в бессилии мокром срывающийся на морось,
в окрестные башни хлещет, в панельную твердь,
злорадной морзянкой по ней выбивая: "Порознь!"
Но ты, обречённый на долгую жизнь во мне,
на вечную мудрость и даже, поверь, на книжность,
ушедший внезапно в такой же февральский снег,
останешься облаком - самым далёким ближним.