- Ну кто на «двенадцать» года поделил? -
Стоит на пороге в обшарпанном платье,
Не люб он природе и людям не мил.
На тополе мёрзнут жестянками листья,
А ясень уж гол, как бедняга сокОл,
Притихла Москва от неведомых мистик,
И големов жаждут отверстья окон.
Окраинных сосен умытые лапы
Холодным дождём сироты-ноября.
И рыбный русалочий, слякотный запах,
И запах мясной изо рта упыря.
Могилы забытые – мелочь погостов,
На ржавых табличках ни чисел, ни букв.
И как же вампирам здесь спрятаться просто!
Чтоб нежную шею попробовать вдруг.
Белёсое солнце мелькнёт меж домами,
Зачем ноябрю эта роскошь нужна?
И ведьма грудей полукружьем поманит,
А бросишься к ней - и исчезнет она.
Кривой арматурой белеют скелеты,
Пустых черепов монотонная цепь.
Когда ж тебя ждать вожделённое лето?
Московского люда и горечь, и цель…
А свет исчезает дневной, заменяясь
подсолнечным маслом ночных фонарей.
И призраки тают, туманам на зависть,
Нестрашные спутники всех ноябрей.
