Господин Квинт Г. Флакк встанет часе в шестом,
И надует щеку для бритья, и увидит,
Как вдали гондольер ловит воду шестом,
Как с попойки бредет обессилевший квирит.
Он увидит все то, что еще не видал, —
Что оливкова тень, что при северном ветре
По-особому жёсток дорийский портал,
А ладони каштанов смыкаются в петли.
Господин Квинт Г. Флакк съест плохое пюре.
Меценату напишет, чтоб был осторожен,
Что, мол, иды... зима... и вообще на дворе
Неспокойно чего-то, печально, тревожно.
На скамейке рабы, округляя слова,
Составляют из них то куплеты, то слухи;
Господин Квинт Г. Флакк подпоет, и молва
Разнесет, что опять он напился от скуки.
«Славна доля твоя! — он рабу подмигнет:
— Ну их в термы!» — махнет, и напишет про лето,
А молва, как надгробье, за ним понесет
Неуклюжее, тяжкое имя поэта.
Хмурый Август глядит с окантовки гардин.
Христиан еще нет, но испита цикута.
Господин Квинт Г. Флакк, сын раба, гражданин,
Вспоминает войска и пожатие Брута...
IrkanKlayd(с)
.................................................. ................
Господин Ху Жуй Сам встанет утром чуть свет,
Он не бреется, нет - щеки, как у младенца.
По-китайски домашний пожарит омлет,
И завесит портрет на стене полотенцем.
Господин Ху Жуй Сам чай зеленый нальет,
И пригубит, не зная, что в чае - цикута.
Он отпправится вместо могилы в полет -
На китайцев так действует яд, почему-то.
Он увидит невиданых много картин:
Человечков зеленых, оливковы тени,
И столицу России с названьем Пекин,
И квиритов в гондолах с шестом на коленях.
И, совсем осмелев, он напишет письмо
СамомУ всемогущему призраку Мао:
Мол, при северном ветре дорянцев окно
По особому жестко каштаны ломало.
Под окном пара рикш, округляя слова,
Составляют из них то стихи, то куплеты,
Ху Жуй Сам подпоет - и несется молва,
Что уже по утрам курят травку поэты.
А с портрета с укором глядит Лев Толстой.
На гардинах - застывшие в ряд хун вей бины.
Господин Ху Жуй Сам вспоминает с тоской,
Как он Брута зажал на кровати старинной.