Тепло - на миг... Все остальное - смутно...
Катает колобков из звездной пудры
надменный ветер, чтобы - распустить
по ветру - пудрой...
Люди - тоньше и
расклеенней, расхлябанней, прозрачней...
Горячий воздух в их баллоны-сны
заходит, не зайдя: так призрак - в дверь
лишь голову... - кивнет - и бывтаковит,
оставив запах, память или землю,
которая на вымытом паркете
страшна и притягательна, как смерть...
... ты будешь долго-долго видеть сны,
рождаться на коленях между снами,
качаться, как портьера - от мороза,
согретого электрикой тепла.
Я буду плавить зимы льдом и скукой
под шоколадом гвоздиков гвоздичных,
чтоб заслонить прозрачных балеринок,
идущих между нами: так канат
связует двух - двоих - в двоичный выстрел
сердец друг в друга,
так связует вата
подкожие и рану,
так связует
стекло-стекло - еще одно стекло...
Смотри: сквозь этот дым и этот мрак,
сквозь этот лед, коньками слез истертый,
под нами,
между нами
и сквозь нас
идет балет.
Не озеро-балет! -
он без привычных глазу па-де-де,
он без труа,
он без понтов лорнетов,
он - тот, какого и на сцене нет, но
посмотришь -
словно маленький контемп
танцует лебедь в туфельках из ласк,
танцуют колобки из звездной пудры...
И утром ты не веришь в чары утра,
и обнимаешь руку - словно - плот,
шпагатом вяжешь слух
и вяжешь взгляд...
И вот - скрещенье шпаги мига - с мигом.
И жизнь - тиха...
И книгу неба слышно
могло бы быть, когда бы не шуршать
стеклом в стекло...
Прошу тебя: не видь!
Не слышь шуршанья кожуры - о слякоть
руки, которой если не держать -
она забудет, что она - рука...
Не слышь...
Под утро нюх чуть-чуть слепой.
Под утро вечность кажется возможной -
как лампа...
Как изысканный глухой,
в прозрачном балахоне, к небесам
вздымает руки сердце, чтобы свет
струился по рукам - на отраженье
вздымающего немоту к земле
другого сердца
(в терпкий унисон
и в теплый унисон...)
Прошу - не видь...
Тепло -на миг...
Все остальное - смутно,
и нам платить за миг - как за себя,
и больше, чем - не-смерти - за себя...
Но будет ветер,
ветер забытья,
забивший звезды ветер
выть, стирая
из памяти сердец пыль этих снов,
в которых - на коленях и в сердцах...
Но будет помнить, может быть, рука,
а может -шея, вшитая в усталость:
искать плечо - и лебедем - в контемп,
впадать в плечо - и воскресать в плече.
А люди - тоньше.
Глуше.
И слабей.
И как дарить тепло навек - не знаю!..
Сквозь нас идет воинственный балет,
и шпага мига в спину колет час.
И колобки в телесной пудре рис
уже растят, как мы свое - "До встречи!" -
и леденеем ожидая встречи.
Но в нищих, преклонивших стопы снах
мечтается о том, чтоб по рукам
струился свет, и танцевали в нем
на темном, потом крашенном канате
под скрипку внеэпошного Вивальди
танцоры и танцорки...
Чтоб у них
учиться - в хрупких туфельках из ласк,
не двигаясь,
не чувствуя, что - ветер, -
пройти по скользким капелькам души:
к тебе,
ко мне
и в вечное тепло...
