Письмо незнакомки (Рассказ)

Перебирая  на днях старые бумаги, я обнаружил  письмо, о котором забыл напрочь.  Прошло уже немало времени, годы успели слегка пробежаться по моим вискам заботами и печалью, как  неожиданно пожелтевший лист, исписанный забавным «окающим» почерком,  вдруг напомнил о себе.  Буквы, словно маленькие горошины,  аккуратно теснились на строчках. Письмо незнакомки, где нет ни имени, ни даты, я нашел случайно в книге городской библиотеки, куда часто ходил, будучи еще студентом. Оно показалось мне тогда каким-то необычным, трудно сказать, чем  именно, - и вот теперь, когда оно снова родилось из груды ненужных бумаг на свет, мне захотелось  перечитать его вновь, с нетерпеливым интересом:

                                   Дорогой мой!
     Третьего дня, я очнулась от ужаса: приснилось, будто во мне умирают воспоминания.  Господи, что может быть грустнее смерти воспоминаний, и потом до утра все лежала и думала.  О чем?  Стыдно признаться - жалела, что не позволила себе быть более счастливой, не умела проживать свою жизнь тонко, душевно, во все жадно вглядываться, находя  прелесть и очарование. Ведь даже в невинной глупости есть своя прелесть   я надеюсь, ты согласен со мной?
     За окном сейчас ночь.  В доме потрясающая тишина - кажется, что предметы начинают жить какой-то особенной  жизнью и думается удивительно широко и подробно.  Но стоит заснуть, как  я вздрагиваю от гулкого стука дверей парадного, начинаю прислушиваться к шагам - то стремительным, то осторожным, - которые таинственно заполняют сонную тишину лестницы, и тогда мне становится почему-то так хорошо и грустно, что я готова заплакать.
     Знаешь, я иногда думаю, что вот есть люди, которые жаждут всяких перемен в жизни, а я - нет, абсолютно; мне совершенно не хочется никаких перемен, я как-то далека от всего этого, и главное - я теряю страх за будущее, возможно, оттого, что  утратила всякие привязанности в жизни, кроме тебя. Как ты думаешь, это возможно?  
     Но я думаю сейчас не об этом,  я хочу с тобой поделиться  вот  чем: на днях, проходя по скверу, я увидела на скамье пожилого человека - старика,  в ногах у него лежала приблудная дворняга, каких здесь немало. Я мельком задержалась на выражении его лица - оно что-то напомнило мне - и решила посмотреть, присев на скамейку поодаль, чтобы не привлекать внимание. Судя по внешнему виду, старик был бродягой – стоптанные, потерявшие форму башмаки, заношенная одежда, небритость, всклоченная  колтунами  голова,  рядом котомка на выброс... Он сидел и чему-то улыбался, шевеля губами. Мне показалось, что его переполняет радость бытия, и эта радость - его вызов. Вызов дикой действительности, которая ему чужда, и тогда он достал краюху хлеба и, отщипывая кусочки, стал беззубо жевать.
     Глядя с замиранием во всем теле, забыв обо всем, я вдруг начала  понимать, что  благость жизни - это не успех, не суетность удачи, а нечто иное.  Смотрю и предаюсь  блаженству,  исходящему от его лица, прелести  движения рук, стоптанных башмаков, его одежды, и чувствую такую тоску любви, такое родство и близость во всем и какое-то огромное, необъяснимое счастье. Смотрю и плачу от радости, не стесняясь слез, обжигаемая мыслью о том, что я любуюсь этим человеком,  все равно как любуюсь закатом, морем, цветами...
      Сижу в слезах и чувствую, как за спиной кто-то стоит и горячо шепчет мне:
- Хочешь, я сделаю тебя богатой?
- Нет, не хочу.
- Тогда, может быть, власти?
- Ни за что!  Нет, - говорю.
- Я знаю... Блаженства?
- Нет! Не хочу, нет.
- Чего же ты хочешь?  
- Я хочу, как этот старик, быть свободной, чувствовать радость от каждого мгновения жизни, и больше решительно ничего не хочу. Ничего!
    И тут, дорогой мой, я вдруг вспомнила наш детский дом во время войны, где жила одна на всех огромная, щедрая  душа, где все было общее - беда и радость, где не было унижений, а только одна на всех неукротимая,  нерастраченная нежность друг к другу.  
    Я помню, как ты сказал мне перед уходом в вечность: "А ты живи и радуйся жизни." И вот я радуюсь, но устала радоваться одна. Потерпи, дорогой, осталось немного - и я приду к тебе, чтобы быть навсегда уже рядом.
                                                             Вечно твоя.