В ту новогоднюю ночь, по старинной лейтенантской традиции, я заступил в наряд по парку. Увы, это занятие не имело отношения ни к нарядам, ни к паркам культуры и отдыха. Главной, но негласной, обязанностью дежурного по парку было присутствие в домике на окраине территории гаража и раскачивание на стуле. На выполнение этих нехитрых обязанностей дежурному отводились сутки, и я обладающий к тому времени немалым опытом и ежедневными тренировками, с ловкостью исполнял оба эти трюка. Иногда я усложнял себе задачу просмотром телевизора или игрой в тетрис. Но новогодняя ночь особенна не только на гражданке, но и в армии. Жди лейтенант подлянки от солдат, или от отцов командиров.
-Това-а-арищ лейтенант!- орет из соседней комнаты боец – Вас вызывает дежурный по части.
Молча одеваю ушанку и полушубок. Иду в штаб. Это уже приключение. Вечерок перестал быть томным. Наверняка предложат присоединиться к праздничному столу, или как минимум – выпить за Новый Год. Забегая вперёд, сообщаю, что не первого, ни второго не предложили. Но история не об этом.
-Сань, посиди пару часиков за меня – просит капитан – а я сгоняю домой к жене. Новогодняя ночь, сам понимаешь… жена с дочкой… туда и обратно…
Так делаются военные карьеры: только что кулаком щёку подпирал, и вдруг стал и. о. дежурного по части. А это - командир батальона! Только ночной. Капитан уходит за машиной, а я беру власть над батальоном в свои руки. Меня не смущает отсутствие опыта. Я буду применять свой «парковый» опыт руководства. Немедленно сажусь на стул и упираюсь взглядом в стену. Вскоре мне надоело раскачиваться, и голова как-то сама опустилась на уложенные на столе руки.
И вот пока я спал, неумолимо приближался дембель. Насколько он там приблизился, мне неизвестно, но проснулся я от разговоров в коридоре. Разговоры во вверенном мне штабе! Лирика и сон тут же испарились. Вскочив со стула, крадучась подхожу к открытой двери в коридор и осторожно выглядываю. То, что я увидел, врезалось мне в память до конца жизни: Опечатанная дверь в кабинет комбата была вскрыта, распахнута и у второй двери, сгрудились две тёмные фигуры. Кто служил, тот поймёт какими неприятностями грозит сорванная печать на двери комбата. Незамеченным, отпрянул назад в кабинет, и погрузился в раздумья. Ситуация была хреновей не придумаешь: Комбат в штабе ( а одна из мрачных фигур был он); бойцы как-то незаметно его впустили; дежурный уехал в город, а я покинул свой пост. Вот огребём по полной!
Спросите младших офицеров, кто главный их враг. И вряд ли они назовут американцев. Нет, во время войны, безусловно главный врагом будет американец. Но в мирное время, главным врагом русского офицера является комбат. Иногда начштаба. Иногда замполит. Именно от них идут все беды. И это мой враг явился ночью в часть. В компании неопознанного мной офицера он негромко разговаривал у дверей своего кабинета. Слов я тогда не разобрал.
Поскольку выход из кабинета только один и улизнуть в парк мне бы не удалось, пришлось сесть с важным видом за покинутый мною стол. Авось пронесёт, и комбата не заинтересует, куда делись дежурные. А зайдёт – буду выкручиваться по обстоятельствам. Сижу. Жду. Надеюсь.
В напряжённом ожидании проходит минут десять. Я уже не слышу голосов в коридоре. Любопытство взяло верх, и я выглянул в коридор. Тишина. Коридор выглядит так, как и должен выглядеть штабной коридор ночью: запертые двери с двух сторон, да свет люминесцентных ламп. Никаких посторонних.
Ситуацию может прояснить только наряд по штабу, и осторожно ступая, я двинулся на ресепшн. Проходя мимо комбатовского кабинета, я остановился, и присмотрелся к пластилиновой печати: цела. Это хорошо - запечатал и уехал. Двигаюсь дальше. Увиденное в стекляшке поразило меня второй раз за ночь: два расхристанных солдата занимались своими делами, не обращая на меня никакого внимания. Что за чёрт! Эффект от появления командира не мог так быстро закончится. Я ожидал увидеть двух рефлексирующих болванов застёгнутых на все пуговицы. В их голосах ещё полчаса должна была читаться дрожь и уставные штампы. Но они расслабленно сидели на стульях, и кажется, лениво разговаривали…
- А комбат уехал? – осторожно спросил я .
Вопрос явно вызвал у солдата затруднения. Глаза его забегали, и выждав несколько секунд он вымолвил: «Ну, да…». Растерянный боец не знал, что отвечать дальше. Не спуская с меня взгляда, он добавил: « В шесть часов - после построения…». Наступила моя очередь соображать. Сказанное нарядом хорошо согласовывалось с увиденным. Комбат уехал вечером, наряд давно расслабился, но что я увидел из кабинета? Мозг подсунул мне последнюю соломинку, за которую я немедленно ухватился. Я быстро пошел к двери, и потрогал засов. Засов, сделанный из трёхдюймовой трубы надёжно запирал дверь. Мало кто знает, что в стране, где замки врезаны в туалетные двери и дверцы холодильников, штабы воинских частей запираются изнутри только на засов. Наверное, потому, что к трёхдюймовой трубе сложно изобрести отмычку. Я – то надеялся, что засов был оставлен открытым, и комбат не привлекая внимания, прошёл в кабинет. Конечно, это бред, и комбаты тайком не проникают в штаб. Но это был последний шанс показаться самому себе нормальным. И шанс исчез.
Вскоре вернулся капитан, и покинув штаб, я отправился в парк. А с тех пор, я верю всем, кто говорит, что видел инопланетян, Богородицу или призраков. Я им верю, ведь я сам видел комбата. И не в лесу, где коварный комбат мог выскочить из кустов, и в кустах же скрыться, а в тщательно запертом штабе – месте с одним входом. И с двумя перепуганными свидетелями.
