– Душно тебе?! Душно!?– кричала девушка, бегая по квартире в расстёгнутых джинсах с футболкой в руке.– А мне больно! Ты думаешь только про себя, чёртов эгоист!
- Родная, ты можешь уходить от меня чуть тише?– спросил Саша, показавшись из-под стола.
– Ну ты и козёл!– грозно процедила девушка сквозь зубы, встав в дверном проёме.– Надо было сразу от тебя уйти. Дура! Дура! Дура, что осталась! Господи, ты был моей самой большой ошибкой! Ненавижу тебя!
– Мда… Ничего нового ты для меня не открыла,– сказал Саша, отряхивая от пыли старый ноутбук.– Собирайся лучше, а то не дай боже что-нибудь забудешь, и тебе придётся возвращаться, а это плохая примета.
– Надо было сразу от тебя уйти, сразу…– как заведённая повторяла девушка снова и снова, суматошно распихивая вещи по чемоданам и
сумкам.– Мне твои глюки уже вот где стоят, поперёк горла! Мне искренне жаль ту идиотку, что на тебя клюнет. Мне ничего не остаётся, кроме как пожелать ей удачи не свихнуться в первый же день проживания с тобой!
Тем временем, Саша увлечённо разглядывал старые фотографии, что обнаружил в папках ноутбука. Истеричные выходки его теперь уже бывшей подружки проносились мимо и никак не отражались на парне. Казалось, что это всё происходит не с ним, что это всего лишь развлекательное телевизионное шоу, главный герой которого почему-то ужасно похож на Сашу. Девушка не переставая бубнила под нос ругательства, щёдро сыпала проклятьями и то и дело метала взглядом молнии в сторону Саши.
– Я ухожу, а тебе хоть бы что! Почему ты молчишь?!
– Вик,– парень оторвался от монитора,– я уже дал тебе своё согласие на твою самостоятельную жизнь. Я признал все свои грехи и проколы, ты можешь забирать всё что угодно из дома, идти куда угодно. Что тебе ещё от меня нужно? Ты хочешь, чтобы я тебя удержал? Зачем? Чтобы ты изводилась и изводила меня? Прости, но я на это не согласен. Я тебя отпускаю. В добрый путь, птичка моя.
Девушка всплеснула руками, резко застегнула молнию на сапогах и, стуча каблуками, вышла из квартиры. Наверно, это странно, но Саша даже не дёрнулся, когда дверь громко захлопнулась и стихли крики и шуршание пакетов. Он лишь приподнялся, чтобы распахнуть пошире окно. Саша не терпел в жизни трёх вещей: пустого чайника, отсутствия электричества и закрытых окон. С остальным он был готов как-нибудь мириться.
На улице было пусто и холодно. Так холодно бывает ранней весной, но точно не в июле. Видимо, погода решила поиграть в шарады. Хитро улыбается и по-ребячески спрашивает: «Угадай, что за время года?»
Парень взглянул на часы и подумал, что пора бы уже начать собираться. Он переоделся, отыскал сигареты и фотоаппарат, сложил их в рюкзак, сделал себе парочку бутербродов и вышел на улицу. Саша бодро вышагивал по городу, который сегодня играл партию осени. Сладкие и манящие осенние запахи били в нос. Парень прошёл пешком несколько кварталов, перелез через забор и оказался в старом городе. Обогнув торговый центр, он добежал до высокого старого дома и прошмыгнул в подъезд. На скрипящем лифте от поднялся на последний этаж, осмотрелся на площадке и стал пробираться ко входу на крышу. Как всегда дверь была не заперта, поэтому Саша беспрепятственно вылез на чердак.
Крыша этого старого дома имела огромное преимущество перед другими крышами. Во-первых, на чердаке хранилось много всякого барахла (например, флаг советского союза, пионерский горн, пожелтевшие глобусы, разорванный аккордеон и многое другое), во-вторых, отсюда открывался чудесный вид на город, и, в-третьих, несмотря на все преимущества, крыша часто пустовала и встретить здесь кого бы то ни было большой редкостью. И потом, вход на крышу свободен, а замок был просто формальностью.
Необъяснимая любовь к крышам сопровождает Сашу с самого раннего детства. Ему всегда хотелось подняться как можно выше, посидеть, подумать, помечать. С возрастом у него появилась возможность осуществить желаемое. На «верхотуру» удавалось выбираться несколько раз в неделю. Как правило, это были одинокие посиделки, созерцание панорамы и фотографирование завораживающих видов. Тем не менее, Саша не забывал о безопасности: не выходил на крыши в дождь, надевал нескользящую обувь, носил в рюкзаке молоток, верёвку, перчатки и гаечный ключ. Как правило, у него не было спутников. Он мог просиживать на крыше часами, и когда его спрашивали, чем он занимается, он, не долго думая, отвечал: «Я Карлсон».
