Как резко множится мостовая огнями ксенона железных рысей, где воздух влажность взахлеб глотает, достигнув самой безоблачной выси...Педали...дали...рассветы...утра...Душа обнажает пучками нервы /он помнит запах ванильной пудры на коже последней...и все же первой/
И замолкает на слове: если? Он предположит: наверно не поздно...Но если... скорость идет за двести, то все невозможное ведь возможно! А зеркалами заднего вида глухая память рисует о встрече...выброс адреналина /вдох ...выдох/...и время отсрочит, но не излечит.
Так он надеждой слепой ведомый, пересечет почти сплошные тревоги, где, среди кленов, знакомым домом сотрется вся бесконечность дороги. А после...послевкусие страсти, и даже лучше, чем, помнится, раньше, и ощущение сладкой власти над ней /белокурой женщиной-банши/
Банши...о, синеглазая банши...таких не видел... не чувствовал прежде...Бывшая жизнь, как горстка бумажек, на опостылом изжившем манеже /знает: там затертый...надежный тыл/ Секунды раздробят остатки минут и он молчит...он почти что остыл, веря, что чувства ему никогда не лгут...
Сколько было - последних, прежних, экс...единственных, больше не одиноких?! /запомнил надолго нежность и секс в глазах с синеватою поволокой/. Можно начать почти что сначала? Фразы рвались на кончиках теплых губ...Банши упрямо в ответ молчала, и тишина рождала немой испуг...
А дальше...дальше он выжмет педаль /воздух удушливый яростью ранит/ Он видит соломенную сизаль волос в лобовом стеклянном экране. И курит...курит...свой черный винстон...Знает: она умирает с другими...Жизнь рассыпется стаями листьев, где в каждом кровью прописано имя:
банши...банши...женщина-вымысел...банши...банши...женщина-призрак ночи
В ней стимулы, символы, импульсы...и молчаливое многоточие...