Теперь – в метро. Толчея, подземная людская река, подсознательно всеми ощущаемая толща земли над головой. Сразу можно отличить горожанина, в привычном ритме лавирующего меж попутных и встречных, молодёжь почти поголовно в наушниках, вот девочка-первокурсница из провинции, вцепившись в свои сумки побелевшими костяшками пальцев, пробирается под стенкой. В вагоне двое громко галдящих пацанов с пивом – им уж точно сейчас не до учёбы. Девочка пристроила сумки и, вцепившись в поручень, тоскливо читает рекламные плакаты. Прямо перед ней какое-то бесполое существо в ярко-оранжевой, тёплой не по сезону, шапке сидит, уставившись отсутствующим взглядом ей в низ живота.
Я вышел на своей станции, ночью выпавшая пломба, сейчас давала о себе знать, но я знал – чем успокоить ноющий зуб и сейчас как раз находился на пути к устранению проблемы. Наверху солнце прямо-таки припекало, я снял свою лёгкую куртку. Через несколько минут ожидания подкатил гудящий троллейбус, две остановки – и я на месте. Поначалу точка выглядела нерабочей и я решил не спешить и осмотреться. Немного спустившись, я выбрал удобное для обзора место в тени платана и закурил. Минут пять или десять не происходило ничего необычного – подъезжающие троллейбусы сменялись маршрутками, одни люди на остановке – другими, но к окошку, за которым я наблюдал, так никто и не подходил. Я уже начал терять терпение, как вдруг на остановке резко взвизгнули тормоза. Сразу стало ясно – это то, что меня заинтересует. Тонированный «сивик»-«капля» нагло стал по центру, не обращая никакого внимания на возмущённый клаксон подрезанного им троллика. С пассажирского(или водительского?) сидения выпрыгнул «штрих» в чёрном спортивном(я улыбнулся) костюме. Он быстро подошёл к окошку, я напряг зрение, но так и не увидел из-за его спины – открылось оно или нет. Ну и ладно, этого было для меня достаточно, я перешёл оживлённый проспект и направился к среднему павильону остановки. Окошко быстро открылось на мой стук, я сунул в него деньги и сказал: «одну». Ффухх – чья-то рука в окне взяла лв и, забирая ……., я заглянул – молодая барышня, злобно-усталое выражение лица, мда… Таких рож за день она, конечно насмотрелась – я могу её понять. Да ладно, проехали. Главное это то, что уже в моём кармане. Я обернулся и похолодел внутри, заныл зуб, заслезились глаза. В двух метрах от меня, но – слава Аллаху – спиной ко мне стояло пятеро-шестеро патрульных с собакой(!). Овчарка, высунув язык, дружелюбно смотрела на меня, а люди в форме(снова – хвала Мухаммаду) спокойно общались между собой, видимо о том, «как она опасна и трудна». Я дал холодному поту стечь между лопаток и как можно более неспешной походкой двинулся к соседней «Шаверме», ожидая каждую секунду услышать сзади противнюче-знакомое «молодой человек!». Но нет – пока я покупал у сурового сына пустыни «бренди-колу» и заказывал пластиковый кофе, компания в голубых костюмах успела погрузиться в одно из подъезжающих ТС и сдымила. А я, устроившись на парапете, употребил то, что было мне послано в этот солнечный день.
Теперь, как говорится, время начинало тикать быстрее – у меня оставалось где-то около сорока минут на то чтобы добраться до моей «Мекки» на Петровке. Такси было непозволительной роскошью, троллейбус-метро – слишком долго, могу не успеть. Выбрав «альтернативой» маршрут 140, я двинулся к центру города, скрестив в кармане пальцы, надеясь проскочить пробки. Фортуна криво улыбалась мне, стоя вполоборота – только въехав на Пушкинскую, наша расхлябанная «Газель» таки влипла в тянучку. Тошнота подступала к горлу и пока я мучился перед выбором – выйти или нет, по правую сторону уже замаячил «Гигант». Короче. «Не дожидаясь полной остановки Маршрутного Такси”, я выскочил на тротуар, оставив води телю его негромкие матюки и мой потёртый рубль. Стараясь не наблевать на тусящих у метро „юристов”, я проскочил небольшую площадь с памятником и клумбами. Остановился, подышал выхлопами, достал сигарету, но потом передумал и сунул обратно в пачку. Вроде отпустило. Я заспешил в «Paris».
Любимый мной уголок этого города – так и хочется вырезать эти три этажа вкуснейшего безобразия и установить в своей несуществующей резервации мечтаний. Официантка приветливо улыбнулась, приняла заказ и «воткнула» в свою сенсорную панель. Мне принесли чай, петти-пены и я успел съесть один, прежде чем ……… Позвонил Джефф:
- Ну ты где?