Вот и сегодня на его любимой крыше было пусто и ветрено. Ветер посвистывал в ушах и ерошил волосы. Вдруг Саша услышал металлический стук. Оглядевшись вокруг, он увидел сидящую к нему спиной девушку. Девушка сидела в окружении инструментов и возилась со старым телевизором. Она густо дымила сигаретой, надев на лоб прозрачные защитные очки. Девушка была коротко стриженной, высокой и худой. Саша встал перед ней, положив руки в карманы широких штанов. Незнакомка отковыряла пару микросхем, бросила их в картонную коробку, выпустила на волю густой сигаретный дым и посмотрела на Сашу.
– Ты кто такой?
– А ты?
– Ты еврей?
– А ты антисемитка?
– Это так важно?
– Тебе важная моя национальность?
– Наглый?
– Голодный.
– Я тоже. Лида,– сказала девушка и протянула руку.
– Саша,– представился парень.– А что это было?– Он кивнул на то, что осталось от телевизора и сел рядом.
– Старый бабушкин телик. Я художник. Мне нужны детали для скульптуры.
– И о чём будет твоя скульптура?
– Я пока не знаю.– Лида сделала последнюю затяжку, выкинула окурок и спросила, слегка прищурившись:– Закурить не найдётся?
– Нет,– соврал Саша,– не курю.
Лида обнюхала парня, как собака-ищейка:
– Да ты всё врёшь! От тебя куревом тащит! Сначала ты не подашь нуждающемуся сигарету, а потом и руки помощи.
– Это разные вещи, девочка.
– Я так не думаю. И вообще, что ты забыл на моей крыше?
– А с каких это пор крыша стала твоей?– спросил Саша.– Сколько ошиваюсь тут, ни разу тебя не видел.
– А с тех самых, как мой отец впервые провёл меня сюда. Вон, там даже отметка есть. Надпись краской с точной датой и числом.
– Приватизированное имущество?– усмехнулся Саша.– Крыша общая, не гони.
Девушка ничего не ответила и продолжила разбирать по частям старый телевизор. Парень достал из рюкзака фотокамеру и подошёл поближе к краю, чтобы сделать несколько снимков с высоты. Лида, не отрываясь от своего занятия, исподлобья посмотрела вслед человеку, нарушившему её покой.
– Эй, а врать не хорошо!– крикнула она, стараясь перекричать воющий ветер.
– Что?– переспросил Саша, обернувшись.
Лида держала в руке пачку сигарет, а другой рукой смело выудила из рюкзака бутерброд, завёрнутый в фольгу.
– Положи на место!
– Разбежался!– дерзко парировала Лида, освобождая бутерброд от фольги.
– Слушай, а тебе не говорили, что не стоит лазать по чужим вещам?
– Интеллигент?– спросила Лида с набитым ртом, листая блокнот, принадлежавший Саше.
– А ты хамка. Наглая нахальная девчонка. Сколько тебе лет, создание, дымящее, как паровоз?
– Восемнадцать,– бросила Лида.– Это кто? Твоя девушка?
– Бывшая,– ответил Саша и вернулся на то место, где он сидел.– Ушла от меня час назад.
– Стерва?
– Та ещё,– ухмыльнулся парень.– Уходила шумно, долго и не понимая, почему я не стремлюсь её удержать и не умоляю простить мне все грехи.
– Ну и правильно, так и нужно с дурами. Я тоже любила одну дуру. Я рисовала её портрет.- Лида помялась на месте и заговорила более увлеченно.- Долго рисовала, а потом поняла, что люблю её. Потом этот портрет взяли на выставку. Я так рада была! А она даже не пришла меня поддержать, а после вообще бросила. С тех пор я не знаю, кого любить.
– Родину люби и маму свою,– ответил Саша, кутаясь в толстовку.
– Точно. Бутерброд будешь?
– Меня ещё никогда и никто не угощал моим же бутербродом.
– Отлично, я буду первая! Обожаю быть первой! А почему ты на крыше?
– Мне нравятся крыши. Здесь никто не трогает. Моя территория. Согласись, есть же чувство, что ты знаешь больше, чем все эти внизу?
Лида кивнула.
- Ну вот. Люблю крыши. Это покруче любого успокоительного. Ночью классно. Сейчас, кстати, солнце будет садиться, только пасмурно сегодня, представления не будет.
– Фенита ля комедия,– буркнула девушка, закуривая сигарету из Сашиной пачки.– Сейчас я распотрошу телик до конца, и мы сможем куда-нибудь сходить, выпить чего-нибудь.
– А родители-то знают, чем ты занимаешься?
– А им до лампочки. Мама занимается галереей, а отец второй месяц неизвестно где пропадает. Ты что, он не алкоголик! Он творческий человек! Он снова нашёл приключений, я точно тебе говорю. У них с мамой доброе дело. Они находят таких же, как я, и выставляют их картины в нашей галерее. Галерея «Блок-Арт’а», видел такую?
– Твои родители владельцы «Блок-Арт’ы»?– неподдельно удивился Саша.
