три дня, мне на телефон пришла смс-ка:
- Забирают на войну.
Радость смешалась с горечью, обидой, страхом и ещё многим. В армию, так это хорошо, раз ни мне, то и не ей. Я же думала в армию, а его на Войну. Там же убивают. А раз мне написал, значит помнит! Перезвонила по телефону, не ответил. Я не сильна в политике, но мне кажется это маразм, воевать у себя в доме. Бить посуду на кухне, это одно. А взрывать дома и убивать живых людей – это другое. Телевизор я смотрю. И считаю что Янукович просто мямля. Он профукал президенство в первый раз, когда люди голосовали за него, а он отдал власть уроду Ющенко. Не только внешне уроду, как оказалось, но и внутренне, и морально. Тот продал половину страны Америке. Когда Янек пришёл всё же к власти, то у него не хватило духу навести порядок на площади. Он не осмелился арестовать сто, двести человек, а остальных разогнать. Как это делается во всех европейских странах. Он сбежал сам. Теперь новый, моральный урод, допустивший войну у себя в стране. И не надо рассказывать, что кто-то захватил Донбасс. Он и так не наш. Я работаю в такой отрасли, что знаю, как мы ежедневно до ста пятидесяти вагонов угля отправляем через Севастополь. По столько же через Одесский и другие порты. В общем, более семидесяти процентов добычи угля уходит за границу. А денежки оседают в карманах Американских хозяев и акционеров. Это только говорят, что всё принадлежит Ахметову. Брехня. Но я не об этом.
Забрали моего сокола. Раз в месяц стала приходить смс-ка:
- Жив. Здоров. Воюю.
Далее телефон отключается или не отвечает. Но и за это спасибо. Помнит. А значит, у меня ещё теплится надежда на возвращение.
В Крыму русские. Крымчан захватили, или они сами ушли, не мне судить. Сначала ехали татары, типа беженцы. Вдоль дорог поставили домики и организовали рынки. Стали занимать побережье. Но их сразу стали разгонять наши военные. Вроде как они шпионят за передвижением наших войск. И люди поехали дальше в Одессу и Киев, кто-то даже во Львов. А крымские как ездили за овощами, так и продолжили ездить. И скупать стали больше. Говорят уровень жизни, поднялся, люди жить начинают. Могу только порадоваться за них. У нас всё так и осталось в ж.
Как-то получив по телефону очередное уведомление, что всё хорошо, решила съездить по известному мне адресу. Там ведь тоже женщина, да ещё с ребёнком. Переживает, конечно же. Но сначала заехала к свекрови. Совсем уже старая стала. Еле ходит. Обрадовала ее, что сын жив и здоров. Она же пожаловалась, что ей не звонит, а те, что письма дилинькают она читать не умеет. Взяла её телефон, просмотрела. Всё тоже, что и у меня:
- Жив. Здоров. Воюю.
Поговорили. Я предложила свозить к его подруге. Сели в машину и поехали. Близко к дому я подъезжать не стала, и не пошла сама. Пусть идёт. Это их выбор. Сказала, что здесь подожду. Мальчонка гулял на улице. Когда увидел свекровь, то побежал к ней, а потом вместе пошли в дом, откуда раздавалась громкая музыка. Через минуту, я не успела даже стёкла протереть на машине, с криком и слезами выбежал мальчик, а за ним шёл мужик в трусах, и тащил свекровь за шиворот. Открыл калитку и просто выкинул её на дорогу. Следом выбежала, даже не знаю, как её назвать. Подруга моего мужа, в одном нижнем белье, не первой свежести. Взлохмаченная, полупьяная, и через забор стала материть и оскорблять свекровь. Проклинать её сына и всю его семью. Я, молча, подошла, подняла женщину. Помогла сесть в машину. Всю дорогу она, молча, проплакала. Довезла её до дома и помогла зайти. Что я могла ещё сказать? Что просили! Это кара божья за мои слёзы. Но на этом не закончилось. Уже закрывая двери, свекровь сказала:
- Она пьёт, а сама на пятом месяце беременности. Притом, что мой мальчик воюет еже полгода.
Зарыдала и закрыла дверь. Я ушла. Это ваша жизнь. Ваш выбор. Я вам была не такая. Нашли лучше. Несите этот крест сами.
Но как я ошибалась. Мне тоже пришлось напрячься и тащить. Прошёл седьмой месяц, а смс-ки нет. Заволновалась. Пытаюсь звонить. Тишина. И вдруг звонок. Номер его. Но голос не знакомый:
- Здравствуйте. Вы знаете Гомон Леонида? Ваш муж? Хотим сообщить вам, что он жив, не совсем здоров, и находиться в плену. Если вы обещаете не отпускать его воевать против нас, то мы вернём вам его в целости и сохранности лично в руки. Приезжайте. Адрес будет в смс-ке. При себе иметь паспорт, свидетельство о браке или копия и деньги, необходимые для вашего проживания и проезда по нашей территории. На блок постах будете показывать ту смс-ку, что мы вам отправим.
