Адреналиновый шторм
Обоснование шорт-листа 67-го тура конкурса "Понедельник начинается в субботу".
Итак, "есть упоение в бою", и грех было бы не оценить это упоение. К бою, господа!
1. "Уже пора...с чехла достали знамя..."
Ворчит. Проснулся. Колет, лютый зверь, кого- то подхватило странным вихрем.
Чуть слышно скрипнула невидимая дверь, как будто вскрикнула, и тут же стихла.
Аккорд рассвета громок но не груб. Уж пламя лижет там, где скоро ступим.
Нам в помощь великан плюет из труб, тот что живое обращает в трупы.
Не могут трассеры не вызывать восторг, дырявя небосвод дождем хвостатым.
Нас вечность, словно ротного свисток, уж поднимает в рост ведь мы солдаты.
Безумен сердца гул а тяжесть ног вниз тянет, вспомнилось о маме.
Призывно сверху смотрит добрый Бог. Уже пора...с чехла достали знамя.
Само название уже ввергает в недоумение: на литературном русском – "из чехла", или "со знамени сняли чехол". Но, поскольку речь идет о последних минутах перед боем, то наркомовские сто грамм помогли мне понять, что автор сознательно прибегает к народной просторечности, ибо его ЛГ – отнюдь не рыцарь на белом коне, а рядовой боец, стоически принимающий выпавшую на его долю войну как ежедневную рутину. Соответственно, и выражения ЛГ весомы, грубы и зримы, словно народная дубина Платона Каратаева: "плюет", "дырявя"...
С другой стороны, именно эта рутина и лишает героя, а с ним и читателя, того "упоения в бою", о котором писал еще Пушкин. И огрехи пунктуации (отсутствие множества необходимых запятых, например) существенно снижают общее впечатление.
Написано четким пятистопным ямбом, а изысканные и обусловленные контекстом сбои ритма (спондеи?) во второй строке, помноженные на аллитерацию "и" и внутреннюю рифму, делает ее лучшей во всем стихотворении:
"Чуть слышно скрипнула невидимая дверь, как будто вскрикнула, и тут же стихла."
Общая оценка – 1
2. "Полёт"
Подошёл я к краю кручи –
Вниз хотелось посмотреть…
В общем, парень я везучий,
Мне что падать, что лететь.
Я к тому же молчаливый,
Так что местные орлы,
К сожаленью, пропустили,
Как я падал со скалы.
Им слететь бы мне на помощь
Да подставить бы крыло!..
Но судьба такая сволочь!
Мне и раньше не везло...
Вдруг смотрю: на дельтаплане
Ангел мимо пролетел!
Я схватил его за раму –
Удержаться не сумел...
В общем, падаю, слетаю,
Бьюсь о выступы скалы,
И хотя бы б… какая!..
Нет, один... один, увы.
Лишь холодные вершины
Да пернатые друзья...
Жизнь – сплошная чертовщина,
Только смерти Бог судья.
У меня она такая –
Здесь, у пропасти на дне,
Перед смертью я летаю
В поднебесной вышине.
Повезло хоть в этом мне!..
Все знают, что я очень придирчиво отношусь к юмористических стихотворениям. Но виртуальный "Полет" неизвестного автора - с прометеевой скалы прямо в пропасть - не может не вызвать улыбки. Написано остроумно, в простецком ритме четырехстопного хорея, в меру приперченого фольклорными мотивами ("но судьба такая сволочь!") и застенчиво прикрытой звездочками нецензурной лексикой. Ну да, завидев в небесах ангела на дельтаплане,. иначе и не выразишься.
В чем-то близко поэтике И. Иртеньева и Дм. Быкова.
Общая оценка 3
3. "Шансон"
Нас собрали в колонну по пятеро в ряд
И пинком проводили с порога...
В небесах полыхает кровавый закат,
Словно знамя Последнего Бога.
Мерно бьют барабаны, и трубы звучат
Удивительно чисто и строго -
То парад принимает кровавый закат
По приказу Последнего Бога.
Если ты ожидаешь посмертных наград,
Сдай назад и расслабься немного:
Их не будет, а будет кровавый закат
На полях у Последнего Бога.
Жизни нет после смерти; конечно же, нет,
Но и смерть – это только дорога...
Так встречай, не прощая, кровавый рассвет
Как привет от ушедшего Бога
Марш грешных душ, шагающих после кончины прямиком в ад; предвкушение апокалипсиса для одной отдельно взятой группы товарищей.
Написано в чеканном ритме четырехстопного анапеста с соблюдением всех требований жанра авторской песни и/или шансона: рефрены, внутренние рифмы, аллитерации согласных ("р", "п") и нанизывание строчек на один и тот же гласый звук (прежде всего, "а" и "о").
Отчасти напоминает зонги Вл. Высоцкого из военного ("Штрафные батальоны") и альпинистского ("Здесь вам не равнина, здесь климат иной") циклов. С нетерпением ожидаю аудиоклипа с песней на эти стихи.
Общая оценка – 3
4. "Винтовая лестница"
Всё вперед - по спирали.
Ещё не устали,
не страшно идти?
Вас напрасно позвали
и зачем-то солгали,
что свобода приходит в пути.
Вам хотелось вернуться
в мир с цветущими вишнями?
Но так шатки перила...
И нельзя обернуться,
и небо над крышами
цвета берилла...
Тихо падает свет,
путь в заоблачный край -
не недели, не месяцы,
но известен секрет:
можно крикнуть: "Банзай"!
И шагнуть мимо лестницы.
О, это манящее искушение сюицида!
Ощущение утомленности жизнью передано с изяществом и предельно образно ("небо над крышами цвета берилла") – в игривом и зыбком ритме, изобилующем синкопами. Эстетству и самовлюбленности ЛГ нет предела, равно как и его (её?!) ассоциативному ряду от Экклезиаста и Басё едва ли не до Карла Маркса.
Легко могу себе представить это в исполнении Александра.Вертинского или, ближе к современности, Елены Камбуровой.
Но именно навязчивая манерность и перехлестывающая через край мелодраматичность мешают выставить высший балл. Поэтому
Общая оценка – 2.
5. "История повторяется дважды..."
…ну что, узнал про жизнь мою,
освоил малость прописи,
как я хожу по острию,
или как конь – над пропастью?
Кто в космос выходил и тот,
кто шел на казнь – не пара мне:
тут каждый день – и пульс за сто,
и вся спина в испарине.
Я ж через день – на самолет,
(спаси меня, Пречистая!),
покоя участь не дает
как там его?.. – Качиньского!
Экстрим здесь, что ни говори –
вон, посмотри сам в записи:
тут выйдешь побазлать на ринг,
и свистнут в ухо запросто.
Как разгадать коварный план
и вражеские помыслы?
Напялишь сдуру акваланг,
и сразу Кастро вспомнится.
Здесь жизнь есть драма, а не цирк –
лечить поедешь хворости,
чуть зазевался – и концы:
сгноят, паскуды, в Фо̀росе.
Я третий срок дрожу на «бис»,
придя с мессии миссией…
Узнал, Димокл, что значит быть
в России Дионисием?
Остроумная и едкая сатира, в которой автор ехидно отмеряет по ложке дёгтя многим героям настоящего и недавнего прошлого. Настолько пронизано здоровым юмором висельника, что можно без труда растаскать на садистские частушки, благо разухабистый ритм четырехстопного ямба просто провоцирует.
Ну и, конечно блестящий финал, отсылающий нас уже в пространство древнегреческого мифа.
Общая оценка – 3
