В облаках наши выстрелы не слышны...
Здесь — по-прежнему. Люди равны скотам,
И у каждого "брата" — по две клешни.
У вчерашнего ближнего — автомат.
У меня — во всё сердце горит мишень.
Ты как будто не жалуешь русский мат,
Но спасает — почище святых мощей.
Моралистов давно посылаю в сад.
Над планетой — сирена, как волчий вой.
Только, Господи, я — не Твоя овца,
Я — подобие, образ и слепок Твой.
Ты не любишь молитвы мои? Ну что ж...
Я сама не особенно их люблю.
Над поруганным детством — кровавый дождь,
И хотелось бы верить, что просто сплю,
Но не верится. Ты — ни хорош, ни плох.
Ты по сути — таков, как любой из нас.
А во мне с каждым днём умирает Бог,
Чтоб воскреснуть — когда-нибудь не сейчас.
С каждым шагом во мне погибает смерть,
И на месте её прорастает жизнь.
Я уже не прошу на меня смотреть,
Об одном умоляю Тебя: держись
За Тобой сотворённый несчастный мир,
Где любовь, зачастую, всего лишь грех.
Где на месте Твоём возведён кумир,
А в писаниях ветхих не счесть прорех.
Где поэты продажны, певцы — глухи,
А священники — главы одной змеи...
Я Тебе оставляю Твои грехи,
Так оставь мне мои.