Через час пришла смс-ка с адресом и целью моей поездки.
Я поехала на работу. Из-за войны, почти полностью прекратились поставки угля. Мы сидим почти без работы. Поэтому шеф, без лишних слов, дал мне на неделю, отпуск за свой счёт. Дорогу описывать не буду. Доехала почти без приключений. Останавливали, правда, очень часто, но проверив документы и осмотрев машину, отпускали.
Все ужасы начались уже на первом блок посту. Я показала солдату смс-ку. Мне показали, где можно припарковать машину и попросили полчаса подождать. Тут уже стояли несколько машин. В них сидели люди. Ни кто не выходил. На посту было трое солдат. Ополченцы. Всё вроде тихо, но обстановка какая-то гнетущая.
На дороге появились грузовые машины. В первом КамАЗе сидят солдаты, а во втором. О ужас! Куча мужских тел в форме. Машины остановились.
Из легковых машин стали выходить мужчины и женщины. В чёрных платках и с заплаканными глазами. Я тоже вышла из машины.
Солдаты спрыгивали из первой машины. Некоторые пошла к шлагбауму, и разговаривали со стоящими там. А несколько человек залезли в кузов второй машины. Офицер стал называть фамилии:
- Велидуб. Забирайте.
Слёзы, стоны, крики женщин. Двое солдат подают тело с машины. Двое других принимают на земле и передают родителям.
- Твердохлеб. Забирайте.
И процедура повторяется.
- Кульвицкий.
- Смольченко.
Тела лежат на земле. Родители или родственники стоят на коленях рядом. Над ними. Солдат прошёл и выдал каждой семье по чёрному пакету.
Вперёд вышел офицер:
- Родители. Мы понимаем ваше горе, но все претензии предъявляйте вашему президенту. Мы не пришли к вам в Винницу, Херсон, Сумы или Львов. Это ваших детей прислали убивать нас здесь, на Донбассе. А это наша земля. Мы её ни кому не отдадим, так же как вы не отдадите свою. И я уверен, что если мы придём завоёвывать вашу землю, вы встанете на её защиту, так же как встали и мы. Мы не просим прощения. Пусть просят те, кто прислал ваших детей сюда. Вам выдали кульки. Уложив дорогое для вас, тело в этот кулёк, вы довезёте тело до места захоронения. Этим девяти солдатам повезло. Их отвезут на родину и захоронят, как положено. В машине же ещё осталось более ста шестидесяти тел. За ними ни кто не приехал. Их не хочет забирать командование. Тогда придётся признать, что потери у них больше. Что мы можем для них сделать? Мои солдаты выроют большую яму и сделают братскую могилу. Часть солдат вообще не опознана. Но есть второй выход. Если среди вас кто-то может управлять КамАЗом, то отвезите эти тела в расположение украинских частей. Может родители там найдут своих детей. Я не могу рисковать своими солдатами. У нас уже забрали при передаче две машины и двух солдат.
В общем один мужчина согласился, и его усадили за руль машины. Он уехал. Пока проходила вся эта процедура, волосы шевелились на моей голове. От стонов. Плача и рыданий у меня самой слёзы текли не останавливаясь. Когда машина с телами уехала, офицер продолжил свою речь:
- Те кто не получил тела своего родственника, тем повезло больше. Они значит живы. И находятся у нас в плену. Мы вернём их вам. Но вы видели, что с ними будет, если они пойдут снова на войну. Думайте сами. Пускать их на верную смерть, или нет? Запомните, это наша земля. И мы не отдадим не пяди её ни кому. А теперь продолжайте поездку по нашему краю. Посмотрите, что натворили ваши родные с нашими городами и сёлами. Предупреждаю. Ваши сыновья, мужья и родственники оставили здесь тысячи мин и снарядов. Не съезжайте с дороги ни на метр. Не останавливайтесь в безлюдных местах. Очень много, вооружённых банд, ещё орудуют на наших территориях.
Он что-то ещё говорил. Но это всё пропаганда. Я села в машину, и как только разрешили, выехала по указанному мне адресу.
Лёнчика я увидела в казарме. Среди десятков таких, как и он. В грязной, ободранной форме. Часто с повязками. Человек триста сидели. Кто на кроватях, а кто на скамье возле стола, посредине. В стороне стояла раскалённая докрасна буржуйка. Солдат, пришедший со мной, громко крикнул:
- Гомон Леонид.
Опираясь на костыль, из-за двух ярусной кровати вышел он. Я кинулась к нему. Расплакалась. Живой. Ранен в ногу, чуть выше колена. Он обнял меня, и мы пошли на выход. На нас с завистью, и затаив дыхание, смотрела вся казарма. Кто-то вслед сказал:
- Дурак мужик. Такая баба у него, а он воевать поехал.
