как будто и не было старой Москвы».
Я вернулась из Москвы, из своего отчего дома. И вдруг оказалось, что мне так трудно собраться с мыслями, - прошла неделя, а я все никак не могу понять, что же так изменилось – Москва или я. В сердце каждого живущего всегда сохраняется святое, чистое место для его родины, так вот для меня – это мир Арбата. В Москве я бываю не каждый год, поэтому происходящие перемены более заметны глазу; иногда эти перемены радуют, иногда – нет.
Я долго бродила по арбатским переулкам, ища, но, чаще, не находя того, что снится ночами, того, что мы называем детскими воспоминаниями. Каждый дом кажется тебе знакомым. Кажется или знаком?
Теперь все в переулках являет богатство и красоту, но это уже не мой арбатский мир, уж больно он перекроенный, перестроеный, вычищенный. Из этих трёх слов в отношении к Арбату я принимаю только одно – вычищенный. Город должен быть чистым, опрятным, как свежевыпеченная филипповская булочка, но аромат и вкус этой булочке должны придавать её неординарность, её происхождение , то есть то тесто, на котором она была замешана, дрожжи, на которых она взошла. А это - дома, скверы, бульвары, парки, мосты, церкви, реки, озера, выставочные залы, музеи, свой неповторимый городской транспорт (как например, красивейшее московское метро или лондонские такси). Дома городов – как изюминки в булочке: именно они даруют городам основную непохожесть и уникальность, именно они являются визитной карточкой городов – большие или маленькие, шикарные или скромные, старинные или современные. Именно они определяют культуру, самобытность, богатство или бедность нации; именно они могут рассказать о характере города больше, чем самая полная энциклопедия – об истории, традициях, нравах и обычаях жителей городов. Мраморная отделка средизимноморских домов и вилл, разноцветно окращенные каменные дома в Центральной Америке, строгие в серых тонах дома в северных странах, китайские и японские пагоды, дома на сваях в тропических странах, юрты кочевых народов, вигвамы индейцев, избы и хаты, украинские мазанки – о домах можно писать целую сагу. Наши исконные московские усадьбы, рубленые терема - как мало из них сохранила для нас история, а ведь именно они составляли гордость русской архитектуры.
Мой старый дом, на моё счастье, всё стоит, красавец - я подошла к подъезду и подышала его воздухом, голова закружилась и мысли мои унеслись далеко-далеко, в чистое, умытое яркой утренней зарей детство, ко вновь ожившим воспоминаниям и запахам...
Я всё шла и шла, всё думала и думала - неужели перемены дожны быть такими радикальными, неужели нельзя плавно, незаметно перелится в будущее, не теряя нравственной основы, культуры, традиций? Москвичи пережили революцию начала 90-х, и я понимаю, что вместе с ней изменилось и сознание и привычки и мораль людей, иначе не бывает. Мы, русские, бываем очень импульсивны, неудержимы – или всё или ничего. Ждать не любим, середину отмерить и взвесить право и лево на весах Истории тоже не успеваем – все спешим, торопимся опоздать. Безжалостно расстаемся с прошлым, - ну хоть бы кусочек оставили, для потомков – и пусть бы это был мой Арбат - вот, дескать, как жили в старой Москве! Пусть бы и троллейбусы по нему ходили, и машины ездили – это же была живая улица, ж-и-в-а-я. А сейчас это эмоциональный тупик, пошлый, дурного вкуса, требующий денег за низкого качества зрелища. Славно то, что не изменил своей вид замечательный Театр имени Евгения Вахтангова, и то, что сохраняя свою самобытность, театр до сих пор пользуется огромной популярностью. Сиротливо, но еще держится «тот», давнивший «Зоомагазин». Еще два-три знакомых названия. Уныло смотрятся некогда величественные здания, на первых этажах которых были заманчивые ювелирные, комиссионные, булошные, молочные магазины, ломбарды. Улица жила деловой жизнью центра города – и была любимой москвичами. Пешеходные улицы есть почти в каждом городе мира, - для отдыха от городского шума, отдыха от бесконечного оглядывания по сторонам на вечно снующие машины и для походов по магазинам. Но Арбат почему-то в этом понимании не удался, может быть это должна была быть какая-то другая улица, а не эта, старинная, любимая. Нет, я не ханжа. Я понимаю, что идет новая жизнь, каждый день, каждую минуту. Новые времена несут в себе новые названия и стили. Но поверьте, я не смогла сфотографировать ни одного здания в Москве без того, чтобы на первом плане не были бы циничные рекламы, в корне убивающие вид уникальных, сохранившихся в веках московских зданий.
