просвечивает, когда ты смеешься.
Бумага пустеет. Сорвалась частота,
и -- белый шум, дрожь эфира, полоски.
Завораживает, что прелесть, расчерченная в острых линиях,
метящих и гранящих твое присутствие,
легка, свободна и не связана -- с тем, что в них чувствую,
что с них переношу на твое внутремирие,
сквозь призму своего, на чувства холст,
где цветовое впечатление от тебя слилось
с мыслями, что узна'ю в твоем голосе.
Я слеп среди всей этой твердости,
даже в движении черт не меняющейся...
исключение составят разве волосы,
и то -- в силу слабой детальности.
Я слеп среди вещей, чью вижу лишь форму,
чья душа навсегда осталась вне чувств.
Как ощущается стаканом то, что пуст?
Что за порыв лежит в изгибе шторном?