В парке по дорожкам шуршала сухая листва, но это была не осень... На скамейках лежал снег, но это не зима... Под берёзами светились ягоды земляники, но это не лето... Переступая через тонкий ручеёк, Марионилла точно знала, что в парке и не весна. По ручейку скользил белый бумажный кораблик, а высоко в небе, в противоположную сторону тоже скользили, словно подражали кораблику, белые облака. И ветер постоянно менял направление. Марионилле сегодня семнадцать, хотя вчера, она отлично это помнила, исполнилось тридцать шесть.
Да, допустим, тридцать шесть её биологический возраст. Блестящие рыжие волосы, вперемежку с сияющими зелёными и золотыми прядями, слишком голубые глаза — вот её сегодняшний облик. С цветом глаз она перестаралась — загадала очнуться с глазами, цвета голубого алмаза и получила невозможно яркое чудо, сверкающее из-под черных ресниц. Сама же утром рассмеялась и закружилась возле старинного зеркала, когда увидела солнечный свет на лице.
Ну и что, это её мир, никого она не удивит! Всё возможно, но не всё предсказуемо, всё меняется и всё возвращается в прежнее состояние, мир фантазий, теней, застывших форм и тающих камней.
Один такой камушек только что растаял возле лаковой туфельки, и лужица воды превратилась в бабочку.
Большая бабочка морфо Пелеида подлетела и села на протянутую ладонь.
— Ах ты, маленькая соперница, — улыбнулась Марионилла. — Подслушала мои мысли и хочешь мне намекнуть, что твои крылья ярче моих глаз?
Почки на деревьях распустились и появились клейкие листья. Ну, а вот и подарок! Кто-нибудь видел, как на ветке берёзы распускается красная роза? Нет? Или, всё-таки, видел? Ну, хоть кто-нибудь!
Марионилла звонко рассмеялась, спугнув бабочку, и потянулась рукой к розе. Пальцы коснулись цветка, и роза зажглась, как в обычном мире зажигаются китайские фонарики. И тут же, справа и слева на деревьях расцвели нежные светящиеся розы. Парк превратился в волшебный сон.
Сорвав прелестницу, Марионилла воткнула её в волосы. И наступили сумерки. Небо потемнело, а живые фонарики на деревьях загорелись ярче. От такой красоты закружилась голова. Порыв ветра принёс запах лимона.
Марионилла побежала вдоль аллеи. Она понятия не имела, что там, в конце парка, но не сомневалась, что увидит нечто удивительное!
Листва под ногами приятно шуршала, воздух пьянил, тайна аллеи манила... И заманила к старому фонтану, давно недействующему. Возле фонтана приютилась одинокая хрустальная лавочка.
— Хрусталь? — удивилась Марионилла, потрогав его пальцами, но сразу вспомнила, что в детстве мечтала о хрустальном замке с хрустальной мебелью.
Не все детские мечты безнадёжно несбыточны, и вот, Марионилла увидела, созданный этим миром, маленький шедевр! Со смехом она села на хрусталь и посмотрела на фонтан. В нём плавали сухие листья. Они прилетели, принесённые ветром с дороги. Не успел взгляд оторваться от воды, как заиграла скрипка. Музыка оказалась настолько чарующей, что стих даже ветер.
"Вальс-скерцо, Петр Чайковский, — затаила дыхание Марионилла".
И пошёл снег. Тёплый снег касался открытых плеч и таял, а фонтан вдруг ожил и взорвался разноцветными радужными брызгами. Брызги устремились к звёздам, и в этот миг наступила ночь.
Светились деревья в парке, светился фонтан, пела скрипка.
Рука потянулась к розе, но та запуталась в длинных волосах. Вальс, безумный вальс заставлял кружиться снежинки под звёздным небом. Или это уже кружились сами звёзды?
Последние ноты взмыли в черное небо и тоже стали звёздами.
* * *
Марионилла открыла глаза и улыбнулась. Глеб! Вчера у неё был День рождения, ей исполнилось тридцать шесть, и Глеб был рядом. Друзья, шампанское, неугомонное веселье! А сегодня она снова проснулась одна.
Взгляд сразу остановился на мофоне.
— Ю-три-пять-ноль. Птица Сирин.
О таком пароле они договорились в шутку, главное, что его больше никто не знал. А мофону всё равно, что запоминать.
— С добрым утром, королева! — услышала она бодрый голос Глеба. — Тебе понравился мой подарок?
— Глеб! — Марионилла не могла скрыть радости, услышав голос мужа. — Это потрясающе! Кристалл желаний! Но он же безумно дорогой! Как ты мог так потратиться?
Глеб рассмеялся:
— Ради тебя я готов на самые безумные поступки. Скажи, оно того стоило?
— Да! А ты тоже скажи: ты сам выбирал для меня мир, или тебе подсказал какой-то умный продавец? — Марионилла хитро сощурила глаза.
— Не поверишь, Мари, — признался Глеб. — Я целый месяц сам, лично создавал эту реальность. Быть творцом минимира оказалось совсем не просто. Я измучил весь персонал фирмы "Кристаллы желаний". У них масса наработок, но мне хотелось для тебя нечто особенное. Тебе понравилось?
— Да! Глеб, ты... — Марионилла не могла найти слов. — Ты создал не просто особенное, ты создал именно такой мир, о котором я мечтала! Спасибо!
— Рад это слышать.
— Но я проснулась одна, — продолжила она немного капризно. — Ты опять пропал. Никак не привыкну к твоим внезапным исчезновениям. Где ты сейчас, на Земле или в космосе?
— Я на базе Старк-74, срочное задание.
— Но это же Андромеда, другая галактика! — ахнула Марионилла. — Знаешь, что? Я проснулась, а в нашей удобной постели катастрофически не хватает твоего запаха и тепла твоего сонного тела. Когда ты прилетишь домой?
Она почувствовала, что Глеб улыбается.
— Мари, завтра вечером. Но что за атавистическое понятие — "прилетишь"? Уже два десятилетия люди не летают в космос, мгновенная кроноспортация в любую точку вселенной стала обычным явлением. Тебе, жене офицера Кроносфлота непростительны такие оговорки!
— Ты всё шутишь, — рассмеялась Марионилла. — А я действительно скучаю.
— Скучай. Но если будешь сильно скучать, то вспомни, что у тебя есть мир музыки и роз, Мари.
Музыка и розы... Она мечтательно прикрыла глаза. Но вдруг вспомнила вчерашний день и снова рассмеялась:
— Глеб, а как тебе тот сюрприз, который сделала мне Алёнка?
— Да, наша взрослая двенадцатилетняя дочь, кажется, не такая уж и взрослая. Думаю, она сделала подарок для себя, а не для тебя. Как назовёшь щенка?
Марионилла задумалась на мгновение и сказала:
— Как жена офицера Кроносфлота принимаю ответственное решение назвать этот комочек шерсти Старком. Поддерживаешь?
— Он твой. Назови хоть Бобиком. Но надеюсь, не Старком-74?
— О нет, мы с Алёнкой не выговорим: Старк семьдесят четыре, иди ко мне, больше трёх раз!
Марионилла почувствовала, что наступают последние секунды разговора. Она всегда это чувствовала.
— Я люблю вас, Мари, — услышала она голос из другой галактики. — Я скоро вернусь. Поцелуй Алёну.
— Мы тоже тебя любим!
В наступившей тишине Марионилла провела пальцами по кристаллу желаний. Она точно знала, что её последние слова только что преодолели невероятно огромное и немыслимо холодное пространство и согрели родного человека.