– А что ты глаза-то выкатил? Да, они. Но я о них не люблю рассказывать. О них можно часами говорить. Живут-то побольше моего, делов успели натворить кучу. А ты чем занимаешься?
– Ну… читаю, смеюсь.
– И как успехи?
– Три книги в неделю, двенадцать вариаций смеха на все случаи жизни.
– Научишь потом. Так, я закончила. Собирайся.
Саша и Лида вышли из подъезда. Уже успело стемнеть. Внизу было очень душно, поэтому тело мгновенно покрылось мелкими капельками пота. Девушка пожаловалась парню на то, как люто ненавидит лето, как ей осточертели автомобилисты и что у неё дома умудрились завять даже кактусы. Проехав на автобусе пару остановок, ребята вышли напротив площади, протиснулись сквозь толпу и влетели в зал небольшого паба. Дверь захлопнулась и настала тишина. Тишина была очень приятной. Её нарушал лишь чей-то тихий голос, далёкий звон бокалов и звуки, что издаёт щётка, когда ей подметают пол.
– Проходи, садись,– скомандовала Лида, а сама прошла на кухню.
Саша был слегка смущён. Он сел на тёмный деревянный стул и стал дожидаться прихода девушки. Лида появилась спустя пять минут, нагружённая бутылками.
– Ром, текилла, виски, водка, коньяк. Если хочешь, могу налить пива. Что будем?
– Откуда? Ты и этим заведением владеешь?
– Бог с тобой,– бросила девушка, с ногами взобравшись на стул (предварительно она разулась).– Это просто очень хорошее место, хозяева которого меня любят.
– А почему тут так пусто?
– Посчитай количество столиков.– Лида сделала глоток коньяка прямо из бутылки.– Пять, верно? Такова причуда этого места. У меня, можно сказать, абонемент.– Девушка подалась вперед, практически коснувшись Сашиного лица, и прошептала:- Мой родитель прославил сыночка хозяйки, и теперь мы можем захаживать сюда сколько угодно. Если хочешь, то я и за тебя попрошу.
– Не стоит.
Саша проснулся от настойчивых ударов во входную дверь. Продрав глаза, на автопилоте парень поплёлся открывать. Справившись с замками, он увидел Лиду с пакетами продуктов в руках.
– Ну ты и спать! Чё звонок не починишь? Барабаню тут, как чудная.
– Как ты меня нашла?
– А кто тебя, скажи на милость, вчера до дома нёс? Я, хрупкая девушка, несла такого здорового лося, как ты. Мог бы и спасибо сказать!
– Спасибо,– безучастно бросил Саша, захлопнув дверь.
– Спасибо в карман не положишь. Не волнуйся, я взяла у тебя из кошелька сотню. Ты не возражал.
– Ещё бы я возражал…
Девушка, совершенно не стесняясь, прошла на кухню и стала наводить там свои порядки.
– Присаживайся, я тебя сейчас кормить буду.
– Постой, я хоть оденусь что ли…
– Надо бы… Видок у тебя тот ещё.
Лида поставила чайник, нашла в ящиках сковородку и взялась за приготовление яичницы.
– Я тут тебе еды купила,– кричала она с кухни,– чтобы ты не голодал. Ты же теперь холостяк. Ну так, по мелочи: хлеб, масло, сыр.
– Благодарю!– крикнул Саша в ответ.– Слушай, а почему ты вдруг взялась меня опекать? Понравился я тебе?
– Ты? Ну как же! Конечно ж! Тащусь от тебя, милый. Мечтай.
– Ну мало ли…
– На, лопай с аппетитом.
Лида поставила перед Сашей сковороду с горячим завтраком, а сама устроилась напротив, снова взобравшись на стул с ногами. Парень ел молча. На самом деле, яичница была пересоленной, но он не подал вида.
– Эй, друг. Обещай мне одну вещь. На мою крышу ты больше ни ногой.
– Что, прости?
– Что слышал. Забудь туда путь. В городе куча других смотровых площадок. Там и обитайся. А туда – ни-ни.
– Почему, можешь объяснить?
– Мне не нужны чужаки. Нарушаешь ауру, рушишь устои, портишь настроение. Какой вариант ближе? Всё одно.– Девушка замолчала. Она неотрывно смотрела на Сашу. Тот лишь облизал губы и вытер рот рукой.
– Всё, я пошла.
Лида быстро поднялась, схватила свою сумку и быстрыми шагами направилась к выходу. Она ловко щёлкнула замком, будто открывала его всю свою жизнь, и заторопилась вниз по лестнице.
– Ты так и уйдёшь?– крикнул Саша ей вслед, выбежав на площадку.– Ты не можешь уйти! Постой! Лида!
Девушка остановилась двумя этажами ниже и посмотрела наверх. Она лукаво улыбалась, смотря на Сашу с иронией.
– И почему ты так не удерживал свою стерву? Вопрос!– произнесла она и продолжила спускаться вниз, стуча набойками на берцах.