-Али с кем –ответила Лариска потупя взор.
-Ну, дак представь его мне, перед ясные очи, чего прячешь? Лариска не знала что делать, она и сама хотела начать разговор о Серёге, но ждала удобного момента, а тут на тебе представь.
-Представила бы но дома его нет –вывернулась она.
-На работе что ли?
-Нет, на рыбалке, у него сегодня выходной.
-Выходной говоришь –Петрович тянул время а сам оглядывал комнату и коридор. В голове его рождались фантастические версии, одна хлеще другой. Следы вели в этот посёлок, значит мальчишка, мог спрятаться здесь. А что, он молодой, она молодая а молодых всегда тянет друг к другу, запросто могли познакомиться. Надо попробовать расколоть девицу, чем чёрт не шутит, а вдруг на арапа возьму. Если я не прав, чего я теряю, да ни чего, и следователь перешел от расспросов к атаке. Ну, вот что красавица хватит со мной в прятки играть, давай показывай своего жильца, пока я его сам не сыскал. Где он у тебя, в подполье сидит, что ли?
Лариска была поражена этими словами, она не знала что делать, толи выдавать Серёгу, толи строить из себя дурочку. Надо выдавать, всё равно хотели к нему идти, уж лучше сейчас и здесь, раз сам пришёл –решила она
-Откуда он догадался что Серёга в подполье спрятался? Подумала она про себя, и пошла открывать подполье. Выходи каяться будем –откинув половик, крикнула она.
Под полом что то зашевелилось, потом упало, послышался глухой мат, крышка люка приподнялась и от туда показалась, вся в паутине, мальчишечья лохматая голова.
-Ну, и холодрыга у тебя там, я тебе скажу –прохрипел Серёга и вспомнил чью то мать.
-На то оно и подполье что бы там холодно было, иначе картошка испортиться, познакомься, это следователь прокуратуры. Серёга посмотрел на Петровича испуганными глазами и полез обратно в подполье.
-Я уж лучше в холоде посижу –прохрипел он закрывая крышку.
-Вылазь, вылазь, а то совсем простудишься, заболеешь а в сизо лекарств нет. Следователь встал, подошёл к люку и открыв крышку, ещё раз повторил своё требование. Серёга не успевший ещё спуститься в подполье, сразу вылез наружу и стал отряхивать с себя паутину.
-Ладно чего уж там, раз попался, одевай свои наручники –забубнил он, протягивая кисти рук.
-Зачем наручники, наручники не к чему, ты ведь от меня бегать не собираешься? Ты же утопленник, а покойники не бегают они спокойно лежат –пошутил Петрович. Так что, давай присаживайся к столу, хозяйка нам нальёт чая а ты мне всё подробно расскажешь, что, да как с тобой приключилось и почему ты решил сбежать от правоохранительных органов. Нальёшь нам чайку хозяюшка, и желательно с молочком, коровка –то ведь у тебя своя, значит и молочко есть?
-Налью, почему хорошему человеку не налить.
-Во, я уже и хорошим человеком стал, а то всё Лягавый да мент поганый –засмеялся Петрович, искоса поглядывая на Серёгу. Ну, чего молчишь, рассказывай?
-А чего рассказывать –то? –Серёга внимательно осмотрел следователя. Не высокий, худенький, достаточно улыбчивый для следока прокуратуры мужичёк, с острым носом и резвыми глазками, мгновенно осмотревшими Мюллера с головы до ног. Может и ни чего, расскажу ему всё как на духу, подумал про себя Мюллер, авось прокатит.
Всё с самого начала и до конца, как сюда прибежал и кто в болоте утонул, если конечно знаешь?
-Кто в болоте утонул не знаю, даже не догадываюсь –начел каяться Серёга. Пока Лариска разливала чай с молокой, а Егоров намазывал себе булку с маслом, Серёга каялся. Он подробно рассказал, как они с мужиками отмечали его первую получку. Как он в усмерть пьяный, качаясь и спотыкаясь брёл домой. Как встретил соседку, со второго этажа, тётку Тамару, и как наткнулся на умирающего участкового. Рассказал о просьбе участкового вынуть пиковину из загривка, и о том что от вида крови и выпитого алкоголя сразу потерял сознание, а очнулся от пинков милиционеров.
-Вон до сих пор на спине синяки, хотя уже четверо суток прошло, стал показывать Серёга свою спину, задрав рубаху.
-А зачем ты от Крутова сбежал, ведь он тебя ко мне вёз?