- )))))
Я поднёс телефон к телеку, висящему у балкончика на кронштейне – по нему вечно крутили французские новостные и музыкальные каналы со спутника.
- А-а!!! )))) Конечно – в «Парыже», можно было догадаться. Так где встретимся?
- Ну давай, я к тебе подъеду…
Меня не было около полугода. Как же приятно теперь встретиться снова. Созвонись мы на неделю раньше – возможно, ехали бы сюда вместе. Они с Лексом сами только вот на днях приехали с «югов» - Лекс женился и теперь, вырвавшись из цепких лап своей «миссис», тоже прикатил на сессию. Пока я оставлял «чаевые», официантки что-то обсуждали за стойкой, потом одна подошла и так, смущённо:
- Вы знаете, мы диск тот потеряли…
Я зажмурился довольным таким котярой.
- Да и хер с ним. Забудьте. Спасибо. Было вкусно.
И скатился по витой лесенке на улицу.
Ухх – жить то как теперь хорошо. У табачного дыма появился характерный «опиатный» привкус, я обернулся и посмотрел на своё отражение в огромной зеркальной двери – да-а, всё на месте, кроме зрачков, уголки рта едва заметно опущены. Можно катить дальше.
Жаркий полдень, ещё пол-часа в раскалённой маршрутке и вот я на Салтовке. Старенький универсамчик – союзное наследие, рядом, у ларька – Джефф с Лексом.
...по бутылке пива держим – каждый в руке(?)...
После пяти минут взаимных приветственных выступлений и тычков под рёбра мы достали карту местности и стали прокладывать дальнейший маршрут. Конечная его точка находилась на Северной, у Штольца. На моё искреннее удивление – с какого бы нам тащиться туда(Северная не близкий и транспортно бедный район тогда была), я услышал объяснения товарищей. Оказывается – некими личностями было привезено недавно некоторое количество джанкойского ганджа и теперь это «добро» обреталось именно у Штольца . Само собой, без «съездить и отсыпать» сегодня у нас не обходилось. Я-то не особо горел желанием пыхнуть(я уже тогда начал охладевать к Мэри Дж.), но друзья уже спалили мои истончившиеся зрачки и теперь недовольно, молча дули «монастырское», запуская в мою сторону флюиды «шо-ж-ты-скатина-сам-упоротый-а-мы?». Кроме того мы должны были ещё заскочить за Никки, но это было по пути.
Сказано – сделано. Никки была заранее предупреждена по телефону и мы не особо задержались, подбирая её. Она, как обычно – яркая и брызжащая энергией, наседала на нас с Лексом, выпытывая наши домашние, никому на хер не интересные, новости. Я больше отмалчивался, постоянно переводя разговор на Лекса – он всё-таки женился недавно, вот пусть за двоих и отдувается.
От конечной остановки маршрутки на Северной нужно было пройти ещё пол-квартала до дома Штольца. Это была окраина микрорайона, да в общем и окраина города. По левую сторону тротуара девятиэтажные «кольца» сменялись «шестнариками», по правую – объездная дорога, за которой поле с выкопанной в огородах картошкой.
Штольц был простужен и в его планы излечения поначалу «лечение травами»(так любимое Гуфом) не входило. Он недовольно сопел, чихал и выглядел вообще неважно. Вынеся на кухню большущий газетный свёрток с ганджей, он сделал хозяйский такой взмах рукой и сказал:
- Берите, сколько хотите.
И ушёл в спальню искать «Назол».
Мы отсыпали.
Свернули наспех из той же газеты пакет и стали собираться уходить – Штольц жил с мамой и накуривать его квартиру в наши планы не входило. Сам хозяин сначала категорически отказывался участвовать в употреблении «джоинта», но потом всё-таки одел на босу ногу кроссовки, бормоча что-то типа «я вас провожу». Мы спустились на улицу и стали прикидывать - где бы? Самый «местный» из всех, Штольц начал тыкать пальцем в окрестные кусты, упоминая при этом, что он, Штольц, тут чуть ли не каждый вечер и чуть ли не у подъезда... Тут кто-то вспомнил, что подходя к его дому, заметили в соседнем дворе подозрительное скопление подозрительных личностей, с возможными удостоверениями в возможно карманах. Этого «кого-то» чутьё не подвело – Штольц довольно буднично объяснил эти скопления наличием в соседнем дворе райотдела.(!) Все замолчали и уставились на «местного». Тот абсолютно искренне не поддержал всеобщее недовольство этим фактом и начал опять что-то про кусты подъезды и «я каждый вечер». Но было решено – выбором места нужно занятся тщательнее. После рекогносцировки «местом» была выбрана посадка через дорогу. Нисколько не задумываясь – как подозрительно это выглядит со стороны, мы гуськом двинули туда. Кто-то из нас(не помню) даже помахивал в руке почти пустым пол-литровым пластиковым батлом – красавцы, бля. Пройдя по посадке метров пятдесят, мы наткнулись на бывшее обиталище огородных стражей – шалашик, обтянутый клеёнкой, скамеечкой и грозного вида «манифестом о последствиях краж» прибитым к щиту на дереве.
