Идёт - косынкой - к волчьим ртам и клювам.
Идёт, - как чеабата - к поцелуям,
и нищенки - к дремучим золотым
облёванным....
Идёт.
Стучат щипцы
(о матка божья, снова - не в ту сторо...?)
А цирк уходит, как из сказок - Зорро -
от девственниц. И клоуны "дзынь-дзынь"-
бухают что-то на твоей ключице,
и ты никак не можешь отключиться,
и неуплата вере ни на цикл
не помогает...
Всё-таки - идёт!
Как синяки - глазам-что-горсть-фисташек, -
улыбчивые, в рост многоэтажек,
с похмельных чашек шириною.
А мне вот
хотелось бы остаться не таким -
к чему те синяки? - как у бездом-
ных волков ( как их много!) -
мне бы - в омут
земных предплечий кануть дорогим! -
не ссадинкой, а - судоро-рогой,
не курагой засосов, не ожогом,
а - пляской на столе электрошока,
а обезьянкой, сбитой над рекой
метеликом:
в безбожных пузырях
(какие боги! - дерево, и солнце...),
и мордочка слезливая трясётся,
трясётся, как и то, что кличут - "страх", -
но как идёт!
Как мёртвым - два цветка.
Как блеск утопий - школьникам на первой.
Как динамит брильянтов в пломбе - стерве,
и взрыв "в Маями" - отпрыскам ЦК...
Но я - жива, родиться не успев,
и эти ползунки, и эти иглы
идти не могут, как не может "выкл"
идти консервной банке "Моисей"
в пустынном холодильнике...
Манту
рассветов.
Ни манто, ни пулемёта.
Ни брата, ни стилиста, ни свободы
на выборах Идущего к Нытью.
Но я иду - как с**а - по болоту,
и мне идёт, что я пока иду.