Дальше не слышала. В сопровождении солдата, дошли до моей машины. Я разложила заднее сиденье и уложила на него Лёню. Накрыла его одеялом. Подложила подушку под голову и маленькую, под больную ногу. Они у меня в машине всегда валяются. Сзади кашлянул солдат. Он всё время стоял сзади и наблюдал. Я поняла, что сейчас будут требовать денег. Типа выкупа или ещё как? Я это знала, поэтому взяла все деньги, что у меня были. Но солдат протянул мне ручку и листок:
- Напишите, пожалуйста, расписку, что вы получили своего мужа из плена, бесплатно, без следов побоев и обязуетесь более не отпускать его на войну с нами.
Я всё написала и подписалась. Он и правда не взял с меня ни копейки, а когда закрывала дверцу, пожелал счастливого пути. Пока ехала по их территории, видела много разбитых домов. Это ужасно. Где же живут все эти люди в такие холода? Зима на дворе, а дома разбиты. И мой олух приложил к этому руку. Лопух. Их одурачивают. А они лезут. Воюют наши мужики за то, чтоб богатеи ещё больше богатели. Так было на майдане, так и сейчас продолжается. Вот ведь только сейчас понимаю, что майдан заказали и оплатили Американцы. Только дураки этого не видят. Мы, славяне, терпеливый народ. Долго терпели выходки Янека. Но, то, что творится сейчас – это просто маразм. Цены растут, зарплаты не выплачивают. Доллар подскочил вчетверо. Все винят русских, и ни кто не замечает, что наши правители набирают новых долгов для ведения войны, а не для улучшения жизни. Скоро посевная. А кто будет сеять? Мужиков бьют. В армию забирают. Кто сядет за трактор, комбайн? Кто? Ладно, политика это не моё! Хотя и у меня к президенту нашлось бы десятка два вопросов. Типа – кто, когда и с чего будет отдавать в МВФ долги? Если вы обещаете, что мы будем жить прекрасно, и когда, через, сколько лет это прекрасное наступит. А я хочу жить сейчас, а не тогда когда вы наобещаете. Моя жизнь проходит, и я не могу молодой остаться через тридцать и более лет. Жить надо сегодня и сейчас.
Опять меня понесло не туда. Не о том я. Хотя…
Уезжая от донецких, я всё ждала, что с меня возьмут деньги как выкуп или ещё за что? Но нет. Всё прошло гладко. А вот подъезжая к нашему блок посту, я увидела перевёрнутый КамАЗ. Тела солдат вывалились из перевёрнутой машины на поле. Я притормозила на посту и спросила, что с ним случилось?
- Так что случилось? Не справился с управлением. Выехал в поле, а там мины. Вот он подорвался и сгорел. Это ещё вчера было. Все сепаратисты сгинули.
- Какие сепаратисты? Я видела, как их сюда отправляли. Это все погибшие наши солдаты. А почему вы не соберёте всех? Это же тела наших ребят.
- Езжайте дамочка. Вам сказано, что это бандиты ехали на нас нападать. Вы забрали своего, вот и езжайте. Иначе мы можем его здесь оставить, подлечить и обратно в бой.
От таких слов я быстро отрезвела. Завела машину и быстро умчалась. Домой доехала очень быстро. Дорога домой всегда короче, чем из дома.
Уложила Лёню в кровать. Вызвала и оплатила приезд хирурга. Привезла свекровь. Врач сказал, что рана не опасная, но организм сильно истощён. Нужен покой, витамины и усиленное питание. Свекровь и плакала и смеялась. Меня целовала и помогала на кухне. Всё прекрасно. Через неделю Лёнчик поднялся. Всё хорошо. Рана затянулась. Купили ему новый костюм, а форму сожгли. Чтобы не напоминала о прошедших ужасах. Свекровь с утра и до позднего вечера у нас. Хлопочет. Меня от плиты гонит, чтобы я с ним сидела. Сама готовит и убирает. Светится от счастья. Лёня сходил в военкомат. Оформил документы. Сказал, что его наградят.
Приехала с работы. Сразу почуяла неладное. Свекровь в комнате. В слезах. Запах корвалола. Я подошла. Она протягивает мне записку:
-Простите. Я ухожу. Моей через месяц рожать. Не ищите и не препятствуйте иначе переедем в другой город. Ещё раз простите.
Сели мы вдвоём. Порыдали. Попили валерианки, и ещё поплакали. Какие же вы всё же мужики. Тебя не было дома десять месяцев, а она на седьмом месяце беременности. Тебя выхаживаешь и вынянчиваешь. Тебе машину и квартиру, а ты Простите.
Теперь у него нормальная семья. На днях она рожает. Ко мне почти ежедневно заходит свекровь, или я к ней заезжаю. Старушке очень плохо без него. Да и мне не лучше. Вместе грустим.
Ну, скажите же мне. В чём я не такая? Что во мне не так?
А вам спасибо. Дочитали.
Здоровья. Счастья. Мира Вам.