- Здесь граду быть, - пошутил я.
И тут, совершенно автоматически, я произвёл одно телодвижение, которое в дальнейшем повлияло на «ход событий». Ранее, у себя на родине я заимел привычку постоянно ныкать гандж. Ну не совсем, конечно, постоянно, а, скажем, если он имеется «на кармане» и тусовка где-либо останавливается на время, то «пакет» сразу же ныкается где-то под лавочку, кирпич, собачку, в общем – куда угодно, только вон из кармана. На случай материализации из темноты служителей закона, которые большие любители в темноте шароёбиться, извиняюсь.
Начались приготовления – кто-то плавил бутылку, я занялся извлечением фольги. Получилось удачно, без рванины. Я только начал распрямлять и разглаживать лист фольги, как Джефф, глядящий куда-то мне за спину произнёс сквозь зубы:
- Блять, КОНТОРА.
Я совершил телодвижение №2, ныкая в карман фольгу. Зачем? И повернулся. Двое оперов, тёртые такие волчары в спотивных костюмах, приближались весьма быстрым шагом. Я обратил внимание на их взгляды – они «схавали» всё ещё издалека и теперь, подходя, смотрели не за тем – кто скинет, а в глаза – укого? Подошли, представились, сердитые, нарочито жёсткие. Из документов на всех пятерых только мой паспорт, в котором в кармашках с одной стороны двести «вечнозелёных», с другой семьсот «наших». Волки заблестели глазами и облизнулись:
- Так, давайте на стол всё из карманов и сумочки, - кивнули на Никки.
На наш вопрос, мол, какой на стол на, выяснилось, что в шалашике стол-таки есть. Ко мне даже закралась мысль – может они тут приманку какую-нить рассыпают, ишь какое место удобное. Ладно, высыпаем. Среди всего барахла сиротливо так смотрятся бутылка с дыркой и моя фольга, вдвое сложенная. Они ржут довольно – ясен пень, поилкой для птичек тут не отмазаться. Начинается психоштурм:
- Так, ребятки. У кого трава – доставайте, всё равно найдём.
И тут следует заметить, что мой фокус со сбиванием пакета видел только Джефф, я ж не особо афишировал его. То есть, мы с ним стоим и нагло улыбаемся, а остальных бьёт мандраж слегонца. Милиция злится и обыскивает всех, кроме Никки. Безрезультатно.
- Давайте не будем играться. Мы вас сейчас отведём в отделение и разденем до трусов. И девушку тоже.
- Ага, бля, щас!, - Никки – девушка с характером, даже с норовом.
Повели нас, один спереди, другой сзади – палит, чтоб не скинули. Привели в тот самый злосчастный райотдел и ну раздевать! Шутка. Не, ну раздели – не без этого. Никки сплавили какой-то тётке в погонах. А нас сами, лично – шмонать. Конечно, паспорт мой прямо чашей малахитовой светится, а тут – хер. Ну, они такие руки, значит, трут довольно:
- Значит у вашей подруги уже нашли!
И выводят нас в дежурную. А там Никки, красная вся, злющая крестит коллег их трёхэтажным да с подвывертом.
Немая сцена.
Потом:
- КАК «НЕТ»??? Должно БЫТЬ!!!
А тётка эта тож покрасневшая виновато так:
- Ну нету. Что я, нарисую вам?
В общем – нам не хватало только фанфар для оформления. На оперов вообще жалко было смотреть. Мы поспешили удалиться, похохатывая и толкаясь. Проводили Штольца до подъезда и там мы с Джеффом раскрыли секрет фокуса с пакетом. Меня поочерёдно обняли все, потом снова, повторяя:
- Ну ты!!! Ну блин!!! Ну дал!!!
И т.д.
Тут Лекс зашикал на всех:
- Тихо! Смотрите!
Мы обернулись. Двое неудачливых «охотников» понурив головы плелись через дорогу в сторону посадки. Тут уж мы насмеялись до колик в животе.
Настала пора прощаться. Штольц ещё раз взглянул вслед тем двоим и пробурчал:
- Короче, вам ещё отсыпать?
Наше хоровое «НЕТ» будет завершением истории.
Ильичёвск-Одесса-Харьков-«Чайка», и Николаев-Москва
2000гг – 17 октября 2010 г.
P.S.
a.k.a. Роман Франц.