Донна Роза и та прихватилась сперва завывать на луну.
А я мир увидал не в разрывах судьбы, а в горении свеч…
Не по чину мне образ житейской молвы в пересердиях жечь!
Устаканилось вроде бы время в манто с дивной проседью лет –
но уже не одеть мне – ни демипальто, да и бронежилет…
Революция вышла в придурство клошар и нуворишей бред –
им бы слопать на шару, забив перегар, и мой скудный обед…
У жены свой перфоменс и свой фаст-пароль – её не суди,
Но моя безответная гиблая роль – уже без любви…
В той любви, что в тепличном взрастала кольце доверительных квот –
Не отыщется более сказок в конце… вплоть до гомо зигот!
Пересортица вычурных бархатных сфер, ковролины мечты –
Всё низвержено в будни любви насовсем без ажурной канвы…
Без магически жаркой волшебной страды – всё проедено в точь –
Словно зарево сказок пылает в крови и сгущается ночь….
Этой ночью не ангелы прибыли в дом, а чудак-прохиндей,
И увлек за собой в неизвестный альков для приблудных людей.
– Обещаешь им чуда, так тут же твори: канитель ни к чему –
Пусть их Вера давно уже храм на крови – не решай: почему?
Рассмеши их, ничтожно поставь в свистопляс, проведи под дудой
В некий сладкий не ведомый им Гондурас, и останься собой…
Только тот, кто сумеет в итоге понять, что смеешься над ним,
Совершенно лампадно попятится вспять – в мир доступный живым…
И из этого мира протянут они – кто улыбку, кто грусть,
И тогда ты поймешь, что живешь на Земле! Неуютно, но пусть!
