Это он придумал впустить в окно улицу: на окне нет занавески. Никогда не было. Это он, в те редкие дни, когда он появляется дома, может часами просиживать перед окном, или стоять полночи, с погашенным светом, глядя, как скулят фонари на ветру, как качаются под ветром вечно голые кусты, разглядывать пустоту с сумасшедшей жадностью, словно можно увидеть там нечто, чего никогда там не было…
Когда тебя настигло время – помнишь, как это было? – он как-то незаметно оказался рядом. Тогда ещё была надежда. Да, тогда казалось – ещё не поздно, он рядом - и времени нет. Тогда ещё были – волшебные ночи, которые сменяли светлые дни, а в дождь можно было закопаться друг в друга и рассказывать безумные сказки.
И тебе снились чистые реки между зелёных холмов, и огромные белые цветы с шёлковыми лепестками, тебе снились песни, и взлететь было легче, чем ходить по земле. И от запахов кружилась голова, и было счастьем проснуться у Него на плече и смотреть, как дрожат его ресницы, как шевелится твой локон от его дыхания.
Когда время настигло тебя второй раз – помнишь? – отразилось в зеркале утром белыми паутинками в волосах, паутинкой морщинок у глаз, опустившимися печально уголками губ – ты снова пыталась не замечать этого. Но в то утро он вошёл в комнату со стаканом крепкого чая – такой ослепительно молодой, как будто все эти годы ты жила за них двоих, как будто время шло только для тебя, как будто время стекало с него, не причиняя вреда.
И всё чаще, когда он уходил, к тебе приходила тревога, а потом стала приводить с собой злость.
Не было больше прекрасных сказок, ночь стала просто ночью, а в дождь брала досада.
Все чаще, так и не дождавшись его, ты засыпала у окна, до последнего надеясь, что вот сейчас темнота выпустит его, он ступит в круг света, разлитого лужицей у самого входа, перед тем как переступить порог дома, и ты услышишь шаги на лестнице, отрывисто прозвенит звонок, и вслед за Ним в комнату проникнут запахи ночи – пустых улиц, пыли и каких-то цветов и трав.
И он просто посмотрит на тебя, и всё станет как раньше – это будет мир без времени, навсегда.
Но ты засыпала, и тебе снились колодцы, со дна которых ты пыталась разглядеть солнце, и одинокое дерево на самой вершине какого-то ни разу не виданного тобой утёса, страшное, безлистое, сухое… И ты просыпалась одна в пустой квартире - перед окном с видом на этот бесконечный пустырь и это пугающее темное небо - и снова засыпала, теперь уже без ожиданий и без надежд. А утром вставала разбитая, измученная и злая.
А он приходил под утро, пил свой неизменный чай и уходил снова. И никогда ни о чём не спрашивал. А когда по каким-то одному ему ведомым причинам вдруг задерживался дома дня на два-три, – читал или садился у окна и смотрел, смотрел куда-то…
Так здесь поселилось молчание. Поползло по стенам, потянулось сквозняком из окна, заскрипело пружинами в старом кресле. И как-то вдруг стало очевидным, до чего серо и неуютно в этой, казалось бы такой небольшой, комнате. Пустота становилась здесь хозяйкой, медленно, день за днём отвоёвывая себе то, что почему-то – почему? – стало называться «дом».
И однажды ты проснулась ночью. Было темно и жутко. И ты поняла – он больше не вернётся.
Никогда.
Сначала ты ещё надеялась, даже пыталась звонить знакомым. То и дело то один, то другой говорил, что видел его. Потом, устав от сочувственных взглядов, ты перестала его искать.
…Как смеялся пустырь за окном, когда, вернувшись дождливым холодным осенним вечером, ты посмотрела в окно – и не увидела в стекле привычного отражения комнаты. Только оскал пустоты из-за спины. Ты оставила свет зажжённым и легла спать.
Ты словно бы провалилась в чёрный колодец – и вынырнула из него в утро с чувством безнадёжного ужаса.
Так прошла первая ночь без снов.
Пустота сплела паутину по углам комнаты, припорошила остатки мебели пылью. И ты разбила зеркало, потому что и туда забралась пустота, и стало невыносимо смотреться в неё каждое утро.
Ты стала бояться ночи и темноты, но даже зажжённый свет не спасал.
Выбираться утром из пустого, без снов, забытья, становилось всё сложнее.
Ты перестала бороться.
Ты просто уходила с каждым разом всё глубже, потому что теперь уже не было смысла возвращаться.
И ты не слышала, как в первый день весны разбилась тишина, когда он вошёл в комнату. Не слышала, как он разбил окно, впустив сырой воздух в комнатную затхлость.
Это был прощальный сон, которого ты не услышала.
Последний не приснившийся тебе сон.