К чему я это пишу? Вот уже пятнадцать лет по воле судьбы я вживаюсь в английскую культуру и быт, и все эти годы я отдаю должное устойчивости английского самосознания, способности англичан сохранять свою самобытность; нельзя не уважать нацию, прославившуюся не меняющимися в веках манерами и традициями, как, например, чаепития ровно в 5 часов дня ( five o’clock tea) или студенческие традиции старинных университетов, или торжественный день открытия Парламента.
Англичане горой стоят за своё прошлое, бережно сохраняют и внешний вид исторических постороек и их внутреннее убранство. Понимаете, мне нравится всё, что они делают для сохранения истории Англии – в Национальные трасты выкупаются целые побережья, чтобы только предотвратить разрастание городов. Резиденция Черчиля сохранилась в таком неизменном виде, что кажется он только отлучился на некоторое время, но придет домой после длительной прогулки, раскурит свою знаменитую сигару и расставит мольберт. Или сядет в протертое кожанное кресло и, покрываясь клубами дыма, углубится в бесконечное чтение своих бессчётных книг.
Представляете, даже сейчас в его огороде растут те же растения, что и при его жизни в поместье Чатвелл – все по плану, все досконально, все исторически верно, даже редиска!
С весны и до осени, я часто езжу в старинные заповедники и замки, восхищаюсь парковой культурой и тому, что англичане приезжают в эти места насладиться своим, а не чужим наследством, приводят детей и внуков, приводят своих стариков. Дети бегают по газонам и никто не прикрикнет, не одёрнет. А в музеях они запросто садятся на пол и русуют. Это принято почти во всех странах, но я особенно почувствовала разницу в отношении к людям, когда мой брат повез меня в подмосковное Архангельское, русскую архитектурную жемчужину.
Идя по дорожке, я оступилась на камне и наступила на жухлую промерзшую землю – «по газонам не ходить» было выкрикнуто откуда-то как из-под земли. Вокруг нас не было ни одного посетителя, была середина ноября и кому, чему я могла повредить, что испортить? Чудеса - Большой дворец закрыт вот уже более 20 лет, на реставрацию нету денег, зато на военный санаторий, расположившийся на бывших Юсуповских землях, деньги ого-го как нашлись. Стоя над парком, я вглядывалась вдаль и не могла поверить, что в старинных зданиях Юсуповских поместий вместо того, чтобы открыть там музеи и театры, нынче отдыхают генералы, а чтобы вы не ошиблись, лошадиными белыми буквами на земле выложено - Военный Санаторий…..
В театре Ленинского комсомола мне просто стало плохо – сценическое искусство всё ещё в большом долгу – «Суд палача» - вот что мы смотрели. Мои родители наградили меня довольно впечатлительной натурой, я как губка впитываю всё – так вот, апофеоз спектакля. Черным черно всё вокруг – и потолок и стены театра, и сцена. Из этого небытия выходит Палач – обжоражительный Александр Абдулов – высокий, в белом костюме и шляпе. Он гневно обличает публику за то, что мы сносим от своего правительства все гадости и унижения, буквально плюет нам в лицо а затем, откуда не знаю, вынимает автомат в начинает стрелять в публику, справа-налево –автомат выглядит как настоящий, и красные огоньки вылетают из дула гневным осуждением нашего молодушия. Я вскрикнула, побелела от страха и подпрыгнула на месте – в мыслях тут же возник Норд-Вест и Беслан.