-От куда мне было знать, куда он меня везёт, он всю дорогу с водилой рассуждал, что меня надо убить а не допрашивать, вот я и сделал ноги, при первом удобном случае.
-Так, так, значит спасение утопающих, дело рук самих утопающих, и майор Крутов тут не при чём, так, так –хлебая чай с молоком, повторял следователь. А я то дурак старый думал что твой побег подстроил сам Крутов, что бы тебя шлёпнуть при попытке к бегству, а он значит тебя просто прошляпил, старею, старею. Переоценил я способности Опера Крутова, не такой уж он и крутой, как кажется. А молоко у тебя хорошее, жирное, я люблю утром с чаем, да вот только в магазине такого не купишь, вот если бы ты приносила раза два в неделю по баночке я бы у тебя с удовольствием покупал, а то куда тебе его девать, не выливать же? –Петрович вопросительно посмотрел на Лариску.
-Нет, я молоком не торгую –замотала головой Лариска. Слишком накладно и тяжело таскать, вот если бы машина была своя, тогда ещё куда не шло, а так невыгодно. Я творог делаю, а за творогом, свои приходят местные, коров –то не многие держат на всю улицу всего в трёх дворах, это раньше в каждом дворе много скотины держали, а сейчас нет.
-Да раньше держали –согласился следователь. Ну, ладно чего о пустом рассуждать, давай по –делу, вот тебе паря, бумага и ручка садись и пиши чистосердечное признание.
-Правду писать, али что другое?
-Правду, правду, пиши всё как было, с самого начала и до конца, только девчонку не подставляй под статью.
-Как это? –удивился Мюллер.
-Очень просто, она ничего про тебя не знает и ты ей про себя, тоже ничего не рассказывал, просто познакомились и всё, понял?
-Понял –закивал головой Мюллер и приступил к покаянию. С писаниной Мюллер справился быстро, Петрович внимательно прочитал писанину, и положил её в папку.
-Меня куда, в сизо, или дома оставите, под честное слово, что не скроюсь?
-Можно бы, конечно и под подписку о невыезде, но в сизо, я думаю, тебе спокойнее будет, да и мне тоже.
-Это почему так? –удивился Серёга такому ответу.
-Потому что! –возмутился Петрович, непонятливости подследственного. Ты чего глупый что ли? Как только Крутов, узнает что ты живой, а он это узнает, сразу же, после того как я доложу своему начальству, о твоей сдаче. Он явится сюда со своими головорезами, и ты напишешь новое чистосердечное признание, только уже совсем другое, такое, какое будет устраивать опера Крутова, понял? А потом они тебя просто шлёпнут при попытке к бегству, ты ведь всё равно для всех уже труп. Так что, для начальства, большой разницы нет, мертвый ты или живой. А в сизо им тебя не достать, я тебя в такую камеру посажу, от куда Крутов при всей своей изворотливости тебя не достанет, и надавить не сможет, уяснил?
-Уяснил –закивал головой Серега.
-Раз уяснил тогда одевайся потеплей, собирай в мешок принадлежности которые тебе потребуются в сизо и потопали.
-А что мне там потребуется? Петрович посмотрел на Серегу удивлённым и в то же время возмущённым взглядом и вздохнув произнёс: -первый раз что ли?
-Первый –потупя взгляд ответил Мюллер.
--Ах, да –махнул рукой следователь. Что брать, что брать, чашку ложку бери, кружку, мыло, зубную щетку, пасту в придачу, ну, пожрать там чего, и сигарет, можешь чайку прихватить, пачку больше не бери не пропустят. Остальное что потребуется тебе жена принесёт, потом. Знаешь что возьми ещё сменное бельё, трусы там носки.
От этих слов, Лариска, вся вспыхнула словно помидор, но промолчала, слово жена, для неё было с одной стороны непривычным, а с другой приятным и долгожданным, каждая женщина желает стать женой, а потом матерью. Лариска тоже входила в их число, и ей очень хотелось ребёнка. Долгими зимними вечерами, сидя возле, пышущей жаром и потрескивающей печки, она мечтала как станет нянчить, будущего сына или дочку. Она представляла, как будет наряжать своего ребёнка, в разные нарядные костюмчики, как будет покупать ему игрушки и сладости а он, или она радостно протягивать к ней свои пухленькие пальчики и улыбаться. Девчонке, очень хотелось, поскорее, превратить свою мечту в явь, но что –то, в её судьбе, не клеилось, не попадался ей тот единственный и неповторимый. И тут вот оно счастье, само пришло и устроилось на сеновале, как по заказу. Годочков правда этому счастью маловато, но это не страшно, живут и так, осталось маленько подождать до его совершеннолетия, а там к столу да за свадебку. Но судьба распорядилась по другому, и Лариска уже поняла, посадят её счастье, как пить дать посадят и надолго. Но для себя она уже решила, сколько бы не дали буду ждать, лишь бы не расстреляли.
