Чет и нечет, черт и кречет,
то черчу, а то - в завязке.
То везу, а то в повозке,
то в седле, то - суть седла.
То кулак собью, то печень.
Твердолобый, будто в каске.
То герой, то хрену тезка, -
ого-го и о-ла-ла.
Я не знаю, что за сила
поднимала и бросала
в даль и в бой, где пел я соло-
но, хлебал восторг атак,
то как Сильвер, то Брусилов,
то Акиро Куросава -
самурайский, неБАСЁлый -
дух нетленный в лоскутах.
Ты прости меня, родная.
Я и мать давно не видел.
Ветер бьется, стынет, стонет.
Ветру ведом, им ведом.
От Амура до Дуная
нас растила Атлантида.
Нас пигмеи не догонят,
огородами уйдем.
Говорили мне, - Забей ты! -
Те, что зрели и мудрели.
Говорили мне, - Без стука
не входи, не прячь горба! -
И дырявили, как флейту,
в нотах путаясь свирели,
чтоб сыграть на мне - дудуке,-
те, кому конец - труба.
Ты одна играешь мною.
Ты - венец, и ты - начало.
Ты лелеяла, хранила
и в разлуке берегла.
Ты вела волной хмельною,
без тебя алча дичала,
ты мечу давала силу. -
Ла иллаха иллалла!