А может я просто нервная такая… но действие, расчитанное на публику этим «впечатляющим» финалом, на меня произвело обратный эффект.
А бедный русский язык! Пошлые телевизионные рекламы прививают низкий вкус; они, как колбасные ошметки, должны быть сметены со стола в помойное ведро. Я часто не понимала смысла фраз, чем, наверное, очень веселила свою приятельницу, которая сыпет словами, русскими на слух, но сомнительного содержания. «Улётные цены», «фотки», «блины» наверное не скоро покинут великий и могучий.
Браво Большому! Малая сцена, Раймонда, Цицкаридзе – отменный вкус, высокое искусство – чувство гордости просто распирало меня изнутри, - когда-нибудь наступит и такое время, когда управление родным городом перейдет в руки настоящему Москвичу, Патриоту Москвы. А пока….
Грустно, господа. Окуждава живет в сердце каждого москвича, но не в виде мрачного монумента, одинокого и навевающего смертную тоску в самом центре Арбата. Б.Окуджава, был человеком тонкой натуры, чувствовавший фальшь за сто километров, он уж точно не одобрил бы это пародийное сооружение. Я не скульптор, я не могу выразить душу кусками металла или камня. Я пишу стихи, и если моя поэзия не нравится, то ее можно не читать. Отложить книгу в сторону. Выбросить, в конце концов. Но как быть с памятниками, выставленными на всеобщее обозрение, и как быть с нами, современниками тех, кому они поставлены – кто слушал музыку, стихи, видел картины тех, кто ныне являет собой памятник. Кто защитит их? Мне однажды посчастливилось стоять рядом с В.Высоцким, симпатичным мужчиной невысокого роста, который пел для нас, школьников, в нашем большом школьном зале. Мы понимали, что это Высоцкий, но мы не понимали тогда, что это целая планета стоит перед нами, что это не просто великий бард и актер, а это ВЫСОЦКИЙ. Глядя на памятник Владимиру Семёновичу тоже хочется плакать – это же не он! Вы представляете себе ЕГО, задравшего голову вверх и то что стоять он так должен веками? ОН стоял или сидел, склонившись над своей гитарой, колдовал над ней, ОН извлекал из нее то, что никому, кроме Него и Б.Ш.Окуджаве сделать еще не удалось в русской культуре бардовской песни. Эх, «Если бы я была мэром на час…» -- есть такая колонка в одной из английских газет…. »
х х х
Как будто душа убежала с Арбата,
Как будто и не было старой Москвы!
Булат Окуджава стоит виновато -
Зеленый, холодный... нет это - не Вы!
Не Вы тут застыли, в костюме помятом,
Не Вы тут потупили в землю глаза,
Вы жили душою, Москвою, Арбатом,
Вы шли – и над Вами шумела гроза!
Брели по Арбату – Вам солнце смеялось,
В троллейбусе ехали – пел соловей,
И песенка Ваша никак не кончалась
Текла как река нескончаемых дней...
Вы бард, пешеход, но никак - не икона,
И в новой тысячелетней поре,
Пусть музыка Ваша закружится снова,
На милом московском арбатском дворе.
Пусть люди увидят, поймут и услышат,
Что вновь пешеходы спешат по делам,
Со «страным названием» улица – дышит
И снова «прозрачен асфальт», как вода.
Вам памятник лучший – волшебные строки,
Что с нами о «страннике» главном грустят...
Арбат, нескончаемый водный источник,
Москве никогда не прожить без тебя!
20-23 ноября 2006
Фото автора. Москва. Театральная пл. 4 апреля 2012
дополнение - 3 стихотворения
http://www.stihi.ru/2010/04/12/368 - Мой Арбат
http://www.stihi.ru/2010/05/14/31 - Моя Москва
http://www.stihi.ru/2009/05/24/298 - Московские Слободы
