в ногах босых, и небо – на бретелях…
Таким любить – как снег ломать в дрова,
болтая в не-емелину неделю.
Таким любить – как вышивать крестом
на спинках пчёлок золотые сгустки,
и дуть на свет, холодный и простой,
его вдыхая (сложное искусство).
Таких – не знают. И не узнают.
Их – не в вино, а в морс. Не в суп, а в лечо.
А после – в психо-артовый уют,
где белые телята не излечат
пыль, в кашу переваренную, а
из золота – предсердий только шкварки….
И вот оно – нугою течь, и чай
раскладывать на воду и заварку.
И вот оно – качать поникший стул,
что плавает обломком в океане
психоза.
Дым пускать, что так сутул,
что по нему – идти, когда всё канет
в расписанный весной душистый ворс
халата почвы…
о, любить бы! –
запах
любви, как тополя, уходит в рост
и нежит в одуванчиковых лапах
букашек – с иероглифом в глазах
и с носом, чующим за вечность супа
тугие слитки.
Пляшут небеса
в бретелях, и затылок на беззубость
подушки опадает.
Белый вихрь –
слетает кожа, оголяя душу…
Таким любить написано в крови,
в души подкладке,
в золотистой суши
сожжённых солнцем губ.
Но мир так скуп…
