О любви? Да ни слова.
Просто некому слушать.
В полутёмной столовой
Второсортные суши
Вместо трепетной дичи
Под тимьянной мережкой.
Ожидание – тише.
Оживление – реже.
Однозначно и дико:
Разошлись по легендам.
Перебродит черника.
Перережется лента.
И останется мёдом
Перемазать ворота:
Дань отъявленной моде –
Видеть в ком-то кого-то.
вина
Бордо тринадцатого года. Не бог весть что:
Цветы и фрукты, цвет соломы, желейный флёр.
Закатный воздух коченеет в моём шато.
Что сотворить Вам из остатков, заезжий лорд?
Признаний поздних менуэты: колонь, шампань?
А, впрочем, что Вам до ледышек в моей душе?
Вы причащались не однажды страстей. Шипам
Отмерив ровно миллиметр в полях верже.
А розы… Были, были розы. Цвели, цвели…
Свисали гроздьями, дурили вовсю мерло.
Я не узнаю Вас из сотни печальных лиц.
И шомполами по зеницам… И поделом…
на вынос
Приезжай. Я ещё здесь.
Ничего не храню. Ни о чём не плачу.
И вовеки и присно. Вчера и днесь.
Паче чаяния. Вязких грехов паче.
Отпущу. Может быть. Угадай – как?
Я пущу тебя по ветру, капиталец.
Всё, что в теле твоём сберегла Тайга,
Просажу за неделю, устану: «Alles!».
А потом опаду на сентябрь – листвой.
Нападу на тоску, и она выдаст:
«Что ты делаешь, дура? Он – твой. Твой!».
А таких, хоть дерись, не дают на вынос…