застывшие во льдах... и счастлив в них пингвин.
Похоже, что крылат, да в крыльях толку мало,
как будто два крыла – остатки половин.
Растит он малышей, живёт себе не тужит,
чтоб в воздух вознестись, – не надобно ума,
а крылышки его – остатки четвертушек,
хотя он никогда их прежде не ломал.
Повсюду океан, в нём отраженье неба,
упав за горизонт, последний луч погас,
Пингвин почти ползёт... без зрелищ и без хлеба,
и всё же он крылат, не меньше, чем Пегас.