Лариска, глубоко вздохнула, присела на стул напротив Петровича, и заглядывая ему в глаза заискивающе спросила:
-А сколько ему дадут, как Вы думаете?
-Кому ему? –переспросил следователь.
-Как кому, Сергею, сколько ему дадут за убийство соседа?
-За убийство соседа –Петрович сделал паузу. За убийство соседа, Сергею не дадут ни сколько, ведь он ни кого не убивал, так за что же его сажать. А вот за побег из –под стражи, дадут годика полтора условно, и то по малолетству и так как он первый раз.
Лариска ещё раз глубоко вздохнула и отвернулась от следователя, отворачиваясь она прошипела:
-Я серьёзно спрашиваю а Вы шутить изволите. Как это не дадут, дадут, обязательно дадут, важно сколько? А то что не убивал так это дело пятое, главное не в том что украл, а в том что попался, вот. Лариска сняла с головы ситцевый платок и вытерла накатившуюся слезу.
Петрович понурив голову, помешивал в чашке остаток чая с молоком.
-А ведь девчонка –то права –грызла из нутрии следока крамольная мысль. Наш закон как дышло как повернешь так и вышло, чего это я хвост задрал, ещё не известно как посмотрит на мои умозаключения прокурор. Петрович хитро улыбаясь, ещё сильнее загремел ложкой по чашке, наконец переборов в себе профессиональную привычку, не отвечать на вопросы а задавать их, ответил.
-Ты сильно не расстраивайся, много не дадут, он ведь ещё несовершеннолетний, а им за любое, даже самое тяжёлое преступление, больше десятки не дают. Так что при самых неблагоприятных обстоятельствах твоему будущему мужу больше десятки не светит, а я постараюсь что бы было поменьше. Высказавшись, Петрович допил чай с молоком, и предложил Серёге следовать за ним.
К вечеру Мюллер уже сидел в сизо, сначала его обшмонали с ног до головы, проверили всё, что можно и что нельзя, даже трусы заставили снять. Затем получив спальные принадлежности Серёга был препровождён в камеру, а точнее в хату, как выразился сопровождавший его охранник.
В камере –хате находилось ещё шестеро таких же как он мальчишек и один взрослый лет сорока пяти стриженный наголо мужик.
-Тощий, новенького прописывать будем? Вопрос был адресован именно этому мужику, он действительно выглядел настолько тощим, что его голова выглядела, словно обтянутый кожей череп.
-Нет не будем, его к нам сам прокурорский следак Егоров поселил, и передал через цирика что бы не трогали, ясно?
-УУУУУУУУУУУ –раздалось из всех углов. Сука в не закона, у нас не ментовская хата! Что значит не трогать?
- А вот то и значит обмылки банные, что бы ни один волос с его головы не упал, уразумели, сморчки. Голоса выразившие своё недовольство Серёгиным появлением сразу замолчали, а тощий мужик встал с кровати и выпрямившись во весь свой длинный рост, подошёл к Мюллеру.
-Ну, вот что недоносок несовершеннолетний, ты хоть и совершил благородное деяние, завалив мента. Но прокурорский следак своей болтливостью биографию твою подпортил. Так что намотай себе это на ус, которого у тебя почти что нет, одно неверное движение или слово и ты под шконкой будешь жить, понял? Тощий глянул на Серёгу, злыми маленькими глазками, с красными прожилками и кашлянув в кулак, продолжил. Тронуть тебя в хате никто не посмеет, я за это отвечаю, а вот вне хаты, за это я не ручаюсь.
-Не убивал я ни какого мента –переборов страх, пропищал Мюллер.
-Это понятно что не убивал, все так говорят, но это ты не мне а следаку рассказывать будешь, а пока падай вот сюда, что бы быть всегда под моим присмотром –и тощий ткнул пальцем на кровать рядом с со своей.
Так Серёга Смирнов, по кличке Мюллер, попал в первый класс начальной школы под названием, взрослая жизнь.