Всю ночь до утра печатал пророк под диктовку, а когда рассвело, закончил небесный гость говорить и исчез так же резко, как появился. Проверил пророк правописание в word, запустил свой старенький матричный принтер и понёс незаслуженно забытое неблагодарными потомками, но только-что возраждённое великое учение предков в формате А4 (шрифт Arial) людям.
И вот, в один ясный, морозный день, обьявленный вскоре религиозным праздником, стоял пророк перед своими самыми верными последователями, передавая им мурость великую, посвящая их в сокровенные таинства. И сила была в словах его и красота неописуемая (не зря тамадой девять лет проработал) и вера была в нем непоколебимая в каждое произнесённое слово. И роздал он всем присутствующим книги священной по три экземпляра, чтобы распространяли послание это небесное по всему необьятному шару земному и пообещал, еще на принторе отпечатать.
А в это же время на том свете высокий, стрйный блондин в белой куртке, бывший при жизни шеф-поваром ресторана ещё в дореволюционной России, подошел к сидящей на скамейке в цветущем саду симпатичной, слегка полноватой молодой женщине в цветастом платье, облепленной украшениями, словно главная ёлка страны в России послереволюционной.
- «Ну как, продиктовал ты внуку нашему кулинарную книгу?» - спросила женщина.
- «Да» - ответил блондин: - «Всё я ему рассказал. Все двесте двадцать рецептов»
- «Вот молодец» - обрадовалась она: - «Не пропало поворское наше исскуство, весь опыт наших с тобою жизней. Умерли наши тела, но придуманные нами когда-то блюда будут ещё многие годы готовится на кухнях наших потомков»
- «Надеюсь, что так и будет» - ответил мужчина: - «Но неспoкойно что-то у меня на душе. Уж очень странно наш Кеша при встрече на меня посмотрел.
Как бы он не спутал какие-нибудь ингридиенты и не присоединился к нам раньше времени. Ты ведь не хуже меня помнишь чем черевата постоянная передозировка некоторых приправ»
А в это же самое время на высоком, покрытом толстым слоем снега холме, выступя перед группой изрядно подмороженных слушателей, пророк не перепутал ни одной, даже самой крохотной, мелочи и ученикам своим заповедал свято соблюдать дозировки, а самых злостных нарушителей поклялся отлучать от созданной им же церкви и обьявлять всенародно еретиками.