"Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? - Чья победа? -
Кто побежден? "
М. Цветаева
Как окрыляет, как влечет ко дну
Явление, отмеченное страстью!
Где сладок пряник, где в запасе – кнут,
И хрупок тыл семейный… миф о счастье,
В беспечности, в забаве – не скорбят,
Свой плед другому уступить не вправе,
Там каждый тянет бархат на себя
И каблучками тараканов давит.
Был на двоих всего один лишь плед,
И не поймёшь, кто девочка, кто мальчик.
Игра во что? А в то, что на земле
Один игрок всегда другого жальче.
В пылу побед, но всё- таки … побит,
Как будто бы здоров, – почти калека.
Весь мир ещё трепещет и звенит
Потехами Серебряного века.
НАПОМИНАНИЕ ОБ ИРИНЕ ЭФРОН ДОЧЕРИ М.Ц.
Запись М.Ц.об Але: "Все последние дни она писала мне письмо в тетрадку, а я старалась получше ее кормить, явно и без зазрения совести обделяя Ирину.»
............................................................................
«Даю Але сахар<…> «А что ж Вы маленькую-то не угостите?» Делаю вид, что не слышу. — Господи! — Отнимать у Али! — Почему Аля заболела, а не Ирина?!!»
.............................................................................
Из дневника М.Ц. об Ирине после кончины ребёнка :
"Pauvre enfant! Que je suis heureuse de ne pas 1'avoir aime!
{Бедный ребенок! Какое счастье, что я ее не любила! (фр.)}"
...........................................................................................
"Ирина! — Я теперь мало думаю о ней,
я никогда не любила ее в настоящем,
всегда в мечте, меня раздражала
ее тупость (голова точно пробкой заткнута!),
ее грязь, ее жадность, я как-то не верила,
что она вырастет — хотя совсем не думала
о ее смерти — просто это было
существо без будущего."
Марина Цветаева
Мне жить бы, жить без стихотворной лжи,
Не видя черновик её души,
Без лёгкости строки из глубины,
Как будто строки все запрещены
Ещё неумолимой диктатурой.
Писательница, что тебе в словах,
Когда дитя родное гибло… schwach*,
Лишённое бульона и микстуры?
Писательница, что тебе в словах,
И чем была забита голова,
И чем был полон взор, глядящий в небо,
Когда дитя твоё просило хлеба
В тоске необозримой и глухой
Среди тире и жадных многоточий?
Откуда бы понять трёхлетней дочке,
Что только так живётся не «с трухой…»**
Спрошу её, так много лет спустя:
Писательница, где твоё дитя,
мычащее в загаженной кроватке,
Ещё не прочитавшее в тетрадке,
Каким бельмом затмила пелена,
И смерч какой опустошил разрухой
Ту душу, чтобы ей не знать ни духом,
Ни сном, что дочь на смерть обречена.
*слабый – швах (нем.)
**термин, используемый в стихотворении М.Цветаевой
«Попытка ревности»
ЦВЕТАЕВА И ПАСТЕРНАК
Борис с Мариной – будто существо
одно и то же, те же в них истоки.
Он предпочёл её, она – его.
Глубины душ слились в слова и строки,
в цветастость рифм.
…………………… Он там, среди берёз,
В том вдалеке, по-русски романтичен.
Мечта о встрече двух, средь прочих грёз,
как неделимость жертвы от добычи.
В конверты упакована любовь,
призыв рябин, наброски ностальгии.
Искать иглу страстей в охапке слов,
где вне стихов возлюблены другие…
среди кастрюль, тарелок и бумаг
искать мольбу о чуде в толще писем –
найти ребёнка…
…………………. (Знай же, Пастернак,
она не станет звать дитя Борисом).
«С женою спит и пишет письма мне!»
Она в обиде, словно от пощёчин,
Себе прощает то же …и вдвойне,
творит свой миф и Рильке письма строчит.
Легко – бумажный секс писать втроём…
реальность близорукими глазами
не замечать,
……………. и встретившись живьём,
познать «невстречу»,
как не сдать экзамен.
ЕЁ ЛОРНЕТ
/Гиппиус и Цветаева/
«Её лорнет надменно-беспощаден,
Пронзительно-блестящ её лорнет.»
.
«Гиппиус» Игорь Северянин
Станут ли нА слово верить ей
в то, что могла бы сдержать коней
хваткой одной руки,
в то, что погасит в опасный миг
силою взгляда и чар иных
пламени языки.
Прочим, кто рядом, пощады нет.
Уничтожающе сквозь лорнет
втоптана в чернозём
та, что в себе разноцветность линз
перевернула, не видит лиц,
и никакой изюм
в сдобе не ищет и ни там, ни тут,
зрячесть сменила на слепоту.
Взглядом пригвождена!
Льдинам лорнета судьба – потеть,
вспарывать швы, в пустоте петель
шарить поверх и над…
в звуках и в запахах растворясь…
Та, что жалеет лучи для глаз,
жёлтые как нарцисс,
знает, – ей видятся не во сне,
и без зажавшего нос пенсне,
пламя и жеребцы.