а стервы не знают правил.
Тебя окружили стены
и окна в стальной оправе.
Чтоб рядом не дуло ветром,
которым меня приносит,
отрезана ты от света,
от неба, от дня, от ночи.
Но я продолжаю помнить,
да, я продолжаю помнить.
И ежели я не пойман,
то значит, конец не полный.
Пусть это кому не мило,
но я не исчезну с миром,
меня не протащишь мимо,
хоть вход закупоривай миной!
Охрана и с нею иже
творить не пытались что бы,
я буду летать все ближе,
пока не сорвусь я в штопор.
И сколько потом не пробуй
от солнца отрезать птицу,
таких еще нету пробок,
чтоб штопор не смог ввинтиться.
И пусть все это не просто.
Я знаю, это не просто.
Хот я бы у входа врос тут,
пришлось бы пытаться раз по сто.
Но хоть по двести пытаться –
однажды должно удаться.
Такого не может статься,
что зря я кручусь, как в танце.
Сквозь стены или сквозь крышу,
не знаю уж, что там тоньше,
твой голос уже я слышу,
и ты мой услышишь тоже.
Пусть кто-то по дури мелет,
что дуб кулаком не срубишь,
но мы все равно сумеем
друг к другу просунуть руки.
И пусть между нами стража,
пускай между нами стража,
пусть эта стража – со стажем,
предупреждена пусть даже!
Кто верит – в угол не загнан.
Свобода придет внезапно.
И завтра ли, послельзавтра,
свободы почувствуешь запах.
И кто нам пророчит вечер,
я думаю, те сглупили.
Я знаю, что цепь – не вечна,
а вечна, так перепилим.
Судьба человечья – стерва,
но сколько б сетей не шили,
еще не сложили стены,
чтоб были несокрушимы.
Еще не сковали цепи,
пока не сковали цепи,
чтоб путь отсекли от цели,
тому, кто свободу ценит.
Пусть наша судьба сурова,
взойдет наше солнце снова.
И мы назло всем засовам
последнее скажем слово.
Осень 1998